Владимир Волков, экономический обозреватель:

Нельзя говорить о том, что сейчас началась полноценная «газовая война», на самом деле она вяло течёт с отдельными заметными всплесками уже какое-то время. Это просто ещё один этап переговорного процесса. Перевод на предоплату не означает закручивание вентиля на трубе, газ по-прежнему будет поставляться, просто его объёмы будут сокращены на долю Украины. Другой вопрос — будут ли Украина попросту воровать газ, предназначенный Европе, или нет. Думаю, что в ближайшее время насущной потребности поступать таким образом не будет, потому что есть определённые возможности использования запасов из подземных хранилищ, которые задействованы уже сейчас. В ближайшее время возобновятся переговоры, и какой-то компромисс будет так или иначе найден, время ещё есть. Произошедшее не является никакой «финальной точкой», просто начался следующий этап уже давно тянущегося спора. Со стороны Европы уже поступают инициативы по компромиссным ценам, которые Газпром отверг, но переговоры в дальнейшем продолжатся, и какой-то решение будет найдено. Формальная черта процесса — осень, когда начнутся уже реальные проблемы, но до этого доводить никто не хочет.

Фёдор Лукьянов, журналист, политолог:

Россия не раз говорила на разных уровнях, что с подписанием соглашения об ассоциации с Европейским Союзом все преференции и особые отношения закончатся, и Украина получает статус, так сказать, «наименьшего благоприятствования». Это относится и к газу, в случае с которым действует наиболее жесткая схема. Для самой России это рискованно, поскольку в случае новой газовой войны репутация Газпрома на европейском рынке может фатально пострадать, вне зависимости от того, окажется ли он прав или нет. Такого рода дипломатия вообще неэффективна, поскольку издержки для бизнеса и политической репутации превосходят краткосрочные достижения, что уже было продемонстрировано в ходе газовой войны в 2009 году.

Алексей Макаркин, политолог, заместитель директора «Центра политических технологий»:

Я думаю, что украинская власть, когда шла на такие шаги по сближению с Евросоюзом, имела в виду возможность выдвижения подобных требований с нашей стороны. Поэтому Украина располагает несколькими возможными ответами, которые, в свою очередь, могут носить комбинированный характер. Во-первых, это стратегический курс на существенное сокращение газовой зависимости от России. Действительно, объёмы закупаемого газа уже сейчас значительно меньше, чем они были раньше и чем они предусматриваются по договору, который был подписан ещё при Тимошенко в 2009 году. Второй момент — если Россия требует соблюдение этого договора, то есть закупки такого количества газа, сколько Украине сейчас уже не нужно, Киев может угрожать обращением в международные суды, которые могут признать условие этих договорённостей кабальными и разрешить Украине в одностороннем порядке сократить объёмы закупок. Такая возможность есть. В-третьих, Украина сейчас делает достаточно большую ставку на разработку месторождений сланцевого газа с участием американских компаний.

Полностью материал читайте здесь ...

Заявление бюро движения «Солидарность»:

Мы, представители российской оппозиции, всей душой поддерживаем стремление братского украинского народа, борющегося сегодня за европейский путь развития своей страны, обеспечить счастливое будущее для всей Украины, для каждого ее гражданина!
Мы видим, что в результате последних решений президента Украины Виктора Януковича, фактически замораживающих евроинтегр…ационные процессы, миллионы людей на Украине чувствуют себя обманутыми и оскорбленными.
Мы верим, что украинцы, имеющие богатый положительный опыт отстаивания своих гражданских прав и общественных интересов, и в этот раз сумеют проявить волю, решительность, стойкость, продемонстрировать ответственность перед будущими поколениями и не позволят лицемерным и слабым лидерам навязать им решения, тормозящие развитие Украины, оставляющие ее за чертой цивилизованных стран.
Мы ни секунды не сомневаемся в конечной победе украинского народа!

Алексей Арбатов, политолог:

Если рассматривать ситуацию на макроуровне, уровне геополитическом и геостратегическом, то Россия в прошлом десятилетииразвивалась внутренне и стремилась развиваться вовне с ориентацией на Европу. И президент Путин тогда официально на очень больших международных форумах говорил: Россия сделала европейский выбор и будет ему следовать. В этом плане с Украиной у нас никаких острых противоречий не возникало, как и с Европейским союзом. Конечно, в повседневной жизни были и цены на газ, и черноморские базы, и прочее, как водится, но это было в тактическом плане, а в стратегическом мы двигались в одном направлении. Россия делала «европейский выбор», Украина делала «европейским выбор», и Евросоюз, с некоторой опаской и неуверенностью, но одобрял этот курс.

Два года назад Россия резко изменила свою политику, круто перебросила руль и изменила своё направление с европейского выбора на Евразийство. И дальше — ориентация на Восток, Азиатско-Тихоокеанский регион. Больше ни в правительстве, ни в Государственной думе, нигде никто не говорил про европейский выбор. Молчок, забыли, как будто и не было. А Украина продолжает идти старым курсом. Они независимое суверенное государство, они приняли решение и продолжали держать направление. Между нами начал нарастать разрыв. Россия, совершив крутой поворот, испугалась что на этом развороте Украина соскочит и мы её потеряем. Поэтому она применила все имеющиеся у неё средства, кроме военной силы, для того чтобы Украину вслед за собой в этот крутой разворот вовлечь. И в данном случае можно сказать, что администрация президента Путина и правительство добились своих целей, во всяком случае, в тактическом плане.

Что касается микроуровня, уровня отдельных личностей, политических деятелей, то для президента Украины господина Януковича вопрос стал, что называется, ребром: если он делает европейский выбор вместе с остальной Украиной и в соответствии с этим выпускает Юлию Тимошенко, то это плюс предстоящее ухудшение экономического положения грозит ему тюрьмой. Потому что будут новые выборы, может быть — даже раньше срока, и наверняка к власти придёт Тимошенко или кто-то из такого рода деятелей, и он может прямиком идти в ту самую камеру, где сейчас сидит Юлия Владимировна. А свернуть с этого курса — значит сохранить свободу и власть, как минимум ещё на какое-то время. И он сделал свой выбор, который сделали бы на его месте многие: лучше свобода без Европы, чем Европа и камера Тимошенко.

России это, наверное, обойдётся очень дорого, потому что теперь надо дать Украине то, что было обещано. И в экономическом плане, и цены на энергоносители, и открытие рынков, и огромные кредиты — думаю, всё это придётся оплачивать нам с вами из нашего кармана. А что касается Украины, то хотя она оказалось в незавидном, даже унизительном положении и руководство страны вызвало к себе со всех сторон достаточно презрительное отношение — если разобраться, хитрые украинцы получили всё, не отдав ничего. Не думаю, что они поспешат вступать в Таможенной союз с нами или, тем более, в Евразийский. Они остались «при своих», при этом получая от нас огромную экономическую помощь, на которую иначе не могли бы и рассчитывать. Если это было задумано заранее, то я бы сказал, что это политический ход, близкий к гениальному. Но я думаю, что так просто сложились обстоятельства.

