Российское государство планомерно загоняет религию в резервацию. Путинский секуляризм оглядывается на практику СССР, где религиозная жизнь строго регламентировалась и фактически сводилась к «отправлению культа». «Закон Яровой», который предусматривает введение в закон «О свободе совести и о религиозных объединениях» главы «Миссионерская деятельность», еще один шажок в эту сторону.

О недостатках законопроекта писалось достаточно. Но вот что интересно: поправки еще не вступили в силу, президент еще не утвердил документ, а руководители социальных учреждений спешат перестраховаться и отказываются от прежних договоренностей с верующими, даже вполне себе православными.

Не буду приводить конкретные факты, чтобы не навредить. Но уже первые звоночки прозвучали. В некоторых домах престарелых и в детских приютах под благовидными предлогами были отменены встречи-концерты и лекции. Вероятно, что доступ потенциальным миссионерам в такие места вскоре будет перекрыт наглухо.

Протестанты некоторых деноминаций и представители новых религиозных движений подвергли закон обструкции. «Традиционные религии» высказывались осторожнее, и осторожнее всех, как всегда, православные.

На первый взгляд «закон Яровой» в религиозной его части направлен против религиозных пришельцев с Запада. Он ставит жесткие ограничения «Свидетелям Иеговы» и всем тем, кто любит раздавать бесплатно брошюрки на тему потустороннего и приставать к прохожим с вопросом «Есть ли Бог?». Большинству населения подобные запреты в кассу.

И они совсем не задумываются о том, что в обществе снова начинают ущемляться конституционные права верующих граждан.

В Русской православной церкви «миссионерские» документы, безусловно, сыграют на руку фундаменталистам. Если быть более точным, то контрмиссионерам — самому идеологизированному, самому реакционному слою церковного общества. Усилиями Александра Дворкина и иже с ним во всех епархиях давно уже появились антисектантские центры, в задачу которых входит борьба с духовными конкурентами, вывод людей из новых религиозных объединений. Порой эта борьба завязана на полицейский участок и административный ресурс.

Возможно, Яровая непосредственно с контрмиссионерами не контачила. Но их идеи не пропали втуне.

Проблемы религиозного экстремизма, особенно радикального ислама, стоят сегодня достаточно остро. Однако при их рассмотрении у государственных мужей подчас возникает соблазн зайти в сугубо богословские области и установить там государственные правила игры, что может привести к еще большей путанице.

То, что дама-депутат, не проконсультировавшись даже с профильным комитетом Госдумы, бросилась определять, что такое миссионерство, говорит об особенностях путинского секуляризма. Маятник сменил направление, постсоветский атеизм начинает заявлять о себе в сфере законодательства.

Будем честными: атеизм глубоко проник в подкорку нашего общества. И теперь он отнимает символический капитал у религии. Достаточно посмотреть на хамские высказывания доверенного лица ВВП на прошедших президентских выборах Александра Невзорова, чтобы все стало понятно.

В качестве контраргумента можно привести случай Максима Кормелицкого, получившего реальный срок за перепост картинки с резкой критикой крещенских купаний. «Какое наступление атеизма, наоборот, одно мракобесие!» — воскликнет заинтересованный читатель. И будет неправ.

Да, законодатель «огораживает» господствующее вероисповедание, штампует страннолепные законы об «оскорблении чувств верующих» етс. Но эта «забота» на самом деле направлена против веры. Она загоняет Церковь в золотую клетку. И на фоне этого золота эпатажные фигуры речи и поведение того же о. Дмитрия Смирнова звучат как реплики из далеких, веселых 1990-х. Религиозный подъем остался там.

Интересно, а что скажет почтенный протоиерей, когда его прихожане после воскресной службы сядут на травку в парке, чтобы перекусить, и по обычаю, прочтут молитву перед едой. И подъедет наряд полиции после звонка случайного прохожего и отведет молящихся куда надо. Неужели промолчит?

«Традиционные» думают, что «закон Яровой» их не затронет. Но это не так.

Сегодня идеи веротерпимости во всех аспектах вновь испытываются на прочность. Проблема религиозной свободы оказалась связанной не только с правом, с демократией западного образца и российской управляемой демократией, но и с вопросами путинской секуляризации. Государство начинает трансформировать традиционные религии под свои нужды, стимулировать одни формы (например, церковно-общественные действа) и гасить другие (миссию). И эти изменения, если коротко, сводятся к тому, что из религии убирается вера и оставляется религиозно-культурный код. Поэтому так важен ритуал, и горе тому, кто на него покусится (см. дело Кормелицкого).

Религия как вера и религия как набор мифологем и ритуального поведения вновь вступают в сложное взаимодействие. В эпоху постмодерна все это немножко напоминает игру. Но эта игра касается реальной жизни миллионов людей. Тем более что за ней стоят интересы государства.


Фото: Россия. Москва. 21 июня 2016. Председатель комитета Госдумы РФ по безопасности и противодействию коррупции Ирина Яровая и вице-спикер Госдумы РФ Сергей Железняк в Елоховском Богоявленском кафедральном соборе. Станислав Красильников/ТАСС

«ЦЕЛЕВОЕ ФИНАНСИРОВАНИЕ «ЕЖЕДНЕВНОГО ЖУРНАЛА»