Накануне минского саммита многие аналитики твердили в один голос: существует сговор европейских сверхдержав (читай – Германии) с восточным агрессором (читай – Россией). Говорили о том, что Меркель специально приезжала накануне к Порошенко, чтобы «наклонить» его и вынудить принять условия России. О том, что саммит в Минске проходит без участия Соединенных Штатов, а уж Штаты-то наверняка не допустили бы…

Гадали, кто больше выиграет от этого «предательства». Мол, да, Порошенко будет вынужден либо признать аннексию Крыма, либо согласиться на федерализацию Украины. Но вот Путин-то, Путин – он просто «сольет» ДНР и ЛНР или еще какие-то заявления будет вынужден сделать? Кофейной гущи в этих гаданиях пострадало много. Все сходились, конечно, на том, что выиграет больше всех Лукашенко. Но и тот только загадочно улыбался в усы и говорил, что минская встреча – просто суперважная веха в истории отношений…

Самыми трезвыми были заявления президента Украины и его окружения. Из них следовало, что Киев будет проявлять готовность к переговорам даже с чертом лысым, если результатом их может стать спасение нескольких жизней – хотя бы! А уж если удастся уговорить (заставить? принудить?) российское руководство отказаться от поддержки террористов, то президент Украины и вовсе будет считать свою миссию выполненной. На данном этапе.

Вечером к журналистам вышел только президент Белоруссии. Лидеры Украины и России продолжали переговоры. Отсутствие еврокомиссаров на пресс-конференции демонстрировало, что и им, в общем-то, отчитываться не в чем: если и была у них слабая надежда повторить успех Мюнхена 1938 года (помните фразу Чемберлена: «Я привез вам мир!»), то пока она явно не реализовалась. И улыбка Александра Лукашенко свидетельствовала правоту тех, кто утверждал, что выиграет больше всех именно он.

В остальном по степени осмысленности ситуация вполне напоминала пляску «летка-енька», популярную в 1960-е годы. В очередной раз была констатирована готовность стремиться к деэскалации конфликта на Юго-Востоке Украины, готовность к сотрудничеству Евросоюза с Евразосоюзом (он же Таможенный союз) и готовность встречаться на всех уровнях, чтобы все эти готовности подтверждать и реализовывать. Все это можно было сказать друг другу по телефону, как и принять предложение Украины определить именно Минск как площадку для встреч на высшем и экспертном уровне (просто другой площадки, по определению, в сложившейся ситуации быть не может). Но то ли телефоны испортились у всех вдруг и сразу, то ли некоторые надежды на минскую встречу все-таки были.

Осязаемым результатом становятся лишь протокольное рукопожатие двух президентов – Украины и России (за что Петру Порошенко уже достается от украинских радикалов) и два часа их личных переговоров. Все остальное пока, как говорится, вилами по воде писано. Стороны, судя по «Твиттеру» Администрации президента Украины, договорились о консультациях по закрытию границы (что в нынешних политических условиях сродни откладыванию вопроса в долгий ящик) и об освобождении заложников.

Последний вопрос – вероятно, единственный, похожий на сколько-нибудь конкретное решение. Правда, пока непонятно, кто имеется в виду под заложниками. Официально Россия и Украина не находятся в состоянии войны и никого в заложники не брали. Так что сама эта формулировка еще может принести много и много правовых неожиданностей. Кроме того, пленные российские военные в Украине (при их официальном статусе «заблудившихся»), украденная Надежда Савченко и режиссер Олег Сенцов, задержанный в Крыму, — это не украинские солдаты, находящиеся в тюрьмах Стрелкова и Антюфеева. В список, о котором могли договориться Путин и Порошенко, они явно не попадут.