Вьюга листья на крыльцо намела,
Глупый ворон прилетел под окно
И выкаркивает мне номера
Телефонов, что умолкли давно.

                          А.Галич. Номера

Так уж получилось, что на начало недели выпало две премьеры фильмов о близких людях. Моих друзьях, чьи телефоны по-прежнему забиты в мобильник и стереть которые рука не поднимается. В понедельник в Сахаровском центре фильм Володи Кара-Мурзы (мл.) о Борисе Немцове, в среду — на «Артдокфесте» в «Октябре» фильм Ксении и Кирилла Сахарновых о Наташе Горбаневской. 

Два очень разных фильма об очень разных и очень похожих людях. Разных — понятно почему. Похожих — да в общем, тоже понятно. Потому что не вписывались в уготованные им роли и типажи. О двух свободных людях в не очень свободной жизни. О двух «не-героях», потому что они не совершали подвигов, а просто жили так, как не жить не могли, и как другие не могут жить. 

Из меня никакой кинокритик — я мало что понимаю в кино. Чуть больше понимаю в людях. И эти фильмы были о них, о тех, кого я знал и любил, а не о ком-то, мне неизвестном. Думаю, у всех так же. А уже поэтому это хорошие фильмы. Немного «любительские» — ну, нет в них того стального звона суперпрофессионализма, как в документальных лентах Ленни Риффеншталь. Но, может, и не нужно: и Борис, и Наташа ничего не имели общего с орднунгом —- они, каждый по-своему, ему противостояли. Самим своим существованием противостояли, потому что дышали в свой собственный такт и не умели ходить в ногу. Зато умели улыбаться по-детски открыто и беззащитно. Наверное, поэтому несвободная жизнь с ними ничего не сумела поделать: как их возьмешь, когда они в твою игру не играют — у них своя игра, лишь какой-то гранью связанная с обыденным. Наверное, поэтому они так плотно, так накрепко вросли в эту жизнь, став ее становым хребтом, что не очень  умели считаться с ней —гамбургский счёт важнее.

Я смотрел эти фильмы и ловил себя на ощущении, что вот-вот дернется, дрогнет телефон – и на мою эсэмэку о том, что мы тоже собираемся выйти на Красную площадь «За вашу и нашу свободу» ровно в полдень, Наташа снова ответит просто: «Во сколько за мной заедешь?».

Или вот прямо сейчас Борис рассмеется, как только он умел смеяться. 

Я думаю, все ждали.  А он так и не рассмеялся.

Но печально из ночной темноты,
Как надежда,
И упрёк,
И итог:
- Пять-тринадцать-сорок три, это ты?
Ровно в восемь приходи на каток!


Фото: скриншот трейлеров к фильмам.