Армия и священники — есть контакт?
В Московском центре Карнеги состоялся семинар «Русская православная церковь и армия: опыт истории и современные проблемы взаимодействия». С докладом выступил известный адвокат, главный редактор журнала «Религия и право» Анатолий Пчелинцев. После обстоятельного экскурса в историю и заключения, что институт военного духовенства окончательно сформировался в России во время Первой мировой войны (5 тыс. священников, 100 имамов), докладчик перешел к современной ситуации, которая, на его взгляд, далеко не благополучна. Почти 20 лет ведутся разговоры о военных капелланах, а правовая база до сих пор не разработана. Должность помощника командира по работе с верующими военнослужащими введена еще в 2009 году, а положение, регламентирующее порядок взаимодействия сторон, появилось три месяца назад, да и его до поры до времени придерживали, не торопясь представить общественности. Славянскому правовому центру удалось опубликовать его только 1 марта. Все делается тайно и келейно, подчеркнул Анатолий Пчелинцев, без необходимых социологических замеров (какое духовенство и в каком количестве требуется), не говоря о том, что во главу угла ставится задача формирования соответствующих морально-боевых качеств солдат, а речи собственно о свободе совести не идет. В частности, это выражается в том, что у Министерства обороны есть договор о сотрудничестве с РПЦ, а с другими конфессиями нет. По-прежнему действует законодательная норма, запрещающая создавать в армии религиозные объединения, с точки зрения религиозного мировоззрения, есть серьезные претензии к присяге. Такие правовые нормы не могут служить основой для осуществления прав военнослужащих, налицо отставание закона от практики, подытожил Анатолий Пчелинцев.
У участников семинара доклад вызвал множество критических замечаний. Основная претензия — недостаток информации о реальном положении дел в армии, где, по мнению большинства оппонентов, нет настоящей потребности в услугах священнослужителей. «Церковь просто в очередной раз занимается миссионерством за государственный счет, — сказал председатель Комитета по свободе совести Национальной ассамблеи Российской Федерации Сергей Мозговой. — Министерство обороны лишь соглашается с натиском РПЦ, которая, как бульдозер, продавливает свои интересы. Никакой статистики о настоящих религиозных потребностях военнослужащих не ведется. Священники тоже не рвутся в армию. На сборы военного духовенства, куда якобы должно было прибыть 2 тыс. священников, собралось от силы 20 человек. При этом они упражнялись в основном в единоборствах, а не в чем-то другом». Эту же проблему, кстати, затрагивает статья во вчерашней «Комсомольской правде».
Игумен Петр (Мещеринов), который служит на подворье Свято-Данилова монастыря под Москвой, поделился своим опытом. «Рядом с нашей церковью несколько военных частей, — рассказал он, — мы с ними дружим, иногда даже снабжаем продуктами. И сказали, что готовы удовлетворять религиозные потребности военнослужащих. За 15 лет пришли два-три человека — купить крестики, все».
Известный российский индолог Ирина Глушкова тоже рассказала случай из своей практики. Однажды она оказалась в церкви на подъезде к Переславлю-Залесскому и поразилась обилию молодых людей мужского пола — в храме было буквально не протолкнуться. На ее недоуменный вопрос последовал ответ: да солдатиков креститься привезли. На свой вопрос уже к ребятам, по своему ли желанию они крестятся, ответа она так и не получила: кто-то отводил глаза, кто-то просто молчал. В церкви стояла атмосфера страха и покорности. Поэтому Ирина Глушкова считает запрет на религиозные объединения в армии совершенно оправданным — эти объединения будут не добровольными, а насильственно навязанными, так же, как наблюдавшееся ею крещение.
Большинство участников семинара сошлись во мнении, что все нынешние решения по введению института военного духовенства противоречат Конституции РФ, и предложали заслушать альтернативный доклад о положении дел с военным духовенством.
