Церковный год не принес особых неожиданностей — повестка, сложившаяся после «болотных» выступлений, лишь получила более детальную разработку и дальнейшее оформление. Начало года ознаменовалось вполне знаковыми событиями: с одной стороны, граждански активная часть мирян направила патриарху петицию с «вопрошаниями» по широкому кругу проблем: от недоумений по поводу того, что«современный курс РПЦ МП являет собой полную идентификацию с внутренней политикой государства», до тревоги за положение рядовых священников, которые становятся все более бесправными. Петиция, как водится, осталась без ответа.

С другой — ежегодная образовательная конференция Русской православной церкви Рождественские чтения впервые распространила свои мероприятия уже не только на Госдуму (это произошло в 2013-м), но и на Совет Федерации. То есть институциональное сращивание церкви и государства продолжилось. Примеров тому можно было наблюдать в ушедшем году множество Вспомним хотя бы разрешение Департамента образования Москвы проводить в общеобразовательных школах во внеурочное время занятия воскресных школ. На безвозмездной основе конечно же. Хотя школы сейчас изо всех сил понуждают зарабатывать деньги.

Риторика активистов молодежного православного движения «Георгиевцы», находящегося в послушании у священноначалия РПЦ и периодически устраивающего акции против «оскорбляющих религиозные чувства» концертов и спектаклей, пополнилась такими «грехами», как «идеи протеста, несогласия, противления власти, насильственного свержения власти». Словарь депутатов, в свою очередь, обогатился понятиями «грешное поведение», «человек, являющийся бесовствующим субъектом» и т.д. А президент в Послании Федеральному собранию прямо заговорил о «сакральном значении» для России Крыма, древней Корсуни, как места, где на основе христианства произошло «формирование единой русской нации и образование общей государственности».

Впрочем, тема «воссоединения» с Крымом старательно замалчивалась в церковном пространстве — патриарх даже не присутствовал на оглашении крымской речи президента: опасность отделения Украинской православной церкви Московского патриархата (а это добрая половина РПЦ — почти 13 тысяч общин из чуть более 30 тысяч) была как никогда велика, поскольку украинская кампания России в очередной раз всколыхнула борьбу за поместную церковь в республике.

С началом событий на Донбасе патриарх придерживался исключительно миротворческой линии поведения. Однако его призывы к умиротворению и молитвам о преодолении междуусобной брани входили в явное противоречие с созданием от имени Союза православных граждан Новороссии «православных батальонов» и поведением многих воюющих за «независимость» юго-востока ополченцев, которые всячески демонстрировали свою связь с Русской православной церковью. Да и внезапно полюбившийся власти концепт «русского мира», вдохновенным пропагандистом которого патриарх Кирилл оставался последние лет восемь, лишь укреплял подозрения, что на самом деле захватнические поползновения России не вызывают в нем отторжения.

Весь год РПЦ успешно встраивалась в систему государственной пропаганды. На федеральных каналах один за другим показали несколько «антисектантских» репортажей, дискредитирующих церкви евангельских христиан совершенно в духе информационных войн: пасторов-евангелистов обвинили в организации «клубов и борделей», а созданные протестантами реабилитационные центры — в вымогательстве денег и применении психотехник. Православный эксперт и борец за национальную безопасность Роман Силантьев в интервью авторам репортажа сообщил, что в период первого Майдана (2004 г.) «основной ударной силой выступали» именно евангельские христиане.

На исходе года стало известно о намерениях государства увеличить объем бюджетных вливаний в церковную инфраструктуру. В прошлом году Госдума впервые выделила почти два миллиарда рублей не на восстановление храмов и монастырей, как обычно, а на строительство епархиальных управлений для появившихся в результате администнративной реформы РПЦ новых епархий и митрополий. В этом — в рамках целевой федеральной программы «Укрепление единства российской нации» решено распределить 1,4 млрд рублей среди православных НКО, занимающихся «духовно-просветительской деятельностью». Около миллиарда пойдет на создание духовно-просветительских центров. По информации РБК, все получатели субсидий зарегистрированы незадолго до конкурса — в декабре 2013-го – феврале 2014 года (что поневоле навевает подозрения, что они были созданы «под деньги»); в названиях 21 из 23 организаций присутствуют слова «строительство» или «реставрация». Самую крупную субсидию — 100 млн рублей — получила АНО «Каинский строительно-реставрационный центр», во главе которой стоит настоятель храма Покрова Пресвятой Богородицы города Барабинска. Центр собирается организовать в Новосибирской области три площадки для церковно-общественных мероприятий. «Мы будем взывать к православию как культурообразующей религии нашей страны, но сотрудничать с другими конфессиями тоже будем», — пообещал РБК священник.

