В последние годы социальная политика не была сформулирована в каком-то конкретном документе. Фактически, все ориентировались на путинские указы от 7 мая 2012 года, где затрагивались «меры по реализации» социальной политики, а также на трёхлетний федеральный бюджет.

Но уже год назад стало понятно, что для выполнения обещаний Путина, например, по радикальному повышению зарплат бюджетникам, повышению уровня пенсий или по улучшению здравоохранения и образования, нет ресурсов. Экономика стала тормозить, а чем ниже экономический рост, тем меньше и темп роста поступления налогов в бюджет. Свою роль также сыграло то, что люди начали массово уходить «в тень» на рынке труда, переставая платить те же самые налоги. Плюс пару лет назад бюджет был переориентирован на приоритетное увеличение расходов на оборону, ВПК и правоохранительные органы.

В этих условиях было принято негласное, но, судя по всему, осознанное решение по основным перспективным направлениям социальной политики — снижаем расходы на нее, но делаем это очень выборочно, поддерживаем и даже повышаем уровень благосостояния одних групп населения за счёт других.

Кто пока попал в привилегированное положение?

Пенсионеры — это почти 40 миллионов человек, значительная часть электората. Ведь не надо забывать про 2016 год, когда пройдут выборы в Госдуму, и про 2018 год, когда пройдут выборы президента. Потому расходы на пенсии сохраняются, более того — проводится их индексация в соответствии с инфляцией и с ростом средней зарплаты в стране.

Также «священной коровой» являются зарплаты бюджетников, потому что люди восприняли обещания президента буквально. У врачей и учителей еще в начале 2012 года зарплата была на 20-40% ниже, чем средняя по региону, а Путин объявил, что ситуация достаточно скоро кардинально улучшится и этот разрыв будет ликвидирован. И сейчас с губернаторов по полной программе спрашивают за совершенно конкретные параметры, которые очень легко посчитать. Бюджетников около 15 миллионов человек, а ещё есть работники ВПК, вроде «Уралвагонзавода», которые получают сейчас колоссальные заказы за счёт бюджета. Плюс военнослужащие, сотрудники правоохранительных органов. Все вместе — это еще одна значительная часть электората, которая также в социальном плане будет в ближайшие годы защищена. Но какой ценой?

Основные расходы на школьное образование и медицину — это региональные бюджеты. И в результате социальная политика в регионах ведётся следующим образом: зарплату бюджетникам кровь из носа повышают, но одновременно во многих местах происходит сокращение численности людей, занятых в этих областях. Ситуация чисто арифметическая — если не получается увеличить числитель, надо изменить знаменатель. Фонд оплаты труда растёт недостаточно быстро, но делится на меньшее количество людей, в результате формальная цифра средней зарплаты увеличивается. Все остальные статьи расходов на образование и здравоохранение в большинстве регионов просто сведены к минимуму. Это касается поддержания материальной базы, обеспечения бесплатными лекарствами, создания и поддержания новых бюджетных учреждений, оплаты там коммунальных услуг. Уже сейчас видно, что происходит замещение бесплатных услуг в сфере здравоохранения платными, в том числе через официальные платежи.

Таким образом, социальная политика годичной давности была сфокусирована на тех группах людей, которые напрямую зависят от государства и являются основой электората.

А кто же остаётся в социальном минусе в условиях такой экономической ситуации? Все остальные, то есть люди, которые не подпадают под крыло государства как работодателя и не работают в Газпроме и «Роснефти», потому что у этих компаний как у монополистов по-прежнему всё в порядке. Речь идет о сотрудниках частных предприятий — и крупных, и средних, и малых. Там ситуация начинает ощутимо ухудшаться. По многим отраслям происходит снижение объёмов производства. Результаты прошлого года — 1,3% роста ВВП означают, что где-то было +2%, а где-то -1%. А в этом году вообще обещают экономический рост около 0. По результатам первого квартала прибыль уменьшилась на 30% по сравнению с тем же периодом прошлого года.

При этом осенью Дмитрий Медведев заявил, что теперь государство не будет искусственно сохранять неэффективные рабочие места, как было в ходе кризиса 2008-2010 гг., что означает рост безработицы, которая может усугубиться и упомянутыми сокращениями в бюджетном секторе.

Однако основные риски всё же связаны с теми, кто работает в частном секторе. Именно на них скажется в наибольшей степени нарастающая платность медицины, именно они будут больше, чем раньше, платить за обучение детей в школах и ВУЗах, именно они будут выходить на рынок труда в качестве безработных.