Караганов Сергей, политолог, декан факультета мировой экономики и мировой политики НИУ ВШЭ:

В ближайшие годы выхода из противостояния вокруг Украины я не вижу, по той простой причине, что и Россия и Евросоюз, последний даже в большей степени, действуют в рамках философии «игры с нулевой суммой». В конечном итоге страдают все страны, кроме некоторой части их элит. Особенно эта игра проигрышная для народа Украины. Надеюсь, что лет через пять изменится парадигма мышления в России. Мы, может быть, начнём выходить из кризиса, почувствуем себя более уверенными, а также увидим воочию, что можно, а что нельзя сделать для усиления интеграционных процессов на территории бывшего СССР.

С другой стороны, возможно, возрастёт реализм и в Европе, поскольку нынешний коллективный кризис, в который они вошли, рано или поздно приведёт там к власти более реалистичных и более жёстко национально ориентированных политиков. Тогда будет возможен другой разговор. Сейчас разговора не получается, хотя в принципе идея «союза Европа» объективно отвечает интересам и России, и Европы. Европы, потому что она получает огромный дополнительный рынок и усиление своей стратегической, политической и экономической позиции, России — потому что она прицепляется к более развитому, социально опытному обществу.

Украина отличается культурно от России тем, что в течение веков украинцы вынуждены были выживать в условиях постоянного давления со стороны степи, половцев, со стороны турок с юга и со стороны Запада, Польши. Они находились постоянно в состоянии колебаний, не имея собственно государства, за исключением Запорожской Сечи. Естественно, это вызвало в национальном характере стремление всё время лавировать, в то время как у русских более жёсткий характер, мы всё-таки отбились.

Что касается того, насколько они европейцы, во многих отношениях они более европейцы, чем русские, изначально они ближе к Европе. Но они кардинально менее европейцы в том, что касается их нынешних социальных, экономических, политических структур. Там нет современной экономической системы, даже на уровне той, которая существует, пусть и в урезанном виде, в России. Поэтому когда европейцы говорят об интеграции Украины в европейскую структуру, они, по меньшей мере, лукавят, а по большей части — просто обманывают. Украина не интегрируема в Европу и не собирается интегрироваться в ближайшие годы, даже если они подпишут соглашение об ассоциации. Просто потому, что у них нет инструментов, с помощью которых можно выполнять это соглашение. Другое дело, что я полностью понимаю ту часть украинского народа, которая хочет жить как европейцы. Вообще говоря, и россияне хотят жить как в Европе. Этим бессовестно пользуются украинские элиты, которыми это стремление используется как довод для того, чтобы попросить что-то у Запада. Потом они метнутся к нам, попросят и у нас что-нибудь.

Наследия холодной войны в этом очень мало, это скорее традиционная геополитическая борьба, которая велась в Европе, пусть и в более очевидных и явных формах, на протяжении веков. К сожалению, мы сейчас испытываем дежа вю. Это в чистом виде расширение зоны экономического и политического влияния, или не допущение расширения зоны экономического и политического влияния России. Хотя европейцы говорят, что они не играют больше в зоны влияния, но, к сожалению, это не так. Россия действует в этом смысле гораздо более прямо и, в какой-то степени, гораздо менее цинично. Она откровенно говорит: это просто наше, и всё. Мы играем в открытую, а наши европейские друзья в закрытую. Это не холодная война. Это XIX, XVII, XVI век. Недаром в Польше некоторые вспоминают в связи со всеми этими событиями концепцию «от моря до моря». Я бы очень не хотел, чтобы в ту Европу, которая находится за границами бывшего СССР, вернулась традиционная европейская политика. Она принесла страшный урон европейским народам, в истории всех континентов не было ничего ужаснее.

Федор Лукьянов, журналист, политолог:

Первыми как выбор это поставила не Россия, а Евросоюз, потому что, когда появился проект Таможенного союза, и Украина, в духе своей политики, стала говорить, что, замечательно, давайте и туда, и туда, первоначальная позиция Россия была: ну, давайте посмотрим, как это можно, и так далее. А профильные представители Еврокомиссии с самого начала сказали: нет, никакого совмещения быть не может, или-или, это выбор. Уже через какое-то время, в последние месяцы, когда стало ясно, что Украина склоняется в ту сторон, Россия сказала, что да, это выбор, тут либо одна зона свободной торговли, либо другая. ЕС, конечно, всячески открещивается от того, что они действуют в логике противостояния с Россией, и всегда утверждает, что это не их принцип, но фактически, конечно, это конкуренция. Движущей силой за привлечение Украины являются не все страны, прежде всего это интересует Польшу и Швецию, и, конечно, подспудный мотив не допустить, чтобы Украина начала дрейф обратно к России. Здесь мы со своей стороны действуем более откровенно, они — не говорят прямо, но принцип игры с нулевой суммой, безусловно, есть с обеих сторон.

Рассуждать, какие в результате шансы на подписание — бессмысленно. Потому что украинская политика — это самое настоящее воплощение принципа «семь пятниц на неделе», и они могут в любой момент изменить то, что кажется уже согласованным. Это их политический стиль на протяжении всего периода независимости. Сейчас ощущение, что украинская политическая элита опять передумала. Только что было стопроцентное согласие, практически подписали, теперь начинаются какие-то манёвры, разговоры, что, вообще говоря, не подпишем и ладно, тоже не катастрофа. Тимошенко они отпускать категорически не хотят, и поэтому что-либо предсказывать я не берусь, мне кажется, что шансы 50 на 50, хотя сейчас, буквально последнюю неделю-полторы, такое ощущение, что дана команда «полный назад» и вместо подготовки к подписанию идёт очень изощрённое морочание головы европейцам, чтобы каким-то образом найти причину, по которой подписать нельзя. Но это тоже ничего не значит.

Что касается России, то тут есть две стороны у всего этого. Одна — инерция мышления, традиция, согласно которой Россия без Украины совершенно невозможна, хотя бы как близко связанного государства. И что это будет невосполнимая потеря и для нашей политической идентичности, и с точки зрения безопасности и так далее. Это тот взгляд, который доминировал на протяжении веков, и он довольно силён, хотя сейчас я бы сказал, что он слабеет, но по-прежнему остаётся довольно ярко выраженным. Второй фактор, более прагматичный, заключается в том, что если смотреть на Таможенный союз как на некую экономическую единицу и считать, что он действительно реализует те планы, которые сейчас строятся, и возникнет полноценное экономическое объединение, то Украина как крупная страна с большим рынком и потенциально достаточно сильной промышленностью нужна, конечно. Реально сейчас нет, но потенциально да. С ней это будет совершенно другое объединение, чем без неё. Но, с другой стороны, в нынешних дискуссиях есть и контрмнение, что, да, потенциально это полезно, но если посмотреть практически — допустим, они соглашаются на вступление, — это означает, что в Таможенном союзе появляется страна, которая выступает с особой позиции по любому вопросу, просто по любому. И я думаю, для объединения это будет означать полный паралич всей его работы. В конечном итоге, я бы предположил, что наиболее вероятный сценарий на ближайшие несколько лет, что Украина никуда не вступит. Она не подпишет договор с Европой и не войдёт в Таможенный союз, а будет продолжать ту же самую линию, которую продолжала на протяжении всех 20 лет, а именно: лавировать, маневрировать, не принимать необратимых решений и пытаться использовать преимущества с обеих сторон. Насколько ей это сейчас удастся, непонятно, но желание Киева ровно такое.

