Много раз замечал уже, что реальная жизнь создает сюжеты, изобилующие совпадениями, которые любой автор телесериала наверняка отверг бы как совершенно невозможные. 10 января в Женеве будут проходить американо-российские переговоры по вопросам безопасности. В центре их – претензии Кремля на некие особые привилегии на постсоветском пространстве. Угрожая новым развертыванием широкомасштабных боевых действий на Украине (западные источники сообщают о концентрации более чем ста тысяч российских военных поблизости от границы с соседней страной), Москва требует, чтобы США и НАТО отказались от любого военного сотрудничества с государствами, некогда бывшими советскими республиками. Разумеется, при этом Североатлантический альянс должен взять на себя односторонние обязательства не расширяться на восток. Мало этого, НАТО, по мнению российских представителей, должно ликвидировать всю военную инфраструктуру, которая была создана после 1997 года. То есть как минимум убрать многонациональные батальоны, которые были развернуты в странах Балтии и Польше после того, как Россия присоединила Крым и приняла участие в «секретной» войне на Донбассе.

При этом накануне переговоров отечественные дипломаты стали изъясняться довольно просто. Так замглавы МИДа Сергей Рябков заявил: «Даже неспециалисту понятно, что требовать от России уступок в ситуации, когда именно НАТО на протяжении всех последних десятилетий стремится, что называется, "оттеснить" нашу страну и перевести ее если не на роль подчиненного, то в любом случае на вторые роли в европейской и международной политике, причем сделать это с нанесением прямого ущерба нашей безопасности, больше не получится. Это все в прошлом. И раньше-то не очень получалось, а сейчас этому просто положен конец…Так что НАТО надо собирать манатки и отправляться на рубежи 1997 года». Это классический случай, когда при отсутствии внятных аргументов и существенных инструментов давления (за исключением угрозы войны) российские дипломаты стали изъясняться буквально на языке подворотни.

В этой ситуации произошли события, которые вроде бы подтверждают российские претензии на некие особые права на постсоветском пространстве. В начале января 2022-го случилось то, о чем предупреждали аналитики, считавшие, что бывшие советские республики Средней Азии, которые представляют собой слабые авторитарные режимы, неизбежно станут источником нестабильности на долгие годы. Самым слабым звеном неожиданно оказался Казахстан – еще вчера казавшийся самым устойчивым в Центральной Азии. Все началось с протестов, имевших социально-экономические основания. Непосредственным поводом стал рост вдвое цен на газ, который используется в Казахстане как автомобильное топливо. Практически сразу же протесты приобрели политический характер, одним из главных требований стал полный уход от власти бывшего президента Назарбаева и его клана. Надо сказать, власть отреагировала вполне адекватно: президент Токаев не побоялся нарушить конституцию, которая пожизненно закрепляет за первым президентом председательство в Совете безопасности. Токаев объявил, что лично возглавил Совбез и уволил ставленников Назарбаева от руководства службами безопасности страны. Именно в этот момент к протестующим присоединились некие остающиеся неизвестными боевики, которые без труда, при попустительстве силовых структур, захватили арсеналы полиции и комитета национальной безопасности. Начались поджоги и мародерство, зверские убийства. Президент Казахстана Токаев в этой ситуации, запинаясь, заявил, что страна подверглась иностранной агрессии (при этом не было сказано, какое же государство является нападающей стороной) и запросил на этом основании помощи от членов Организации Договора коллективной безопасности (ОДКБ).

На самом деле, если называть вещи своими именами, то в Казахстане произошло обострение борьбы за власть на фоне несостоявшегося ее транзита от Назарбаева к Токаеву. Использование погромщиков не было, конечно, никакой иностранной агрессией, а формой противостояния различных кланов. Но Кремль, который раньше чрезвычайно скептически относился к просьбам членов ОДКБ о военной поддержке (с ними либо прямо, либо намеками обращались и Киргизия, и Белоруссия, и Армения), вдруг принял решение о военном вмешательстве. Надо сказать, что к такому повороту событий российские военные готовились последние десять лет. Еще в 2009-м Москва продавила создание Коллективных сил оперативного реагирования, что давало возможность для быстрого вмешательства. Выделенные в состав этих сил 98-я дивизия ВДВ и 31-я десантно-штурмовая бригада год за годом отрабатывали действия в охваченной бунтом стране. Именно их подразделения и были переброшены сейчас в Казахстан. Путин фактически открыл ящик Пандоры. Вне зависимости от того, чем именно будут заниматься российские войска в соседней стране, теперь каждый автократ в бывших советских республиках будет требовать военного вмешательства Москвы в случае народных протестов. Наша страна берет на себя функцию полицейского на постсоветском пространстве.

И в Москве, и в Вашингтоне уже заявили, что не собираются обсуждать события в Казахстане. Однако, согласимся, они случились удивительно вовремя. Они дают замечательную возможность продемонстрировать: Россия является для Запада единственным гарантом того, что из нестабильной Центральной Азии (еще больше дестабилизированной американским бегством из Афганистана) не придут новые глобальные угрозы. Налицо реализация того, что позже назовут «доктриной Путина». Вспомним, западные аналитики называли «доктриной Брежнева» советские претензии на некое право вмешательства в дела зависимых от СССР государств. Кончилось все Афганистаном и развалом Советского Союза…