Всё описанное выше — негласный, но вполне осознанный поворот в социальной политике, который произошел примерно год назад. Тут возникает вопрос, насколько такая ситуация социально безопасна. Потому что для Путина «стабильность любой ценой» — настоящая мантра, а любые волнения людей, даже не политические, а социальные, как было, например, в Пикалёво — это очень неприятно. И не получится ли так, что разделение общества на две группы — привилегированную и ту, которая должна за неё платить, станет миной замедленного действия?

Ещё несколько месяцев назад этот вопрос был чисто теоретическим, но после начала событий на Украине появился некий ответ. Судя по всему, Путин решил, что такое разделение общества довольно опасно, и если всё будет продолжаться без каких-либо смягчающих факторов, то через какое-то время — 2 или 4 года, может быть, больше — эти процессы могут привести к социальному недовольству, которое затронет в первую очередь даже не Москву и Петербург, а регионы, где сосредоточены наши «социальные болезни».

И сложившаяся сейчас на Украине ситуация дала Путину возможность использовать ту пропаганду, которую мы можем наблюдать. Кроме того, что эта пропаганда носит внешнеполитический характер и призвана убедить людей в том, что Россия встаёт с колен и мы возвращаем свои исконные территории, у неё есть и вторая цель, которая пока не очень видна, но выйдет на первый план в будущем. Она состоит в том, чтобы убедить людей: затягивание поясов и ухудшение социального положение — это, во-первых, делается ради спасения России, а во-вторых, связано не с политикой Путина, а с внешними обстоятельствами, действиями «мировой закулисы» и «пятой колонны». Примерно по такой логике: «Нас окружают враги, мы находимся почти в состоянии войны, и ради высокой духовной цели надо чем-то жертвовать в материальном плане». На данный момент этот мотив ещё не виден, но чрезвычайно успешная отработка на наших людях методов манипулирования общественным сознанием в случае с Украиной даёт Путину надежду на то, что этим можно будет воспользоваться и для снижения социального напряжения.

Этот момент может наступить уже достаточно скоро из-за санкций, принимаемых сейчас против России. Дело тут, конечно, не в «точечных» мерах, когда замораживаются активы конкретных людей и компаний. Экономическая ситуация ухудшается из-за того, что всё это — знаки для инвесторов, и наших, и иностранных: связываться с Россией нельзя, это не та страна, куда надо вкладывать деньги. И если внешнеполитическая ситуация будет развиваться, как сейчас, то экономическая деградация и сопутствующие ей социальные проблемы будут нарастать гораздо быстрее, чем казалось ещё год назад.

Кроме пропаганды, второе, что будет использовано — обдираловка в отношении бизнеса. Недаром ещё относительно давно Путин заявил о необходимости возвращать наши капиталы и активы в Россию. Вообще деоффшоризация — дело, по большому счёту, правильное, если отвлечься от всех других обстоятельств. Российский капитал действительно должен в первую очередь ориентироваться на интересы нашей страны. Но в нашей нынешней ситуации эта схема сводится к следующему: «Вы, пожалуйста, приносите сюда деньги, а я, Владимир Владимирович Путин, лично найду, как ими воспользоваться». Так уже было во время подготовки к Олимпиаде, когда Путин раздавал конкретные поручения олигархам. А сейчас такая практика будет более социальной: если где-то возникнет какая-то проблема, например, нехватка каких-то пособий или пенсий, то сразу вопрос встанет о том, чтобы друзья-миллионеры скинулись и поделились бы частью своего состояния в пользу россиян. А россияне будут аплодировать президенту. Это может стать следующей после Украины фишкой, которая будет на ура поддержана нашим населением. Из истории известно, что такую «экспроприацию экспроприаторов» большинство населения, особенно, бедного, очень поддерживает, повышая рейтинги инициировавших это политиков.

Финансово это, конечно, создаст какой-то резерв, но с точки зрения социальной политики эффект будет довольно краткосрочным. Это будет ещё большим ударом по экономики и по бизнесу, в результате в казну будет поступать ещё меньше налогов, чем сейчас, бизнес будет уходить в тень. Все эти эффекты понятны. Тем не менее, такой разворот в сторону борьбы с богатыми вполне ожидаем. К нему добавится введение прогрессивной ставки налогообложения доходов физических лиц и ещё целый ряд подобных мер по насильственному перераспределению денег от одних групп людей к другим. В краткосрочном плане это будет давать какие-то плюсы. Но в среднесрочном и тем более в долгосрочным это приведёт к ухудшению ситуации по всем фронтам.

Описанные только что два новых принципа социальной политики, построенных на манипулировании общественным сознанием, убивают ростки развития и самодеятельность людей, которые хотят сами обеспечивать своё будущее, сеют патернализм по известному ещё с античных времён принципу «хлеба и зрелищ». У такого типа государств нет перспектив развития.


Фото ИТАР-ТАСС/ Руслан Шамуков