Алексей Арбатов, политолог:

Я думаю, что будут значительные волнения, политическое и даже социально-региональное противостояние, учитывая, что на Западе Украины возмущение будет ещё больше. Но всё-таки второй раз не получится. В одну и ту же лужу два раза войти нельзя, смещение Януковича через «европейский майдан» не произойдёт. Будут волнения, будет противостояние, будут полицейские акции, но, я думаю, что Янукович у власти удержится на обозримый период.

Очень многое будет зависеть от того, какую экономическую помощь Украине окажет Россия. Ведь мы пообещали много, и если Россия действительно пойдёт на такие крупные жертвы, то есть откроет рынок, снизит цены на газ, даст огромный кредит, то это разрядит социальную ситуацию в Украине на какое-то время. Тут вопрос в другом — может ли Россия позволить себе взять на иждивение 50 миллионов человек? У нас экономическое положение не блестящее, своих собственных забот, нужд и финансовых недостатков хватает, предстоит ещё Олимпиада с её огромными расходами. Это может сыграть решающую роль: не «евромайдан», а то, как будут разворачиваться отношения между Москвой и Киевом. Если снова начнутся споры, и Россия не пойдёт на выполнение каких-то обязательств, которые она дала или которые украинцы восприняли как обязательства, которые она дала, если начнутся противоречия, а российские группы давления и крупные корпорации скажут: «С какой стати мы должны из своего кармана за всё это расплачиваться», то это может сильно подорвать позиции Януковича. Потому что он полностью сделал ставку на то, что «мы сейчас не вступаем в ЕС, откладываем это решение, сохраняя стратегический европейский курс, но сейчас экономическое положение плохое, Европа нам не может дать всего, чего надо, а Россия нам даст». И вот если последняя часть его нынешний политической платформы не оправдается, это может его власть подорвать. 

Николай Сванидзе, тележурналист, член совета по правам человека при президенте РФ:

Ситуация предсказуемая. Сторонников евроинтеграции на Украине больше, чем противников. Вообще, для Украины, также как и для других бывших республик СССР, само понятие «независимость» означает, прежде всего, независимость от России. Поэтому чисто социально-психологически украинский народ не может ощущать себя независимым, если он будет слишком тесно сближаться с Россией, и особенно — если придётся плясать под российскую дудку, вернуться в положение «младшего брата». Для Украины в плане развития национального самосознания, созревания национальной самоидентификации такой вариант невозможен. Поэтому стратегически, естественно, Украина всё равно сблизиться с ЕС, никуда не денется. При сохранении нормальных добрососедских отношений с Россией, после того как пройдёт российская обида на то, что она считает предательством, Украина, конечно же, вольётся в состав европейских государств.

Однако сейчас Янукович, политик хитрый, больше всего боится, что у него возникнут проблемы на президентских выборах. Россия может поставить Украину в сложное экономическое положение, и Евросоюз, в тактическом плане, Януковича не выручит. Поэтому сейчас он воспользовался ситуацией, когда Россия крайне эмоционально реагирует на уход Украины, и хочет поторговаться. Главный предмет торгов — цены на газ, и Россия уже, фактически, готова дать слабину. В результате, я думаю, Янукович спокойно подоит Россию и потянет время с ЕС. А время ему нужно, во-первых, для того переизбраться, а также для того, чтобы переломить или хотя бы затянуть обсуждения требований ЕС в отношении освобождения Юлии Тимошенко. Потому что это — ещё одна причина, кроме экономики и выборов, которая не даёт ему сразу подписать договор об ассоциации. Таким образом, он будет торговаться с Россией по поводу газа, с Евросоюзом — по поводу сроков вступления и освобождения Тимошенко, потянет время, переизберётся и тогда нырнёт в европейское сообщество. Сейчас, конечно, сторонники немедленного сближения этого шага назад ему простить не могут, но, я думаю, что там всё устаканиться.

Антон Орехъ, журналист:

Я думаю, что вряд ли эти протесты на что-то сейчас повлияют. Во-первых, потому что сейчас не как 9 лет назад, когда действительно были украдены голоса. Люди, которых обворовали, вообще реагируют намного более остро. Тогда у людей были украдены выборы, украдена победа, и они вышли, установили палатки и стояли до тех пор, пока им всё не вернули обратно. А сейчас у Януковича достаточно простая задача — так или иначе, дождаться 29 числа, после чего протест просто потеряет смысл. Тем более ему сейчас странно давать какой-то задний ход, потому что это будет выглядеть совсем смешно. Первый раз передумали, решили не подписывать соглашение об ассоциации, и передумать ещё раз в течение недели означало бы уже совсем потерять лицо. Поэтому, я полагаю, что украинская власть будет стоять до победного, тем более что и такого запала в протестующих не видно. И то, что было вчера — это, скорее, эффект одного дня, а сейчас люди будут уходить-приходить, но не будет такого, чтобы тысячи и десятки людей ночевали на площади, что и оказалось разрушительным для власти в прошлый раз, заставив её как-то сдать назад.

Фёдор Лукьянов, журналист, политолог:

Ситуация с Украиной парадоксальна тем, что там, с одной стороны, происходит очень много всего. Буквально каждую, если не минуту, то час кипят какие-то страсти, делаются заявления, люди гадают, пытаются понять, к чему всё это идёт. А, с другой стороны, не происходит вообще ничего. То есть как была ситуация, когда Украина категорически не хочет, не может, не собирается, не желает принимать какое-либо определённоей решение о своей стратегической направленности, так и остаётся. То, что произошло неделю назад, это не выбор в пользу России и не отказ от европейского выбора, а очередное проявление нежелания определяться и желания сохранить вот эту ситуацию, когда вроде бы все возможности открыты и можно откладывать всё дальше и дальше. Больше ничего содержательного там нет. Более интересна реакция внешняя, потому что Евросоюз озлоблен и немного даже истеричен по поводу того, что Вильнюсский саммит превращается в некоторый фарс. Два главных ожидаемых события — подписание договоров об ассоциации с Украиной и Арменией — не состоятся. А в остальном по сути ничего не меняется, всё как было — так и есть.

Говорить, что Украина в целом «идёт» в сторону Европы, не стоит, я бы употребил иное слово — «дрейфует». Сама Украина ничего не делает для того, чтобы куда-то идти, но общее течение её постепенно сносит в ту сторону. Но очень медленно, с какими-то поворотами, отчасти это зависит и от того, что там происходит, потому что в Европе тоже то возникает желание возиться с Украиной, то пропадает. Это может довольно долго продолжаться, течение действительно несёт, скорее, туда, но ветер, как известно, может дуть по-разному.

Максим Блант:

Процесс евроинтеграции Украины остановлен. Дверь пока открыта, вильнюсским саммитом «Восточного партнерства» жизнь не заканчивается, но как долго Европа будет готова ждать, неизвестно. Спорить с тем, что сегодня Киеву экономически выгоднее поддаться российскому давлению, с тем, что Москва потенциально гораздо более щедрый и менее требовательный партнер, бессмысленно. Проблема в том, что и в России, и на Украине стратегические решения, способные определять развитие страны на годы, если не на десятилетия вперед, принимаются, исходя из соображений сиюминутной экономической или политической целесообразности. Да, недовольство Путина, которое могло бы вылиться в экономические эмбарго и санкции, создало бы проблемы в украинской экономике, но через это прошли все страны Балтии, Грузия, большинство стран бывшего «Восточного блока». Сделав ставку на европейские ценности, эти страны приобрели не так уж мало: более современное и цивилизованное государство с работающими институтами и гораздо более стабильной политической системой.

