Чем ни закончится процесс по делу Руслана Соколовского (приговор вынесут 11 мая в одном из райсудов Екатеринбурга), результатом станет очередное скатывание российского общества в бездну помрачения. 28 апреля прокурор потребовал дать подсудимому 3,5 года лагеря общего режима. Статьи УК (148 и 282), по которым судят 23-летнего блогера, отличаются резиновыми формулировками.

Между тем поражает убожество полемики, разгоревшейся вокруг случая Соколовского.

«Уголовное дело как расплата за слова в видеороликах — варварство», — возмущается свидетель защиты, политзаключенная советской эпохи Елена Санникова. Эту точку зрения разделяют многие. Автор этих строк согласен с тем, что общественная опасность действий Соколовского сознательно раздута правоохранителями. Но то, что в виртуальных поступках Руслана содержится стремление эпатажно поиграть с голословными и грязными обвинениями в адрес верующих, — вещь очевидная. Несомненно, что подобные действия исчерпываются положениями Административного кодекса и подведомственны мировому суду, а вовсе не должны исследоваться в многомесячной уголовной тяжбе, возводящей мелкое хулиганство в разряд чуть ли не преступления против государственного порядка.

Грустно, когда в процессе судоговорения выясняется неприглядная картина того, как верующие люди посредством манипуляций со стороны их более «сознательных» церковных товарищей пишут доносы, повторяющие формулировки пресловутой статьи 148 УК РФ. Удручающе слышать показания в суде молодой церковницы, которая не только не умеет изъясняться на внятном русском языке, но чье религиозное сознание, очевидно, не просвещено даже лучом начального курса воскресной школы. Матерная бравада Соколовского, его попытки политической сатиры, оборачивающиеся ничтожным анекдотом, восприняты этой женщиной как предпосылки некоего русского «майдана». Что может быть нелепее? И как жаль, что представители региональной Фемиды считают возможным выпускать на всеобщее обозрение «свидетеля» такого дремучего образовательного и культурного уровня!

Но при этом и защитники Соколовского из числа неравнодушных граждан, люди умные и образованные, не считают возможным внятно обозначить существо происходящего. Ведь суть событий вокруг «ловца покемонов» в храме выражается не столько тем, что обвиняемого подвели не под ту статью не того кодекса (уголовного вместо административного), а тем, что ролики Соколовского оказались сознательно провокативными и равно невежественными жестами, обращенными к «ограниченному» и «отсталому» обществу «тупо верующих».

Елена Санникова в своей статье замечает, что ролики Руслана не вызвали у нее «никаких эмоций, кроме чувства сострадания». Она пишет о «резких и нервозных высказываниях, вирусе нигилизма, невоздержанности в полемике», от которых на нее повеяло «каким-то неблагополучием, возможно, какой-то травмой».

Журналистка Зоя Светова, указав на то, что Соколовского необоснованно «держали под стражей за выражение своего мнения», совершенно обходит вопрос о том, что же за мнения высказывал обвиняемый. Она лишь проводит сомнительное сравнение верующих советской эпохи, преследовавшихся КГБ, с теми, кто нынче критикует церковных иерархов. Но разве Соколовский критиковал иерархов? Ведь между критикой и грязной руганью — большая разница.

Нужно отметить, что провокативность роликов Соколовского заключается в их вздорном содержании, исчерпывающемся матерщиной и обвинениями в адрес мировых религий, религиозных «предрассудков» и слабаков из верующих, которым, дескать, нужно «утешение» в этой жизни.

В одном из роликов Соколовский критикует несколько высказываний патриарха Кирилла. Ему, в частности, не понравился призыв последнего уменьшить в разговорном языке количество употребляемых иностранных слов. Неологизмы, особенно «топового» английского происхождения, нравятся молодому человеку. Проблему засорения родного языка (проблему, кстати, признаваемую остро актуальной во многих странах Европы) юноша просто не видит.

