Враги
Однажды я приехал в Парму навестить приятеля. Приятель мой был важной какой-то шишкой, чуть ли не главным инженером в огромной компании, производящей всемирно известную консервированную еду.
И он повел меня ужинать. Потому что Парма – это в Италии гастрономическая столица. Потому что вы же наверняка знаете пармский сыр и пармскую ветчину? А сколько еще всего пармского вы не знаете! Короче, в Парме надо есть. Много надо есть и вкусно.
Желательно есть в большой компании. Желательно до ужина всей компанией страстно обсуждать, в который ресторан лучше пойти, где вкуснее stracotto, у какого повара прозрачнее получаются cotiche, у кого нежнее всего erbette.
И приятель мой позвал троих друзей. Они дружат со школы. Теперь всем лет по сорок с гаком. Один из них работает, кажется, сантехником. Другой работает учителем математики в школе или в каком-то техникуме. У третьего – маленький цех, где производится швелер и другие нужные в строительстве железяки.
Ну, и первый час мы говорили на гастрономические темы. Обсуждали tortelli, выясняли, правда ли, что в соседней Эмилии едят кошек, детально разобрали вопрос о том, почему блюда пармской кухни лучше всего запивать именно игристым Lambrusco…
А начиная со второго блюда, и потом еще все время десерта мы говорили о политике. Тут-то и выяснилось, что приятель мой, главный инженер – активный сторонник партии Берлускони (ну, это как если бы у нас был членом «Единой России»). А сантехник – активист партии Lega Nord (ну, как если бы у нас был членом ЛДПР). А учитель – коммунист (причем такой ярый, что у нас был бы коммунистом удальцовского толка). А тот мужик, который производит швелер – член партии Alleanza Nazionale (то есть националист, у нас был бы прохановцем).
И вот эти четверо сидели за столом, битых три часа спорили о судьбах родины, придерживались совершенно разных взглядов и совершенно ни разу не убили друг друга. И да, каждый обвинял лидеров чужих партий в коррупции, телевидение – во вранье, а оппонентов своих в пособничестве Америке. Они даже употребляли обидные словечки (как если бы мы, сидя за столом, называли друг друга укропами и колорадами), но это нисколько не отменяло того факта, что они школьные друзья.
Я спросил, почему они не передерутся, и они долго не понимали вопроса. У меня хороший итальянский, я задал вопрос без ошибок и почти без акцента, просто они не могли понять, о чем я.
А когда поняли, то националист и производитель швелера ответил, что это даже хорошо – друзьям иметь разные политические взгляды.
Иначе о чем было бы спорить за ужином?
Фото ИТАР-ТАСС/ Максим Никитин