Павел Шеремет, журналист, руководитель отдела специальных информационных проектов ОРТ:

Сегодня очень важный день. Митинг продолжается тут, на Майдане. На Европейской площади власть провела свой собственный короткий, двухчасовой митинг, и в эти самые минуты они уже всё разбирают, собирают сцену и уезжают. А какие-то непонятные люди организовали напротив Майдана, через Крещатик, ещё один митинг. Они вроде бы говорят какие-то антиянуковичевские вещи, но кто это, что это — непонятно. Очень много спецназа, повсюду, очень много, просто колоннами стоят на Крещатике. Час назад уже были столкновения между митинговавшими и «Беркутом». Вполне возможно, что сегодня попытаются разогнать «Евромайдан», потому что в Вильнюсе всё закончилось, и у радикальных, жёстко настроенных представителей украинской власти есть желание закончить все эти процессы. Сейчас все ждут на Майдане лидеров оппозиции, которые возвращаются из Вильнюса, и, в принципе, поскольку на саммите ничего позитивного не произошло, соглашение не было подписано, то можно ожидать, что всё продолжится, и можно ожидать блокирования работы парламента со стороны оппозиции с требованием роспуска парламента, объявления досрочных выборов. Пока, на сегодняшний день, ситуация такая.

Вряд ли возможно, что после того как Вильнюс закончился безрезультатно, все просто разойдутся. Лозунги будут радикализироваться. Требования отставки правительства, сорвавшего евроинтеграцию, роспуска парламента, не проголосовавшего за требуемые законы, эти все лозунги будут подкрепляться более и радикальными действиями. Сейчас оппозиционеры более решительные. Перед Вильнюсом, наоборот, обстановка не нагнеталась, потому что, может быть, был шанс, что всё-таки что-то там подпишут или сделают, но теперь оппозиции некуда отступать, поэтому они будут требовать отставки парламента.

Александр Рыклин, главный редактор "Ежедневного журнала":

Мы, Комитет протестной деятельности, куда входят активисты "Солидарности", РПР-ПАРНАСА и Комитета 6 Мая, развернули транспарант «Украина — мы с тобой» напротив посольства, и практически сразу были задержаны сотрудниками второго оперативного полка. Сейчас нас везут в ОВД Краснопресненский. Они тут уже были, когда мы приехали, удалось простоять всего несколько минут. Всего нас задержано 11 человек, в основном из «Солидарности», кроме меня это ещё Немцов, Митюшкина и другие.

Дмитрий Орешкин, политолог:

Современный город для своего развития нуждается в понятных материальных вещах: эффективный менеджмент, правильная работа коммунальных служб и пр. В современном городе также концентрируются наиболее образованные, продвинутые люди, так что проблемы быстрее всего становятся очевидными, как и неумение власти их решить. Отсюда потребность больших городов в том, чтобы эту власть менять. Потому что только человек, который понимает, что его власть прозрачна, подвержена критике, может в случае нужды быть сменена — только такой человек будет работать эффективно, эффективно решать проблемы, эффективно подбирать кадры и, в конце концов, когда по тем или иным причинам перестаёт справляться с проблемами, именно в столицах он быстрее всего сменяется. Именно поэтому крупные города — двигатели прогресса.

Современная европейская власть в целом настроена на то, чтобы менять власть по закону. Ну проведите вы честные выборы, небо на землю от этого не упадёт! Многократно проклятая «оранжевая революция», например, позже завершилась мирно. Не справились Ющенко с Тимошенко, проиграли выборы и ушли. А потом пришёл Януоквич, который не хочет терять власть и готов скорее уничтожить эту систему смены власти, чем потерять. И в этом он расходится с современным городом. Не расходился бы — спокойно досидел бы до 2015 года, пошёл бы на выборы и проиграл. Проигрывать он не хочет, поэтому вступает в договорённости с Москвой, чтобы ему выделили деньги и он смог продержаться до выборов. Понятно, что граждане чувствуют себя обманутыми и выходят на протест.

Первая общая черта Майдана и Болотной — протест против неэффективной власти.

Вторая общая черта — то, что и там и там доминирует стремление к законным методам борьбы. Большинство демонстрантов хотят, чтобы к ним относились с уважением. Они просто требуют, чтобы к ним относились как к участникам политического процесса. А власть, что януковичевская, что путинская, людей за членов политической жизни не считает. Она считает только элиты. Простые граждане для неё — это материал, подданные.

Конечно, всегда есть попытки власти и малочисленных, связанных с ней маргиналов-популистов сорвать процесс в незаконное русло, с тем чтобы в мутной воде поймать рыбу. Понимают они это или нет, такие маргинал играют роль Ленина, который говорит напрямую с улицей и обещает ей прямые, понятные, быстрые и неправильные, невозможные решения. Точно так же действовал и Гитлер, и Муссолини. То же самое сейчас говорят люди вроде Карчинского на Украине, у нас — леваки вроде Лебедева и Удальцова, которые утверждают что «всё зло от москалей». И там и там есть провокационная составляющая, которая соответствует интересам и маргинальной власти, и маргинальных свергателей власти. В любом случае нужно найти повод для применения силовых методов, потому что никак иначе власть проблему решить не может, ибо в рамках законных методов она будет терять полномочия.

Это всё объединяет Майдан и Болотную. А разъединяет их важнейший, мощнейший фактор — на Украине, в отличие от Белоруссии и России, есть раскол элит. Москоские "болотные" события вянут без отдачи наверху, где никто не пытается их подхватить. Кудрин пытается это очень аккуратно делать, но боится, потому что, понятно, что ему надо ещё иметь какие-то отношения с Путиным и так далее. Реальных лидеров в элитных частях обществах не наблюдается. А в Украине они есть. И Майдан 2004 года сработал только потому, что весы были практически наравне. Группа Кучмы с одной стороны, группа Ющенко-Тимошенко с другой. И Майдан оказался маленькой гирькой, которая перетянула весы в определённую сторону. 

Дмитрий Ореншкин, политолог:

Столицы всегда побеждают дремучесть и отсталость. Можно сказать, что это научный закон. Москва в своё время победила большевиков, при том что вроде как всё было под контролем. Именно столица острее всего нуждается в переменах и недовольна, если с имеющимся руководством их устроить невозможно.

Поэтому крупные города — двигатели прогресса. Другое дело, что в силу особенности столиц бывает, что правильный тренд на легальную сменяемость власти перехватывают представители не столичного мышления, а предместий. Например, Петербург в 17 году в феврале легально, по закону, предъявил счёт Николаю Романову, и он легально, по закону, ушёл в отставку. А после этого город, не имея навыка самоуправления, пал жертвой насильственных, бандитских действий людей, которые опирались не на городские элиты, а не предместья. На публику, которая в течение нескольких лет скопилась в городе как люмпен-пролетариат, с очень низкой квалификацией, вульгарным представлением о том, как надо управлять, запросом на простые решения.

