С гневом и пристрастием
19 и 20 июня. Два дня в апелляционной коллегии Мосгор... Нет, не суда. Потому что эти два дня окончательно подвели черту: суда у нас нет.
Еще в четверг на мгновенье затеплилась надежда (пусть маленькая, локальная, но все-таки надежда): неожиданно были приобщены к делу несколько документов по Артёму Савёлову. Документов, полностью, вчистую доказывавших его невиновность и прямо обличавших бойцов 2 ОПП Гоголева и Емельянова в лжесвидетельстве и оговоре Артёма. Речь идет об официальном ответе на адвокатский запрос о том, кого задерживали Гоголев и Емельянов 6 мая 2012 г. на Болотной. За подписью их командира Белокопытова ответ гласил, что НИ ОДИН ИЗ НИХ НЕ ЗАДЕРЖИВАЛ Артёма, и что они НИКОГО НЕ ЗАДЕРЖИВАЛИ СОВМЕСТНО. И еще речь о детализации телефонных разговоров Артёма за 6 мая: из них вытекало, что уже в 18:01 Артём звонил из автозака. И вся ложь Гоголева и Емельянова, что они вместе задерживали Артёма, применившего невероятное насилие к Гоголеву (взял того за руку), притом задерживали его через 40 минут после прорыва той самой злополучной незаконно выставленной цепочки, т.е. примерно в 18:36 – 18:38, вся эта ложь, и без того очевидная всем, становилась с приобщением этих бумаг абсолютно задокументированной. Все. Точка.
Все? Точка? Если бы!...
Я так подробно остановился на этой детали, потому что всё остальное было совсем предсказуемо. Уже во время основного процесса обвинение развалилось, уже в приговоре не удалось хоть сколько бы то ни было убедительно соврать – сделать вид, будто обвинение доказано, мы могли только повторить, акцентировать уже высказанные очевидные аргументы, доказывающие невиновность наших подзащитных. Уже высказанные ранее. А тут (как вдруг показалось на мгновенье), тут появлялись новые шансы...
Ничего. Ничего в этом зале не появилось. А та ложь – даже в сравнении с лживым приговором, с показаниями полицейских, с формулировками приговора – та ложь, которую позволила себе выступавшая в прениях прокурор Бабек… Я никогда не видел, чтобы искушенные в правилах и порядках судопроизводства, выдержанные и даже чуточку профессионально отстраненные адвокаты вскакивали с мест и орали: «Это ложь!», «Прекратите лгать!» Я знаком с ними со всеми уже год, я всегда отдавал должное их профессиональной выдержке и ни разу за весь этот бесконечный год не видел их в таком гневе и ярости. В гробовом молчании зала, видимо, тоже ошарашенном тем, что творилось (обычно именно зрители протестовали вслух при стальной молчаливой выдержке защиты, а тут – зрители просто остолбенели от реакции защитников). И все вернулось на круги своя: защите было незаконно отказано в репликах на речь прокурора, договорившего свою ложь до конца.
Пятиминутный перерыв, защита кидается к ребятам – и те четко, внятно и потрясающе спокойно в своем последнем слове говорят о только что услышанном. И ни один из них не дает слабины.
Перерыв – и оглашение результирующей части постановления.
Я знаю: я сейчас скажу очень жесткие слова, но уж послушайте. Я никогда в жизни еще не испытывал столь острого чувства брезгливой ненависти и презрения, как в тот момент, когда слушал про отвратительное, издевательское «милосердие» сволочей в мантиях, с барского плеча пожаловавших преренесшему в СИЗО два инфаркта Сергею Кривову скощуху на целых 3 (ТРИ!) месяца ... признав смягчающим обстоятельством то, что у него на иждивении 79-летняя мать-инвалид. По милости мерзавцев ей теперь ждать невиновного сына не до 18 октября 2016 года, а всего-то до 18 июля все того же 2016 года! И когда Ярославу Белоусову, потерявшему за прошедшие с приговора четыре месяца 4 диоптрии зрения на одном глазу и 9 (ДЕВЯТЬ!) диоптрий на другом – до 13 диоптрий на обоих! – когда Ярославу Белоусову выпала везуха – его продержат в тюрьме еще не полгода, а всего-то три месяца, до 9 сентября, видимо, как раз, чтобы он ослеп окончательно.
Наверное, так нельзя говорить... Но я все же скажу: рядом с таким «милосердием» сохранение приговора всем остальным ребятам, даже Артёму Савёлову, выглядело менее омерзительно. И воспринималось чуть ли не как справедливость. Такая вот безжалостная справедливость фашистского государства.
21 и 24 февраля на Татарской улице собралось несколько тысяч человек. Их скандирование «Свободу политзаключенным!» заглушало произносимую в зале ложь оглашаемого приговора. 19 и 20 июня почти все пришедшие уместились в маленьком зале №235 на Преображенском валу, 6. Это уже не моя страна. Это – не мой народ. Их больше нет. Остались отдельные люди, каким-то чудом пока уцелевшие в окружающем безумии. И нам придется не заниматься реформами, а строить все заново, с чистого листа. Но я, по крайней мере, уверен, что восемь человек для начала у нас есть. Это Саша Духанина-Наумова, Андрей Барабанов, Ярослав Белоусов, Степан Зимин, Сергей Кривов, Денис Луцкевич, Алексей Полихович и Артём Савёлов. И еще их стойкие отцы, матери жены и мужья. И еще те, кто пришли-таки в зал №235. И еще, я уверен, те, кого еще судят – нет, осуждают в эти дни, и их родные и оставшиеся с ними друзья.
Это очень немало, поверьте. Этого хватит, чтобы построить страну заново.
И напоследок. Я хочу сказать несколько ласковых слов тем, кто убивает все живое вокруг.
Запомните: через несколько дней вы сами передадите нам в руки неопровержимую улику против вас – постановление апелляционной коллегии Мосгор... (ну, в общем, того, что по адресу Преображенский вал, 6). Мы его вам еще предъявим. И нам не придется подгонять показания свидетелей и врать – вы сами нам всё предоставите. И будем холодно беспристрастны: мы сможем себе это позволить. Как бы мы ни ненавидели вас.
Запомнили? Мы вам всё предъявим. С холодной ненавистью правды, которой уже не нужны ни гнев, ни пристрастия.