Расшифровывая лексику Руслана, можно (не без труда) догадаться, что он возмущен запретительными тенденциями, господствующими в РФ. Это следует из его негодования по поводу другой цитаты из выступлений патриарха, в которой тот сообщал об опасности «ереси человекопоклонничества», воцарившегося, по его мнению, на Западе. Для Соколовского подобная трактовка философии прав человека в свою очередь является «ересью» и стремлением попирать свободы, которыми пользуется современная цивилизация. Потому он не находит ничего лучше, как матерно обозвать оппонента и завершить речь тирадой, утверждающей его собственное кредо. Оно лапидарно: «Каждый имеет полное право делать все, что угодно». Эта максима им разъясняется. Чтобы не вгонять читателей в краску, переведу с матерного (опустив красочные детали): «Если вы хотите перепихнуться, делайте это так, как вам хочется (конечно, по обоюдному согласию с партнером)». Никто к вам не должен по этому поводу приставать. Вот такой краткий курс вольнолюбия и либертарианства по Соколовскому.

Год назад автор этих строк имел возможность критически высказаться на радио «Свобода» по поводу патриарших обличений гуманизма. Христианский гуманизм — неотъемлемая часть евангельского учения и земной цивилизации. Однако какое отношение к дискуссии на эту тему имеют лексика и логика доводов Соколовского, характерных скорее для человека из подворотни? Большевикам, впрочем, стиль языка и поведения улицы всегда представлялся своим, недаром блатных они величали «идейно-близкими».

Нынешние разговоры о праве на раскованную шутку по адресу «отсталой» религии и ее адептов ведутся странным образом. Всегда как бы в отрыве от контекста эпохи тоталитарных идеологий, начавшейся 100 лет тому и далеко еще не завершенной. Почти целый век власть сотрудничала с уголовниками в стремлении подавлять инаковерующих. У Соколовского, как и у других нынешних творцов раскрепощенных перформансов, есть на что опереться в нашем недавнем печальном прошлом. Традиция подавления оппонентов с помощью мата, пыток и лозунгов, обращенных к толпе (вроде разбойного клича «сарынь на кичку»), тянется от модерных большевиков к зачинателям кровавых бунтов в нашем далеком прошлом. Видеопроповеди Соколовского при всей их меркантильно-материальной подоплеке (всюду проставлены реквизиты для оплаты) имеют прямые отсылки именно к таким печальным традициям смуты.

В СМИ справедливо поминают о наследственности Соколовского, о его тяжелой личной истории (ранний уход из семьи отца, бедность, смерть брата, болезнь матери). Так объясняют и искривления его характера, и неадекватность поведения. Об этом же говорил на суде и свидетель защиты мэр Екатеринбурга Евгений Ройзман. Но подобные ссылки на внешние обстоятельства — «среда заела» — способны лишь развратить личность.

В последнем слове Руслан упоминает имя Александра Невзорова как одного из тех, на кого он равняется в мире идей. Символичным выглядит эта ссылка. Бывший семинарист, перешедший в атеисты, доверенное лицо Путина в период выборной кампании 2012 года, циник и хамелеон, он в последние годы пытается предстать в образе свободомыслящего оппозиционера. Невзоров пользуется атеизмом как удобным маркером, лишний раз демонстрируя, что его убеждения определены конъюнктурой.

В последнем же слове Соколовский невольно подчеркнул, насколько китчевыми и случайными являются его собственные идейные искания. Он ссылается на мифический пример с семинаристом, якобы доведенным известным академиком и нобелевским лауреатом Иваном Павловым до самоубийства. История эта, взятая из атеистических агиток, излагается Соколовским совершенно в духе Хлестакова. Академик всю ночь дискутирует с «семинаристом» и «с помощью огромного количества документов» развенчивает его веру в Бога. На следующее утро семинарист вешается. Начиная излагать эту байку, блогер поясняет суду: «Он (академик. — ПП) был атеистом — ну, в Советском Союзе это было распространено». Интересно, какой Советский Союз имел в виду молодой человек? Если СССР времен жизни академика, то перепись населения 1937 года показала, что большинство граждан считали себя верующими. К тому же знаменитый физиолог требовал от новых атеистических властителей соблюдения прав верующих, считая это необходимым для благополучного развития страны.