Сейчас мы это наблюдаем в городах Африки и арабского мира. Легальным методом вытесняется неэффективная власть деспотов, а затем предместья перехватывают инициативу и начавшийся законным образом процесс переходит в незаконную, силовую грызню варваров. Исламисты, например, это варварские, нестоличные, деревенские маргинальные элементы общества. Маргинальные не в смысле популярности, а в смысле культуры, идей, образования.

Что у нас, что на Украине это невозможно. То, чем нас всё время пугают, переходом в «сирийскую стадию», неактуально по чисто демографическим причинам. Нет этих самых предместий, этой критической массы низко квалифицированной, по сути — деревенской рабочей силы, которая была вырвана из деревенской социокультурной среды и не вросла в городскую, которая везде чувствует себя несчастной, обманутой, не понимающей, что происходит, но стремящейся ввести уравниловку. То есть ввести понятие деревенской жизни в город.

Это, во-первых, невозможно, во-вторых глупо. Потому что город — это символ неравенства, почему его многие и не любят. И это правильно, потому что люди — разные, и город не равен деревне, московский университет не равен тульскому техникуму, Большой театр не равен художественной самодеятельности. Город это показывает, а настоящий горожанин понимает, что это нормально. А тот, кто не освоился в городе, человек из предместья, этого не понимает — ему кажется, что всё должно быть как у него в селе. Этот конфликт развивается в прорывах «варваризации», для которых нужна критическая масса таких тёмных вчерашних селян, которые живут не столько в городе, сколько в селе. Поэтому такие революции опасны для Египта, Сирии и Ливии, но не опасны для Парижа. Потому что там маргиналы есть, но не такие, кто способен сделать революцию. Приехавшие из Алжира ребята вряд ли смогут перехватить власть и построить во Франции исламскую справедливость, хотя об этом многие пишут.

В крупных городах граждане — а «граждане», собственно, и означают «горожане», и в нашем языке, и в немецком, и в английском, и во французском, — так вот, они считают, что их должны допускать к политическому процессу. И они на уровне массового мышления понимают ценность права и что изменения должны быть правовыми. Поэтому они выходят на улицы с мирными лозунгами, они выходят не на революцию.

Тут есть три градации. Самая низкая — белорусская. Лукашенко вытоптал даже тень политической оппозиции. Любого, кто казался ему противников в борьбе за власть, он уничтожил, и физически, и другими способами. Люди просто исчезали. Это означает, что он просто понизил уровень своей страны и своей столицы до бандитского паханата. Можно сравнить Милан и Сицилию. В Сицилии ситуация контролируется мафиозными методами, и её сложно назвать столичным регионом. А в Милане так не получается, там другая социокультурная среда. И Лукашенко сейчас решительно ведёт Белоруссию к состоянию Албании, понемногу, но последовательно. Поэтому Минск, мягко говоря, не Варшава и не Москва, он не будет ни культурной столицей, ни финансовой, никакой. Он вообще среди европейских городов — некоторое недоразумение.

Вторая градация — Россия. Путин исполняет ту же самую функцию, что и Лукашенко, но он всё-таки оставил некоторую видимость политической конкуренции. И благодаря этой видимости иногда появляются такие вещи, как «Справедливая Россия» образца 2011 года, которая вдруг позволяет себе резкую критику власти, всего-навсего на полгода, но потом на это место пришёл Навальный. Да, его тоже попытались нейтрализовать, но это не удалось до конца, по ряду причин. И теперь есть Навальный, который тоже, конечно, составляет не элитную, но всё-таки альтернативу.

А на Украине пришли к европейской модели управления, которая подразумевает честные выборы. Украина, в отличие от Белоруссии, не единое в этническом и социокультурном смысле государство, есть Запад, есть Восток. И Янукович сделал непростительную глупость, сыграв против Запада и обманув Восток. Это очень большая проблема, которую он не сможет решить без прямого вмешательства России. Оно, собственно, уже есть, это вмешательство, как минимум денег ему дадут, но как максимум могут обеспечить и силовую поддержку. Потому что необходимого влияния на своих силовиков у него не наблюдается в отличие от Лукашенко и Путина.

Мы наблюдаем, что в Киеве некоторые представители власти отказываются выполнять указания по силовому разгону, осуждают эти акции, например, посол в Стамбуле, уходят в отставку, не хотят пачкаться. Это значит, что они видят альтернативу. Это не потому, что они такие благородные, просто им ясно, что это — политическая смерть, они не хотят идти за Януковичем к собственному краху, и спрыгивают с корабля, потому что понимают, что он идёт на скалы. Не важно, как этих людей называть — изменники или как-то ещё. По отношению к Януковичу — наверное, изменники, по отношению к своим ценностям — наверное, наоборот. Трон начинает шататься, потому что президент не может быть уверен в своих собственных министрах. В этой ситуации ему приходится опираться на какую-то силу извне, будь то чекисты из Москвы или кто-то ещё. Киевский Майдан, таким образом, более функционален, чем Болотная, он влиятелен. В Москве, получается, мы вышли, показали, что мы есть. Ещё раз вышли, а ничего не меняется. Потому что нет раскола в верхах, Путин умеет поддерживать консенсус, в том смысле, что любому человеку из элит высовываться страшно — в таком случае его ждёт судьба Касьянова, Немцова или Рыжкова. А они хотят оставаться в обойме, хотят иметь доступ к бюджету и напрямую на конфронтацию идти не смеют. Хотя очень хорошо, что у нас есть такие люди, как Рыжков и Немцов, которым, по ряду обстоятельств, терять уже нечего, поэтому они ведут себя смелее. А на Украине необязательно терять всё, что влиться в оппозицию. Янукович недостаточно силён, чтобы всех выстроить под себя. Для этого нужно просто людей гораздо сильнее напугать, а он этого не может, потому что сам всё время ощущает страх проявить слишком большую жёсткость и получить проблемы на Западе.

Сейчас, похоже, ему ничего не остаётся, кроме как идти к разделу страны. Потому что Запад он точно не выиграет ни при каких условиях. Но есть исчезающе малый шанс, что он может выиграть Восток. На самом деле он и там уже утратил популярность. Но ему нельзя проигрывать, потому что он сам создал такую систему, при которой проигравший садится в тюрьму. В этом заключается отличие «оранжистов» от Януковича. Когда Ющенко и Тимошенко пришли к власти, они никого не посадили. Они отстранили кого-то от хлебных мест и денежных потоков, посадили туда своих людей, возможно, неэффективных, но потом они просто проиграли выборы. А Янукович начал действовать по-другому, по понятиям, как Путин. Посадил Тимошенко, сам начал грести, с помощью Рената Ахметова, не ограничивая себя ни в чём. И теперь если он проигрывает, то ему по закону прямая дорога за решётку. Поэтому он должен либо постоянно контролировать процесс, либо я даже не знаю что. Ждать военного переворота?

