Стоило вашей покорной слуге сказать на «Эхе Москвы», что в Украине происходит революция и это прекрасно, как на меня посыпалась масса упреков: да как я могу называть прекрасным насилие? Да ведь там троллейбусы жгут, полицию горящими покрышками забрасывают, ведь там молодчики! Громилы! Насилие с обеих сторон! Вот если бы все было мирно, ненасильственно, воздушно, как при прошлом Майдане, то тогда да…

Ага, и скажите, пожалуйста, испугался бы Янукович ненасильственных протестов? Они ведь и были ненасильственные, с ноября. И что сделал Янукович? Обрадовался. Решил, что ненасильственный протест можно растереть в порошок.

В современном политкорректном дискурсе как-то принято восхищаться ненасилием. С какой стати? Как сказано в Декларации независимости, восставать против тиранического правительства – это право граждан и их обязанность.

В современном политкорректном мире слово «ненасилие» окружено каким-то священным трепетом. И замечательной легендой о великом Махатме Ганди, который с помощью ненасилия сверг кровавый английский колониальный режим. Проблема в том, что это – легенда, потому что к моменту победы Ганди английский режим не был ни кровавым, ни колониальным. Победоносное ненасилие Ганди восторжествовало тогда, когда в Великобритании правили лейбористы, которые ненавидели колониализм, считали его позором, преступлением и из кожи вон лезли, чтобы даровать независимость колониям, в том числе и тем, которые об этом не просили. Шиш бы у Махатмы Ганди вышло бы одолеть ненасилием каких-нибудь Великих Моголов – они ненасильственных сопротивленцев порубали бы в капусту и еще радовались бы, как им эти ненасильственные облегчили задачу. Даже Януковича одолеть ненасилием у Махатмы Ганди не вышло б.

Или возьмите замечательный «ненасильственный» «Гринпис». Люди ненасильственно лезут на нефтяные платформы, ненасильственно приковывают себя к бензоколонкам, ненасильственно мешают судам ловить рыбу, а если их полиция с этой нефтяной платформы снимает, вопят: «Это к нам применили насилие!» Что это? Это фарисейство.

Еще раз повторю: это право нации – свергать тираническое правительство. Как определить, кто нация, а кто тиран? Ну, в этом-то и собака зарыта. В отличие от математики, вся наша жизнь построена на нечетких множествах. Очень трудно определить, что такое «красавица», но, тем не менее, при взгляде на женщину вы сразу понимаете, можно ее назвать красавицей или нельзя. Вот для меня те люди, которые в Киеве строят баррикады, представляют украинскую нацию, а Янукович – это тираническое правительство, которое изменило целям разумной национальной власти.

И если вы боретесь против настоящей тирании, то ни один тиран, готовый применять насилие, чтобы остаться у власти, без насилия же от этой власти не откажется. И в конечном итоге вопрос о том, кто станет легитимным хозяином Украины, явно решится силой, а не в Европейском суде по правам человека. Так же как на поле боя, а не в суде решается вопрос о том, какая армия победит какую армию. Как по этому поводу говорили в Средневековье о судебных поединках: суд Божий. Кто выиграл, тот и прав.

Все вышесказанное не отменяет массы скептических соображений. Да, революционное насилие редко в истории кончалось чем-то хорошим. Взятие Бастилии кончилось гильотиной, а чем кончилось взятие Зимнего – и вовсе не хочется вспоминать. Да, в Украине уже была «оранжевая революция», и она привела к власти Ющенко, который был беспомощен и коррумпирован и не провел никаких реформ, причем не только потому, что он был беспомощен как личность, но и потому что демократия способствует свободе, но не способствует радикальным государственным реформам. И вообще Янукович – избранный президент, за которого дважды на свободных выборах проголосовало большинство страны, и при этом нельзя сказать, чтобы кто-то не знал, что голосует за мелкого уголовника. Просто качество системы, основанной на всеобщем избирательном праве, таково, что большинству избирателей это оказывается неважно.

Но все эти скептические соображения не отменяют главного – происходящее на Украине прекрасно. С точки зрения эстетики революции.

И да, конечно, можно говорить, что кончится этот революционный взрыв масс так же плохо, как «оранжевая революция». Приходом к власти очередного популиста, или дурака, или коррупционера.

Ну и что? При виде любви Ромео и Джульетты тоже можно поморщиться и сказать, что любовь пройдет, Джульетта потолстеет и будет закатывать Ромео истерики, а тот будет ей изменять. Ну и что? Это же не повод не любить? Стоит ли, слушая в Консерватории симфонию Бетховена, думать о том, что музыка скоро кончится и ты побредешь домой по грязи?

Фото ИТАР-ТАСС/ Михаил Почуев