Представление о характере будущей духовно-просветительской деятельности дает сайт Каинской епархии, одной из недавно образованных в рамках уже упоминавшейся административной реформы. Там, например, есть рассказ о военно-патриотических юношеских сборах, в которых участвовала молодежь из приходов Каинской епархии. Подростки, юноши и девушки, с удовольствием позируют с ружьями в руках, при этом рассказчик походя замечает, что литургия, отслуженная во время похода в сельском храме, для некоторых участников мероприятия стала первой. Русская церковь, похоже, понимает воцерковление как одновременное научение оглашаемого навыкам владения оружием и молитвенной практики.

Что же, это вполне в духе антилиберальной православно-консервативной парадигмы и установки на внешнего врага, которые в последнее время культивируют и официальная церковь, и власть. Ответственный в патриархии за общество протоиерей Всеволод Чаплин вообще уверен, что Россия вот-вот положит конец «американскому проекту», как когда-то остановила «наполеоновский проект», «гитлеровский проект». «У нас... сегодня опять есть шанс, как в 1941 году, остановить нашим идейным оружием наступающие идейные "танковые колонны" тех, кто считает, что уже подчинил себе весь мир», — заявил он.

Наше «идейное оружие» все время совершенствуется, последнее изобретение — фактическое признание побоев детей традиционной ценностью. Патриаршая комиссия по вопросам семьи, защиты материнства и детства во главе с протоиереем Димитрием Смирновым отказалась поддержать внесенный в Думу законопроект о запрете физического наказания детей. Церковь стоит «за традиционную культуру семейного воспитания», «за использование в воспитании детей умеренных и разумных физических наказаний», ибо «имеющиеся данные методологически корректных научных исследований не позволяют утверждать, что умеренное и разумное применение физических наказаний при воспитании детей в контексте нормальных семейных отношений причиняет им какой-либо значимый вред».

Жупел «традиционных ценностей» и страстное желание поставить заслон ювенальной юстиции, с которой церковь яростно борется с того самого момента, как она стала обретать в России хоть какие-то правовые очертания, не дает разглядеть церковным «защитникам детства» проблему во всей ее травматической сложности. В синодальном отделе опасаются возможных перекосов, того, что родители могут оказаться в тюрьме за какой-нибудь подзатыльник (что при наших судебных порядках, конечно, не исключено). И как-то упускают из виду, что, по данным Института социологии РАН, 52% родителей в России регулярно бьют детей. Знакомый ответ — возрождение института семьи в домостроевской модели — кажется им предпочтительнее попыток ослабить паталогическую цепь насилия, которое передается из поколения в поколение.

На этом фоне раздача церковных орденов Олегу Добродееву и Дмитрию Киселеву воспринимается как вялый знак привычного уже сервилизма патриархии: невозможно расписаться в лояльности государству единожды, это идол, который требует жертв на свой алтарь снова и снова.

Вполне государственнически настроены и священнослужители, которые все чаще высказываются за необходимость государственной идеологии, хотя это, конечно, чистое лукавство с их стороны. Еще совсем недавно в патриархии требовали, чтобы школьный учебник по светской этике, написанный для курса ОРКСЭ, проходил конфессиональную экспертизу именно на предмет независимости от мировоззренческих доктрин — гуманистической, например. Аргументируя это тем, что недопустимо навязывать детям идеологию, и вот теперь...

Призыв питерского депутата Виталия Милонова напитать нашу Конституцию содержанием, которое бы отражало «духовно-идеологическое наполнение нашей страны», поддержало большинство опрошенных порталом REGIONS.RU священнослужителей. Общее мнение, наверное, можно выразить фразой иерея из Орла Андрея Михалева: «Без идеологии государство как система перестает работать». Однако нужно понимать, что священники приветствуют закрепление в Конституции идеологии, в рамках которой «вопросы конфессиональные» также будут «уточнены, чтобы не было разночтений». При малейшем неблагоприятном для церкви повороте все они как один тут же опять превратятся в ярых противников идеологии.

Встречаются, впрочем, в опросе и вполне разумные предложения. Например, благочинный Адамовского округа Орской епархии Вячеслав Кочкин считает, что «у нас многогранное общество» и Конституция должна «объединять, а не разъединять население нашей страны».

Еще дальше в своих размышлениях о взаимовлиянии идеологии и религии пошел архимандрит Кирилл Говорун: «Церковь не может создать зону, свободную от идеологий, но она может обезвредить идеологии, превращая их из фактора разделения в фактор динамического развития». В России этого пока явно не происходит.