Его стратегическая ошибка, которая характеризует уровень его сообразительности, заключается в том, что он решил сыграть в Лукашенко. Улыбаться поочерёдно России и Западу и грести бабки и оттуда и оттуда, не имея, по сути дела, собственной экономики. Но Лукашенко полностью контролирует свою страну, а Янукович нет. И поэтому, когда он начал играть с тем, что «я уйду в ЕС и Россия мне отвалит денег», в смысле — скостит плату за газ, потому что для Путина это ужасно, что «я уйду туда», то это, собственно, сработало. Но в результате вместо того чтобы выиграть, как Лукашенко, он проиграл, потому что взвыл Запад, взвыл продвинутый Киев, который не хочет возвращаться в совок, а даст ли Путин деньги — неизвестно. На самом деле выбора у Путина уже нет, придётся давать, потому что Янукович иначе проиграет вместе со всей стратегией Путина. Но и у себя, и в Западной Украине он получил чрезвычайно жёсткий ответ.

Для Москвы это нормальный вариант, Москва просчитывала возможность распада Украины. Это любимая идея Константина Затулина, которую он вежливо называет «федерализацией Украины». На самом деле речь идёт о том, чтобы разделить страну к чёртовой матери, пусть западная часть уходит в Европу, а восточная присоединяется к России. Нужна нам вся эта Украина, нам достаточно оттяпать от Одессы и до Киева. Но это также не сработает, потому что Киев не хочет, да и Крым тоже. Крым не любит украинские власти, и любит Москву как средство давления на них, но совершенно не хочет идти каким-то «крымским ханством» в Московию, он хочет быть самостоятельным. Крымские начальники хотят своего собственного государства, вроде маленькой, но гордой Андорры или Монако.

Все задумывалось очень по-путински, мол, мы договорились с пацанами, реальными контролёрами власти, элитами, и всё должно работать. А то самое население, которое Путин от всей души презирает, возьми и вмешайся. Он привык, что, людям скажи про то, что они поднимаются с колен, про ужасы девяностых, все сразу уши развесили и на задние лапки встали. Это всё работает, когда ты полностью контролируешь СМИ и элитные группы. Но Янукович этого не добился, и поэтому там более европеизированная среда и Киев — более столичный город, чем Москва.

Поэтому предсказуемо, что путинская эпоха удач кончилась. Началась путинская эпоха неудач. И даже если какие-то события происходят под видимостью успеха, то они всё равно несут в себе зёрна будущих проблем. Вроде бы Путин победил тем, что добился Олимпиады в России — а она обернётся против него. Потому что там будут вполне очевидные трудности, не финансового порядка, так климатического, не климатического, так связанные с действиями против ЛГБТ. Он сам построил очень дорогостоящую трибуну, чтобы с неё высказались против него. То же самое и здесь. Он заставил Януковича отказаться от подписания договора, заплатив за это 10 миллиардов, в общем-то, наших денег. Денег, на которые можно было бы построить дороги, больницы, университеты, и люди это понимают. А взамен он получил марионетку, которая теряет популярность у себя в стране и не контролирует там ситуацию. Поэтому придётся или списать 10 миллиардов, потому что иначе через полтора года Янукович автоматом проигрывает выборы, выиграть их он уже не может никак, или надо вводить своих силовиков, советников, что опять же будет подрывать доверие к Януковичу, потому что все это будет восприниматься как оккупация. Да, в своё время силой подавили Прагу, Варшаву, Будапешт, а кончилось всё чем? Всё равно все эти города выиграли, как и Вильнюс, несмотря на то, что их давили танками. Это неизбежно, столицы будут выигрывать.

И Москва выиграет у Путина, просто это будет гораздо труднее, гораздо мучительнее и, возможно, гораздо кровавее, чем в Киеве. Не сразу, процесс будет длительнее, потому что и страна больше, и элиты более травмированы. Но уже сейчас все начинает реализовываться. Даже если Янукович останется у власти, это удовольствие будет стоить России невероятно дорого в смысле денег, времени, отвлечения ресурсов от каких-то важных задач. Мы будем поддерживать каких-то уродов в Южной Осетии, Абхазии, на Украине, в Грузии... Вот мы уже вложили в Белоруссию 50 миллиардов долларов. Это не баран чихнул, этого хватило бы минимум на 5000 км высококачественного хайвея. А в результате имеем депрессивную Белоруссию, которая продолжает деградировать, где сокращается население, откуда люди бегут, и Минск превращается уже почти что в Пхеньян. Что мы купили на эти деньги? Да ничего, кроме рассказов про то, что мы встаём с колен и восстанавливаем славянская братство.

Так что Янукович в дураках, Путин не столь явно, но тоже в дураках, мы в дураках, потому что это делалось за наш счёт. Мы платим не тем и не за то. Поэтому проигрываем. Осознать это трудно, потому что телевидение рассказывает чёрт знает что, и люди, которые его смотрят, понимают, соответственно, чёрт знает что или вообще ничего не понимают. Но всё-таки есть много людей, на порядки больше, чем в советскую эпоху, которые понимают, куда идёт процесс. Их 20-25 миллионов, по всем опросам и голосованиям, людей, которые хотят жить в европейской системе ценностей. В основном это, конечно, жители больших городов, образованные, состоятельные, и чем они будут лучше себя чувствовать, тем больше таких людей будет. Повышение уровня жизни раскачивает, а не укрепляет путинскую ситуацию. Да, в начале нулевых было иначе, но сейчас уже не так, и именно самые богатые территории начинают предъявлять претензии, начиная с Москвы, а на Украине — с Киева.

Игорь Жданов, Президент аналитического центра "Открытая политика" (Киев):

Ситуация достаточно проста. Власть разогнала Евромайдан 30 ноября, и это сразу изменило ситуацию. Там были женщины и дети, поэтому применение силы было неприемлемо. Традиционная оппозиция, выступающая против власти, также считает, что такие действия неприемлемы. Но если первоначально на Евромайдане стояли с требованием подписать договор об ассоциации, то теперь основное требование — наказание тех, кто ответственен за избиение людей. Требуют отставки правительства и досрочных выборов, и парламентских, и президентских. Пока что власти не настроены выполнять эти требования, но когда собираются 20 тысяч, власть может это игнорировать, а когда выходят сотни тысяч человек, противостоять такому давлению общества никакая власть не способна. Наученные горьким опытом разгона Евромайдана 30 ноября, люди просто пытаются защитить себя, строят баррикады, не действуя силой сами. Акции, пикетирования проходят в принципе каждый день, следующая пиковая акция — 8 декабря, когда будут максимально собирать народ.

Олег Медведев, политтехнолог, вице-президент Украинской PR-Лиги (Киев):

В принципе то, что произошло в последнюю неделю, можно назвать настоящим восстанием народа Украины против правящего режима. Понятно, что восстание специфическое, оно проходит в формах мирного, ненасильственного протеста, и очевидно, что эта форма протеста наиболее характерна для украинцев. Первые дни после разгона митинга 30 ноября, после того как 1 декабря сотни тысяч людей вышли на улицы, власть несколько дней пребывала в состоянии шока и растерянности. С первым шоком они справились, взяли себя в руки, и, как мне кажется, сейчас Янукович рассчитывает взять Майдан измором. Он полагает, что наступившая зима, приближающийся Новый год и Рождество станут его естественными союзниками и что время, погода и усталость людей сделают своё дело, народ потихоньку начнет расходиться и проблема рассосётся сама собой.

