ЕЖ: Градостроительная комиссия при правительстве Москвы одобрила возведение нового собора на территории Сретенского мужского монастыря. Для того чтобы построить огромный собор — общей площадью более 10 тыс. кв. м с семью надземными и двумя подземными этажами — придется снести шесть исторических зданий, четыре из которых имеют статус «ценных градоформирующих объектов». На месте предполагаемого собора по закону вообще ничего нельзя строить, поскольку это территория памятника архитектуры — древнего собора Владимирской иконы Божией матери, в котором находятся ценнейшие фрески. 

Инициатор строительства наместник Сретенского монастыря архимандрит Тихон Шевкунов всячески напирает на то, что сносятся здания, которые «не являются памятниками архитектуры и никогда не были памятниками». Храм же «совершенно необходим монастырю». Из-за нехватки места в единственной уцелевшей церкви обители верующие вынуждены молиться на улице. К тому же новый храм, посвященный Новомученикам и исповедникам российским, призван, по словам отца Тихона, «выразить идею небесного торжества Новомучеников... Построенный к столетию начала трагических событий минувшего века, этот собор должен быть именно Храмом-Памятником победе Господа Иисуса Христа и Его святых учеников...»

Две главные проблемы планирующегося строительства в Сретенском монастыре — несоответствие масштаба задуманного и ресурса территории, это раз, и выработавшаяся уже у нас привычка сначала принимать решение, а потом подгонять условия под готовый ответ.

Строительство собора во имя российских новомучеников ХХ века, которое планируется завершить к январю 2017 года, подведя тем самым символическую черту под столетием с начала революции в России и почтив память новомучеников, ставших жертвами репрессий и преследования со стороны власти в ХХ веке, — благородная идея. Но по своему масштабу она не соответствует размерам самого маленького по территории московского монастыря. То есть выбор площадки для строительства — чисто ситуативное решение: поскольку отец Тихон является наместником Сретенского монастыря, место начинают искать именно в этом монастыре. Что оборачивается полной деконструкцией монастырского комплекса и сносом исторических зданий. На самом деле, по размаху и замыслу это проект столичный, если не федеральный. И собор, который спроектирован, следовало бы поставить на какой-нибудь обширной, красивой городской площади, а не в бывшем хозяйственном дворе Сретенского монастыря.

Вторая половина идеи — нужда монастыря в дополнительных площадях для молящихся, в зданиях для просветительской, хозяйственной деятельности и пр. То есть собор должен расширить возможности монастыря. И начинается проектирование, которое идет так, как будто строительство планируется в пустыне, или в новом спальном городском районе, где нет никакой исторической среды, никаких сложившихся комплексов, никаких законных ограничений. Теперь решение вроде бы принято. И сразу вслед за решением о сносе исторических зданий начнётся процесс сокращения официально утверждённой территории объекта культурного наследия, которая находится аккурат в самом центре строительства, где по закону вообще строить нельзя. Теперь Мосгорнаследие и Министерство культуры будут поставлены перед нелёгким выбором, кому именно осуществлять эту сомнительную операцию. Точно так же, видимо, придётся поступить с охранными зонами, так как вся территория стройки находится в них. Регламент этой зоны в составе центра Москвы разрабатывался нашей же комиссией в течение всего предыдущего года, он направлен в Министерство культуры и Мосгорнаследие и там согласован, и то, что было согласовано, не предусматривает никакого нового строительства на этом месте, в соответствии, как раз, с законом и историческим наследием территорий. Теперь, видимо, придётся всё это пересматривать, хотя непонятно, кто возьмёт на себя эту сомнительную миссию.

К чему приводит практика принятия решений в отрыве от действующего законодательства? К тому, что у нас не историческая среда диктует строителям, какое архитектурное решение в данном случае возможно, а наоборот, архитекторы и заказчики определяют, каким именно объектам исторического наследия будет позволено выжить, а каким нет. И это совершенно неправильно, тем более что Сретенский монастырь — один из наиболее пострадавших в годы советской власти, там было уничтожено на рубеже 20-30-х годов несколько средневековых церквей и прочих зданий.

