В российских СМИ мелькают сообщения о растущем потоке беженцев с юго-востока Украины: 4 тысячи, 8 тысяч... Губернатор Ростовской области Василий Голубев ввел на части территории режим чрезвычайного положения — область граничит с Луганским и Донецким регионами, где продолжается антитеррористическая операция, и в Ростове с начала июня число украинцев, желающих получить там временное пристанище, по словам ростовских чиновников, заметно увеличилось. В основном это женщины, дети, старики.

Впрочем, украинские пограничники не связывают наплыв людей в Россию с антитеррористической операцией: лето — летом люди всегда передвигаются активнее. Например, по их данным, 2 июня границу с Россией пересекли 11 151 гражданин Украины, а накануне выходных, 30 мая, 15 380 украинцев. Почти такое же количество граждан Украины ежедневно пересекает российско-украинскую границу на въезд в Украину, утверждают в пограничной службе Украины.

Ещё когда только возник этот вооружённый конфликт, Россия заявила, что готова принимать беженцев из Украины. В частности, в Москве для них даже была открыта специальная приёмная. Там действительно стали появляться люди, которые подавали заявления с просьбой о временном убежище. В основном это были украинцы, которые уже давно живут в России, и хотят жить постоянно, но текущий порядок не давал им такой возможности. Они обращались туда, получали документ, дающий им возможность ещё какое-то время находиться тут, после чего ставился вопрос о предоставлении временного убежища, но это вызывало уже большие сложности.

Потом, очень тоненькой струйкой, действительно пошли люди с Украины. Среди них было много людей, которым, корректно выражаясь, нужна была медицинская помощь. Например, к нам пришла пара, мать и дочь, которые заявили, что они приехали из Харькова, потому там всех берут в заложники. Кого берут в заложники? Всех! Кто берёт в заложники? Солдаты! Какие солдаты? Последовал совсем уже странный ответ — американские. Таких вот «беженцев» было несколько.

В последнее время стали появляться уже настоящие беженцы, а не люди, просто пользующиеся возможностью, которую надо было предоставить всем гражданам бывшего СССР давным-давно. Поток незначительный, многократно меньше, чем, например, поток из Сирии. Вчера пришла семья русских из-под Славянска, из самой горячей точки, среди них есть пострадавшие. Они приехали к знакомым в Подмосковье, которые предоставили им домик в деревне. Это люди, действительно нуждающиеся в помощи. Они обратились в областную иммиграционную службу, где им не выдали никакого документа и назначили встречу на 15 сентября. При том что они имеют право оставаться в России всего три месяца, после чего становятся нарушителями. Я говорила об этом с главой миграционной службы, он ответил, что им надо подумать, как это оформлять, потому что беженцев очень много. «Очень много» — это несколько десятков.

Есть беженцы в Ростовской области. Премьер Медведев говорит, что их там 4 тысячи, и что это — гуманитарная катастрофа. Но это просто смешно, для России 4 тысячи беженцев — это вообще ничто, это много для Люксембурга. Потом последовало заявление Павла Астахова о 8 тысячах, тоже непонятно откуда. При этом в ростовскую миграционную службу на данный момент подали 7 заявлений о получении убежища. Я позвонила своим сотрудникам в Ростовской области, и они сказали, что видели беженцев: около 200 человек, которые помещены в какой-то лагерь или пансионат. Ещё в одном пансионате готовится 500 мест, и 1,5 тысяч жителей Ростовской области изъявили желание принять беженцев у себя. На гуманитарную катастрофу и введение чрезвычайного положения это никак не тянет. Во времена Чернобыльской аварии в маленькой трёхкомнатной квартире моей свекрови жило три семьи украинских беженцев, с бабушками и дедушками. И то это не было гуманитарной катастрофой.

Просто сейчас всё общество находятся в истерическом состоянии, да еще наши власти хотели бы, чтобы беженцев действительно было столько, что возникла необходимость в чрезвычайном положении.

То, что мы слышим от руководтва страны, — это все политические заявления. Ни в какие логические рамки они не укладываются. Достаточно представить себе потоки беженцев из Сирии: Ливан принял миллион человек, Иордания приняла 600 тысяч, Турция приняло 800 тысяч. И мир готов им помогать, к этому присоединяются международные организации, которые поддерживают эти страны. Европа принимает 40-60 тысяч, и их упрекают в том, что они принимают недостаточно. Россия, собственно, тоже в это вложилась, направив в Турцию и Иорданию средств на 10 миллионов долларов, целенаправленно вложив их именно в предметы быта и медикаменты для сирийцев. При этом у нас вроде бы тоже есть установка на то, что мы готовы принять сирийских беженцев, об этом говорит МИД и их поддерживает Федеральная миграционная служба, однако на местах соответствующие органы затягивают процесс, доводя его до суда. А наши нынешние суды — это чудовищно, такой безответственности судей раньше нельзя было себе даже представить.

Кроме всего этого, нельзя забывать, что украинских беженцев мы сами и производим, надо помнить, от какой войны они бегут. Гуманитарная катастрофа в нашей стране действительно имеет место, только связана она не с беженцами из Украины. Когда-нибудь она кончится, всё в жизни заканчивается, но не хотелось бы, чтобы вместе с этой катастрофой кончилась и страна.

На фото: Россия. Ростов-на-Дону. 4 июня. Беженцы с юго-востока Украины на одной из улиц города.
Фото ИТАР-ТАСС/ Андрей Кронберг