С другой стороны, очевидно, что штаб Майдана также определил свою стратегию, взяв курс исключительно на мирные формы протеста. И видно, что кроме ненависти к Януковичу и желания сократить его пребывание у власти лидеры Майдана при этом ещё ощущают свою ответственность за каждого человека, который стоит на площади, за его здоровье, безопасность и, в конечном итоге, за его жизнь. Среди лидеров Майдана нет политиков, которые были бы готовы рассматривать собравшихся там людей как пушечное мясо. Именно этот основополагающий принцип удерживает их от каких-либо радикальных решений. Таким образом ситуация выходит на позиционное стояние. То есть пока это выглядит не как игра мускулами, а как игра на нервах — посмотреть, у кого сильнее выдержка, мощнее воля.

Понятно, что власть может поменять свою стратегию. В этом плане достаточно настораживает сегодняшний неожиданный визит Януковича к Путину. На Майдане рассматривается и такая версия, что он летит туда не только за деньгами, но и за санкцией на разгон Майдана. Очевидно, что ему нужны деньги, чтобы удержаться у власти, и весьма сомнительно, что Путин проявит готовность финансировать режим Януковича, не убедившись в том, что этот режим до конца контролирует ситуацию в Украине.

История Майдана распадается на две части. До 30 ноября — 1 декабря это был Майдан за евроинтеграцию, сейчас — против Януковича. Потому что все иллюзии насчет него развеялись. И этот Майдан, кстати, отличается от 2004 года тем, что тогда был явный лидер, тогда это был Майдан за Ющенко, которого люди считали законно избранным президентом. Сейчас у нас нет явного лидера, и люди стоят не за конкретную персону, а против Януковича и за какие-то положительные изменения в их жизни. Думаю, что глубинная основа протеста — это экономическое положение, а то, что произошло с евроинтеграцией, просто стало мощным толчком, который наконец вывел людей на улицы и площади.

За пределами Киева традиционно Запад и Восток ведут себя по-разному. Запад и Центр активно поддерживают Майдан. Но в чём отличается Восток-2013 от Востока-2004 — тогда Восток был активно за Януковича, а сейчас нет. Даже были истории, когда у власти в Донецке возникли сложности с тем, чтобы собрать митинг в поддержку действующей власти. То есть Восток уже не за Януковича, но и не за оппозицию.

Аркадий Бабченко, журналист:

Сегодня ночью была предпринята попытка сноса Майдана, сноса баррикад. Я думаю, что здесь была вся полиция, которая есть на Украине, она вся пришла сюда, большая часть шла по Институтской улице, тысячи полторы-две, и по Михайловской улице очень много спустилось. И пока люди бежали к баррикадам на Институтской и на Михайловской, со стороны улицы Грушевского совершенно спокойно зашёл «Беркут» и «откусил» около трети Майдана, взял часть территории под свой контроль. Потом начали прибывать люди, стали бодаться на Институтской улице, но это была не драка, а именно такое толкание, когда силовики за щитами становятся в строй и щитами пытаются продавить, а люди сцепляются и не дают им пройти — это было именно такое силовое противостояние. «Беркут» людей всё-таки продавил и дошёл до баррикады, снёс её, прошёл ещё метров 50 вниз и уже почти соединился со своей второй частью. Но тут приехал Кличко, я думаю, переговорил с милицейским генералом, и наступление было остановлено, потом «Беркут» ушёл, они сняли основные силы полиции, осталась только маленькая шеренга охраны, потом я ушёл спать. А теперь я проснулся, и, насколько могу разглядеть, полиция вообще ушла отовсюду, и баррикаду на Институтской улице восстановили, силовиков пока нет. То есть Майдан пока отстояли.

С прогнозами сейчас тяжело. Если Владимир Владимирович Путин — человек абсолютно предсказуемый, как дважды два, то Виктор Анатольевич Янукович — человек непредсказуемый совершенно, абсолютно. Все были уверены, что, пока Кэтрин Эштон здесь, ничего не будет, и все ждали того момента, когда она уедет. Но он с ней поговорил и тут же отдал приказ на разгон, чего предположить никто не мог. Что будет сейчас — не знаю. Может, он подпишет договор с Евросоюзом и сразу же уйдёт в отставку. А может быть, он зальёт Майдан газом и водомётами по самое не хочу. Совершенно невозможно предположить. У него, конечно, страх такой уже есть. Потому что один Майдан уже сдвинул его с президентского поста, и поэтому я думаю, что он, конечно, будет разгонять, ужесточать методы. Но, опять же, совершенно невозможно предсказать с уверенностью хотя бы в 50-60%, что будет.

Людей на Майдане сейчас много. Народ с ночи стал подъезжать, когда стало понятно, что происходит. Вообще ночами тут очень немного людей, иногда до тысячи, но с 3 часов примерно стали подъезжать, тут таксисты даже возили людей бесплатно, пока метро не открылось, за ночь собралось 3, 5, может, 7 тысяч человек, которые стали огромной массой на Институтской, из-за чего стало ясно, что у силовиков просто не хватит физических сил их продавить. А сейчас, я вижу отсюда, тысяч 10-15, может быть, побольше даже.

Дмитрий Орешкин, политолог:

Встреча Януковича с Путиным была. Понятно, что Янукович ездил за деньгами и за скидкой на газ. Экономика аховая, старая, энергоёмкая, производят не то, что нужно и за слишком большую цену. Деньги катастрофически нужны. В Китае денег он, судя по всему, не получил или получил на таких условиях, о которых не хочет говорить. Пришлось ехать на поклон в Сочи. Наверняка они о чём-то договорились, скорее всего, Янукович что-то из украинского суверенитета, условно говоря, продал. То есть либо согласился вступить в Таможенный союз, либо подтвердил отказ от любых движений в сторону ЕС. То, что ни тот, ни другой ничего не подтверждают — это вполне естественно, потому что в такой ситуации было бы крайне глупо говорить, что да, Россия даст Украине денег — это значило бы подставить того же самого Януковича перед тысячами украинцев и разрушить всю комбинацию. Конечно, они не будут ни подтверждать, ни опровергать, но ясно, что Янукович из России что-то привёз. Москва, имеющая опыт взаимодействия с Лукашенко, просто так ничего давать не будет. Это те самые слова Остапа Бендера, в адрес, кажется, Шуры Балаганова: «За каждый витамин, который я вам скормлю, я потребую от вас множество мелких услуг». Деньги будут давать маленькими порциями, не сразу и только по мере того, как Янукович будет выполнять свою часть соглашения.

Что касается того, что будет дальше — с самого начала понятно, что это никакая не революция. Те, кто говорят о революции, просто впадают в обычный грех российской интеллигенции, выдавая желаемое за действительное. На Украине нет ресурса для революции, только для эволюции. Это значит, что нет достаточно тупой, агрессивной массы из предместий, которая готова ради каких-то лозунгов лезть на баррикады, валить власть, напрямую нарушать закон. Нет такого количество такого рода людей. А есть большое количество людей, которые, наоборот, требуют соблюдения законности, европеизации, уважения к себе как к гражданам. Это не революционеры, это «эволюционеры».