Вполне оправданным видится мнение Евгении Чудновец о неискренности речей Соколовского на суде, когда тот утверждал: «Я всего лишь матерился». Чудновец, также пострадавшая из-за размещения своего видеоролика во всемирной Сети и лишь недавно освобожденная из мест лишения свободы, посчитала блогера трусом, испугавшимся ответственности за собственные поступки. Мотив, которым он руководствовался, создавая свои «критические и научно-популярные» интернет-журналы, она называет корыстным, рассчитанным на «увеличение своего бюджета за счет подписчиков на [YouTube] канале».

Конечно, все это не может (и не должно!) служить основанием для уголовного преследования молодого человека. Однако показывает, насколько двусмысленной и темной в своих истоках может быть подобная деятельность. Да, Amnesty International чуть ли не моментально признала Соколовского «узником совести». При том что такой действительно страдающий за убеждения журналист, как Борис Стомахин, отбывающий уже не первый срок в лагерях, этим званием до сих пор не отмечен.

Последнее столетие отечественной истории под воздействием идеологии воинствующего безбожия, тоталитарного давления и административного ража привело наше общество в состояние постоянного гниения и разложения. Вместо того чтобы солидарно пытаться выйти к творческому покаянию и преодолению личной несвободы, мы пытаемся идти путем имитации свободы. Это путь в историческое небытие.

Необходимо исключить из правовой практики нашего государства возможность уголовного преследования за скоморошество и ёрничество. Однако и общество должно иметь мужество и трезвость называть произвол произволом, не поддерживая двойные моральные стандарты и не оправдывая нравственных безобразий абстрактным правом на свободу самовыражения.

------------

P.S. К полудню пришла новость о том, что Соколовский районным судом г. Екатеринбурга признан виновным по всем пунктам обвинения и приговорен к трем с половиной годам общего режима условно с обязательными работами и запретом посещать места массовых мероприятий.

Сам по себе процесс, приговор, позиции обвинения и защиты (а также поведение сторон в ходе следствия и процесса) нуждаются в изучении и анализе. Однако должен сказать, что в нынешних общественно-политических условиях судья Екатерина Шопоняк приняла взвешенное и разумное решение. Приговор с учетом контекста времени и обстоятельств одновременно и жесткий, и достаточно мягкий.

Конечно, все производство по случаю Соколовского должно было, по моему убеждению, проходить в рамках административного кодекса.

В этом отношении приговор парадоксально возвращает нас к традициям русской истории начала ХХ столетия, периода думской демократии. Тогда дарованная Конституция смягчала жесткие нормы российского законодательства и одновременно — в порядке исключительных законов, принятых на волне борьбы с революционным террором — государство могло осудить человека за высказывания, за поступки по убеждению высылкой в 24 часа и другими ограничениями прав. При этом общее направление государственного, общественного и правового развития было, несомненно, в сторону либерализации и гуманизации права.

Сейчас в РФ общая тенденция, скорее, другая.

С другой стороны, и тогда, сто лет назад, и сейчас в обществе на подъеме была волна идейно мотивированного хулиганства, нигилистического эпатажа. В этом, а не только в жесткости и формализме государственных правоохранителей и идеологов кроется опасность для Соколовского. Персонажи его типа, играющие на поле «прогресса» и одновременно собственного невежества, в истории русской катастрофы 1917 года быстро превращались в палачей, жрецов очередного торжествующего «изма» и в прикормленных конъюнктурщиков. Его проблема прежде всего внутренняя, он с легкостью может обнажить в себе начала какого-нибудь резонирующего Смердякова. Как ему помочь избежать этого? Не знаю. Вот Ройзман брался его трудоустроить и как бы оказать воспитательное влияние. Остается надеяться, что фарисеи в мундирах и при власти не закрутят гайки в решениях по Соколовскому и что сам Соколовский преодолеет и возрастную ломку, и свой цинизм, и свои внутренние болезни.



Фото: Россия. Екатеринбург. 4 апреля 2017. Блогер Руслан Соколовский (слева), обвиняемый в оскорблении чувств верующих, и свидетель защиты мэр Екатеринбурга Евгений Ройзман (справа) во время рассмотрения дела в Верх-Исетском районном суде. Р. Соколовский обвиняется в оскорблении чувств верующих и экстремизме после публикации в интернете видеоролика о ловле покемонов в Храме-на-Крови. Донат Сорокин/ТАСС