Сами сознались
Прокуроры Валерий Лахтин и Гульчехра Ибрагимова, наиболее активные представители государственного обвинения на втором процессе по делу Михаила Ходорковского и Платона Лебедева, признали, что против бывших предпринимателей может быть заведено и третье дело. В интервью «Комсомольской правде» (из текста, правда, не ясно, кто именно из двух собеседников газеты отвечает на вопросы) они заявили, что в розыске находятся 18 соучастников Ходорковского и Лебедева и «если в ходе их поиска будут вскрыты новые факты преступлений, то следственные органы будут обязаны предъявить им дополнительное обвинение и направить дело в суд». Прокуроры при этом отметили, что первый процесс — о завладении акциями ОАО «Апатит» и уклонении от уплаты налогов — был результатом обработки лишь первой части дела, которым занималась Генпрокуратура. Расследование продолжилось, «выявились факты хищения нефти и акций дочерних компаний ОАО «ВНК» — и было возбуждено второе дело.
О том, что против Ходорковского и Лебедева могут завести еще одно дело, говорилось и раньше. Это не исключали адвокаты, а в ходе процесса по второму делу выяснилось, что свидетелей вновь допрашивали в прокуратуре.
Интервью, в котором сторона обвинения впервые решилась побеседовать с журналистами, дождавшись вынесения приговора, является приложением к большому материалу, в котором излагается позиция следствия и обвинения в отношении действий Ходорковского и Лебедева. Там рассказывается, как был якобы осуществлен неравноценный обмен между ЮКОСом и тремя подконтрольными офшорными компаниями: этим компаниям был передан «небольшой пакет акций ЮКОСа, а «те, в свою очередь, обменяли их на контрольный пакет акций «Томскнефти» и других дочерних организаций, входящих в ВНК», цитирует газета некие источники в Генпрокуратуре. «Чтобы сделка выглядела законно, подготовили даже отчет «независимого оценщика», который подтвердил, что пакеты акций равноценны», однако, «как выяснило следствие», пакет акций ЮКОСа стоил чуть более 220 миллионов рублей, а пакеты акций «Томскнефти» и других компаний — более 3,6 миллиарда рублей.
По версии государственного обвинения, пишет газета, Ходорковский через подставные фирмы «получает контроль над активами и ставит во главе подконтрольных себе лиц, которые стали утверждать решения, принимаемые в головном офисе «ЮКОСа», а именно: кому и за сколько продавать нефть. В итоге государство, даже владея 36% акций ВНК, уже не могло влиять на ситуацию в «дочках». Позднее, мол, государство спохватилось, начались проверки и было возбуждено первое дело. «После этого Ходорковский, опасаясь суда, вернул акции, а в мае 2002-го выкупил госпакет за $225 млн. Но к этому времени он уже успел выкачать из актива столько денег, что эта покупка совсем не обременила его империю. Более того, фактически Ходорковский выкупил госпакет акций с помощью тех денег, что он получил в результате незаконного распоряжения этими активами», — цитирует «КП» слова кого-то в Генпрокуратуре.
Говорится в статье и о якобы имевшей место перепродажи нефти одними компаниями, зарегистрированными в закрытых городках, другим таким же. Компании эти, по словам следователей, «перепродавали нефть друг другу, повышали цену до близкой к рыночной, а затем через «ЮКОС» отправляли нефть на экспорт», где ее «приобретала компания, подконтрольная Ходорковскому и Лебедеву». Но при этом когда нефть продавалась ЮКОСу непосредственно от добывающих компаний, ЮКОС «представлял заключение о якобы рыночной цене нефти в 250 рублей за тонн», а в конце цепочки подконтрольная Ходорковскому и Лебедеву компания «реализовывала нефть конечным потребителям» «уже по реальной рыночной цене (на тот момент около 1500 рублей за тонну)».
Когда, как пишет газета, «в ЮКОС стали сыпаться жалобы от акционеров, а в суды - иски от прокуроров», «схему пришлось поменять», и «с 2000 года нефть стали продавать на аукционах, в которых участвовали подставные фирмы ЮКОСа», с виду независимые.
Есть в статье и упоминание о появлении в суде по второму делу главы Сбербанка Германа Грефа и министра торговли Виктора Христенко, которые в 1998—2000 годах занимали посты замминистра госимущества и первого вице-премьера правительства соответственно. Эти свидетели защиты признали, что не могли бы не знать, если бы из трубопровода пропало более 20% российской нефти. Однако газета указывает, что в обвинении не говорится об изъятии нефти: «Из приговора лишь следует, что Ходорковский, используя подконтрольный ему менеджмент и подставные фирмы, закупал нефть по заниженной цене, прогонял через цепь внутренних и внешних офшорных посредников и продавал конечным потребителям по реальной рыночной цене, которая превышала закупочную в 3 - 6 раз. И вся прибыль оседала в его карманах, а не в кошельках других акционеров и не в федеральном бюджете».
Газета приводит текст служебной записки, адресованной юристами ЮКОСа Ходорковскому (и получившей его резолюцию). Юристы предлагают различные схемы, чтобы «получать максимальную прибыль и избегать ответственности»: «Управление предприятиями нужно переложить на пустышку-маму-холдинг, которой в случае неприятностей можно будет легко пожертвовать».
Наконец, сотрудники Генпрокуратуры рассказали «Комсомолке», что Ходорковский замахнулся аж на американский фондовый рынок, но юристы якобы объяснили ему, что «если все их махинации вскроются, то по американским законам ему грозит тюрьма лет на 20». Газета публикует переписку Ходорковского с вице-президентом ЮКОСа Олегом Шейко, где предприниматель пишет, что не будет соглашаться на размещение акций в США, «так как при политическом развитии моей карьеры через 5 лет американский крючок становится опасным». В Генпрокуратуре заявляют, что из этого документа напрашивается вывод: «в политику рвался человек, который боялся своих уголовных преступлений даже перед американским правосудием».