Поэтому Майдан — это выдающееся, очень интересное, величественное зрелище, которое было очень полезно, потому что показало Януковичу реальный расклад политических сил, реальную степень его популярности, в частности, в Киеве. Не вижу никаких рациональных оснований, чтобы после этого он впадал в панику, отправлял бы в отставку правительство или назначал бы досрочные выборы. С какой радости? Никаких законных оснований нет, мало ли кому не нравится украинское правительство. Мне, например, оно не нравится — ну и что? Это всего-навсего моё личное мнение. Выборы состоялись, их результаты приняты, Янукович президент, у него есть право назначать правительство, Рада имеет право это правительство отправлять в отставку, в Раде большинства не состоялось — всё, господа. Повода стоять на Майдане нет. Это не поражение Майдана, потому что с самого начала было понятно, что Майдан — это немножко не про это. И теперь решение вопроса откладывается на полтора года, до 2015. И это нормально, очень демократично, законно. Вот что будет тогда — это вопрос очень сложный, потому что популярность Януковича скукоживается не только на Западе, где её и не было, но и на Востоке, значит, ему придёт как-то исхитряться. Что-то изобретать, искать приемника типа Медведева, только не на фоне пика популярности, как у Путина, а на фоне провала популярности. Так или иначе, сейчас я не вижу оснований ожидать, что из Майдана удастся выдавить что-то конструктивное: вышли люди, показали, что их много, показали, что они недовольны политикой властей, законным образом на этом основании ничего изменить не получилось, а незаконным, я думаю, большая часть тех, кто вышел, сама не захочет. Так что вполне нормальная ситуация — показали свою силу, предъявили ресурс, ушли назад до следующего раза.

Теперь начинается период торга. У Януковича для торга вполне приличные позиции. У оппозиции тоже. Здесь всё зависит от того, насколько они готовы проявить сплочённость, рациональность, умение торговаться и так далее. В принципе это абсолютно нормальный, здоровый процесс, именно так и эволюционируют в более-менее развитые демократические системы. Не в результате революций, тем более — уличных, для чего, я ещё раз повторю, нет элементарного демографического ресурса, люмпенов, вроде тех, кто сверг власть в России в 1917 году. Значит, переходим на фазу скучного, не-революционного, зато более конструктивного торга между элитными группами. Вот и вся история, как мне кажется.

Илья Яшин, РПР-ПАРНАС:

Я с симпатией отношусь к тому, что происходит на Украине, к тем людям, которые выходят на протестные акции, добиваются того, чтобы Украина стала частью современного, цивилизованного европейского общества, чтобы страна жила по закону, а не по понятиям. Мне эти цели близки и понятны. Примерно того же самого я добиваюсь и для своей страны, поэтому очень надеюсь, что у украинцев всё получится, и это будет очень хорошим стимулом для того, чтобы и российское общество проснулось, люди, посмотрев на украинские события, попытались бы начать движение в сторону европеизации и у нас. Что касается перспектив протеста, мне кажется, у его участников есть все шансы добиться своей правды, и они демонстрируют завидную последовательность и мужество. Потому что очень холодно, и всё равно люди стоят ночами, защищают свой палаточный лагерь, защищают друг друга, демонстрируют солидарность, и зачастую полицейские, сотрудники «Беркута» и спецслужб вынуждены отступать, и им явно не хватает решимости в разгоне. Кроме того, не надо сбрасывать со счетов то, что украинская власть всё-таки отличается от российской. Янукович не может или не хочет, я уж не знаю, использовать методы, которыми были установлены абсолютно авторитарные режимы в Белоруссии и России. Он всё-таки несколько ментально отличается от Путина и Лукашенко, и в 2004 году, когда протестующие требовали третьего тура выборов и пересчёта голосов, Янукович не разогнал толпу с помощью вооружённых сил, а пошёл на перевыборы и признал своё поражение. Это даёт мне основание надеяться на то, что сейчас украинская власть и оппозиция смогут найти компромисс.

Такой опыт мирного протеста — совершенно не новый, что-то похожее происходило в Украине в 2004 году, в России подобные события происходят с 2011, да и белорусская оппозиция никогда не использовала насильственные методы. Это в принципе совершенно традиционная форма протеста для пост-советских стран, по крайней мере, для «славянских». Проблема заключается в том, что это не даёт моментального результата. В некоторых государствах, например, в Киргизии люди действуют по-другому — они захватывают административные здания и фактически устраивают полноценную революцию. Всё-таки здесь действуют иначе, и результат, я думаю, будет другой. Потому что, когда вы используете ненасильственные методы, гораздо больший шанс, что новые ценности, которые вы отстаиваете, пустят корни надолго. Всё-таки в Киргизии и в остальных странах, где используют другие способы, страна погружается в череду переворотов. А украинское и российское общество стремятся к ненасильственному протесту, и это абсолютно оправдано.

Фёдор Лукьянов, журналист, политолог:

Украина — это страна, где вообще-то прогнозы бессмысленны, но, я думаю, что события никак не будут развиваться. Ситуация там такая, несколько подзависшая. Такого мощного драйва, который был 9 лет назад, нет ни со стороны протестующих, ни со стороны внешних сил, которые, конечно, осуждают режим, но, в общем, без особой страсти это делают, и самое главное — далеко не все. Потому что, если посмотреть на то, кто с этим выступает, то речь идёт не обо всей Европе, а только об отдельных странах и политиках, которые тем или иным образом имели отношение к Восточному партнёрству. Так что я думаю, что официальный Киев рассчитывает на то, что это будет как-то спадать. С одной стороны, всё-таки происходит зачистка Майдана, адекватная, без перегибов, с другой стороны — политические шаги, Янукович демонстрирует готовность к каким-то политически компромиссам. Так что, думаю, пока никаких резких перемен не будет, будет позиционное маневрирование.

Илья Яшин, РПР-ПАРНАС:

Тут всё ясно. Немцов — довольно известный человек в Украине, кавалер Ордена Ярослава Мудрого, он был советником президента, и то, что его не пустили в страну — это международный скандал и свидетельство того, что власти страны находится в панике. Это очень слабое решение, которое делает положение Януковича ещё более шатким, ещё более уязвимым. Практического значения для происходящего на Майдана, в Киеве, это, конечно, не имеет, но, с моральной точки зрения, позиция Януковича, конечно, получила ещё одну мощную пробоину. Я не думаю, что это напрямую связано с последней акцией у посольства в Москве. Возможно, она была использовано как формальный повод, но даже в таком качестве это не выдерживает никакой критики. Ну мало ли кто участвовал в какой акции перед посольством, это вряд ли может быть основанием для закрытия въезда в соседнюю страну. Я думаю, Немцова не пустили по совокупности причин: он занимает активную позицию по Украине, нередко выступает в Киеве на разного рода общественно-политических ток-шоу, хорошо разбирается в украинской политике и является несомненным экспертом, человеком авторитетным, в том числе — и для украинской публики. Отсюда такая мелкая месть Януковича за ту позицию, которую Немцов озвучивал в течение последних нескольких лет. Вполне вероятно, что если его не пустили, то и других людей, возможно, менее известных, вполне могут тоже не пропустить. Может быть есть некий «чёрный список» людей, которым закрыт въезд в Украину, по крайней мере — на фоне нынешних событий.