Страсти, закипевшие вокруг протеста учителей, учеников и их родителей против слияния школы «Интеллектуал» с гимназией 1588 более месяца назад, не утихают. Участники процесса и заинтересованная общественность обсуждают различные административные и финансовые аспекты, спорят о том, что было, а что не было нарушено, «Интеллектуалу» дают советы, сочувствуют, поддерживают, критикуют, посылают проклятия, злорадствуют. Иными словами, как говорил по схожему поводу Король в сказке Шварца: «За стеной люди давят друг друга, режут родных братьев, сестер душат… Словом, идет повседневная, будничная жизнь».

Далеко не последним является вопрос «Зачем?» Зачем все это затеяно? Разумеется, широко обсуждается версия целенаправленного и злонамеренного «удушения» школ для одаренных детей с целью приведения подрастающего электората к общему знаменателю. «Умные нам не надобны, надобны верные». Рискнем предположить, что дело не в этом. Дело в выстроенной за последние годы системе управления; в частности – образованием.

К образованию можно подходить двумя принципиально разными способами. Можно рассматривать его как конвейерную систему, задача которой состоит в производстве продукта с некими заданными государством и обществом характеристиками. Этот подход вовсю реализовывался в индустриальную эпоху, на нем основывались и британские частные школы XIX века – «фабрики джентльменов», и российские дореволюционные гимназии, «лепившие» чиновников, и советские школы с «молодым строителем коммунизма» на выходе. Постиндустриальное общество провозгласило иную цель – максимально полное раскрытие личности каждого ученика, т. е. перенесло акцент с государственного интереса на гуманистический принцип. В основе такой модели лежит разнообразие образовательных учреждений, специализаций, учебных курсов, методик преподавания. Только при наличии всего этого можно надеяться, что каждый ребенок найдет свою образовательную «нишу», в которой его индивидуальность, задатки, запросы семьи получат наиболее адекватное выражение.

Зададимся вопросом: какое место в той и иной системе играет образовательное чиновничество? Ответ очевиден. При первом варианте его роль велика: оно руководит процессом от первой до последней стадии, ставит задачи, контролирует и корректирует их выполнение. Оно и представитель заказчика, и руководящий штаб, и «госприемка». Это позволяет ему быть многочисленным и разговаривать со школами грозно и высокомерно. А вот при втором варианте, предполагающем тонкую индивидуальную работу, ему остается второстепенная роль «службы тыла», призванной обеспечивать, выражаясь военным языком, «действия боевых подразделений», т. е. школ. А тыл – он и есть тыл, как его ни назови.

Результаты вышеупомянутой тонкой индивидуальной работы самим школам измерить нетрудно: они проявляются в стремлении детей не разбегаться после звонка с последнего урока, в регулярно приходящих в школу выпускниках, в благодарных отзывах родителей, в хорошо заметном учителю личностном росте ученика. Однако арифметически это не выразить. Чиновничеству же как раз нужен именно численный показатель, ибо его уже можно повышать, а это по сути единственное, что они умеют делать. И такими показателями объявлены результаты ЕГЭ с олимпиадами и средняя зарплата по школе.

При всей своей кажущейся осмысленности результаты ЕГЭ на самом деле о работе школы сообщают не так уж много. Во-первых, многие дети готовятся к экзамену с репетитором или на вузовских курсах. Во-вторых, очень многое зависит от мотивированности ребенка и его семьи, на которые школа может влиять весьма ограниченно. В-третьих, как особенно отчетливо показали последние два года, эти результаты тоже не в последнюю очередь зависят от установки сверху: ЕГЭ-2013 изобиловал «сливами» материалов, и средние баллы были высоки; ЕГЭ-2014 проведен сравнительно корректно, и результаты заметно снизились. С олимпиадами тоже не все гладко, да и число детей, становящихся победителями и призерами региональных и всероссийского тура (что учитывают рейтинги) достаточно невелико.

Между тем, слияние школ по схеме «сильная+средняя+слабая» позволяют статистику улучшить, ничего не меняя в качестве работы. Число «высокобалльников» ЕГЭ и победителей-призеров олимпиад остается примерно таким же, но распределяются они теперь по втрое меньшему числу школ, процент растет, абсолютные цифры растут, аутсайдеров с нулевыми показателями больше не осталось, начальник окружного управления «крутит дырку» в лацкане пиджака.

Еще более наглядно позволяет «повысить показатель» пресловутая средняя зарплата. Слияние школ позволяет интенсифицировать труд учителя. Например, в небольшой школе на 600 человек (два класса в параллели) у химика нагрузка чуть больше ставки, и больше ничего существенного, помимо классного руководства, на него не навесишь. Сливаем три такие школы, увольняем одного химика (уж один из трех-то будет пенсионером, так что можно даже два оклада при увольнении не платить!), и у двух оставшихся – уже по полторы ставки. Рост зарплаты налицо, а то, что любой учитель вам скажет, что от полутора ставок (т. е. 27-и уроков в неделю) начинается халтура даже у добросовестного педагога – так чиновника это мало волнует, ему надо сейчас дать результат, через три-четыре года он уже в другом кресле будет оптимизировать что-нибудь еще… А возрастающая зарплата администрации, в первую очередь директора, еще и повышает ее управляемость, что также немаловажно.

Конечно, подобный ресурс будет исчерпан довольно быстро, и рост прекратится. Тогда придумается еще что-нибудь, и преемник нынешнего руководителя регионального управления образования будет столь же напористо проводить в жизнь еще какую-нибудь реформу. Не исключено, что разукрупнение школ. А то мы этого с зимним временем не наблюдали!

Так что не надо конспирологии! «Интеллектуал» призван стать буксиром, который существенно поднимет показатели вполне рядовой гимназии 1588. А то, что школа с уникальной атмосферой, методиками, комплексом внеклассной работы и тщательно подобранным педколлективом перестанет, скорее всего, существовать, с точки зрения чиновника – побочный эффект, не более того.

Благодарим Наталию Демину за предоставленные фотографии.