Получается, что сейчас, спустя 80 лет, мы фактически продолжаем дело тех людей, дело разрушителей, пусть ради благородной и возвышенной цели. Исторические здания, которые собираются сносить, конечно, не шедевры архитектуры, но говорить что они вовсе лишены ценности, как делают многие, нельзя. До недавнего времени они имели статус ценных градообразующих объектов — буквально до вчерашнего дня на сайте Мосгорнаследия можно было видеть, что они отмечены соответствующим образом. А вчера вечером я заглянул на сайт и увидел, что пометка исчезла, то есть вот эта подгонка условий под ответ происходит прямо у нас на глазах.

Нужно упомянуть еще несколько удручающих факторов. Во-первых, территория Сретенского монастыря никогда систематически не изучалась археологами. Между тем, по их отзывам, культурные слои там могут достигать нескольких метров. Это очень древнее место, согласно летописным данным, там существовало поселение ещё в конце XIV века. То есть там могут быть огромные археологические богатства, которые на данный момент никому не известны и которые обречены на гибель решением о строительстве. Неплохо бы для начала провести полноценное археологическое исследование территории, а уже потом принимать решение о строительстве.

Второе — инженерия. По проекту край строительного плана, с двухъярусной парковкой и прочим, будет проходить всего в 5 метрах от древнего собора Владимирской Божией Матери. Как поведут себя подпочвенные воды после сооружения стены — неизвестно, мы рискуем нанести серьёзный ущерб старому строению. Убежден, это не то место, где можно экспериментировать с такими масштабными проектами. Мне вообще не известен ни один православный монастырь в России, где бы на территории всерьёз проектировался двухэтажный подземный паркинг и строился объект площадью более 10 тысяч квадратных метров.

Третье, о чём важно сказать, это вид обители после строительства. Сейчас в монастырском комплексе господствует собор Владимирской Божией Матери, и это совершенно оправданно, потому что это важнейший мемориальный памятник ансамбля. После строительства нового собора, который превосходит его вдвое чуть ли не по всем габаритам, он будет визуально подавлен и утратит своё первенство в ансамбле, что, как мне кажется, совершенно неправильно.

Есть альтернативы, на которых настаивает градозащитное сообщество и которые городские власти пока не хотят обсуждать. Есть возможность расширить территорию монастыря и построить новый собор, не нанося ущерба исторической среде. В контексте проводимых сейчас правительством Москвы транспортных реформ, таких как объявление Большой Варварки в ближайшее время пешеходной улицей, сокращение Большой Дмитровки до одной полосы, обрезание на две полосы Тверской улицы, возможно немного отрегулировать красную линию и на Большой Лубянке. Тем более что вице-мэр Марат Хуснуллин говорит, что у правительства Москвы вообще есть план сделать пешеходной зоной всё пространство вокруг Кремля в радиусе чуть ли не полутора километров.

Второй вариант — строительство храма на альтернативной площадке. К западным территориям монастыря примыкает участок прямоугольной формы, заполненный бросовыми хозяйственными строениями и гаражами. Этот участок принадлежит одному из федеральных ведомств, а не Москве, но думаю, что в силу особой значимости проекта можно было бы принять политическое решение о передаче монастырю участка и строительстве храма на нём.

Вообще, на мой взгляд, город ещё не рассмотрел как следует все возможности, которые позволили бы и монастырю удовлетворить свои запросы, оставаясь в рамках закона, и не уничтожать подлинные монастырские дома конца XIX века. Градозащитное сообщество, конечно, будет бороться, пока ещё есть время. На самом деле проект пока никем и нигде не одобрен, кроме конкурса, он не прошёл ни одной инстанции: ни экспертизы, ни рассмотрения в Москомархитектуры, и пока этого не произойдёт, сносить дома нельзя. Потому что, вполне возможно, найдется лучшее решение, а подлинные исторические дома уже будут уничтожены и мы будем кусать локти.

Автор — координатор движения "Архнадзор"

Фотография: commons.wikimedia.org/Ghirlandajo/Sretensky Monastery in Moscow.
Photo is taken by KNewman on 25 June, 2006.