Гарант точка ру, или почему он НЕ прав

Тут коллега, которому предстояло выступить на семинаре по теме «Новости и патриотизм», спросил меня, как бы я ответила на заявленную дихотомию. Ибо предполагалось, что новости, то есть объективное изложение фактов с разных точек зрения, обязательно противоречат патриотическому подходу. «Ну вот, например, - сказал он,- если бы в сорок первом году ситуацию (я так поняла, что на фронте) излагали бы с разных точек зрения, то все было бы еще хуже».

"Сравнивать 1941 год, когда немцы дошли до Москвы, с 2006-м да и с 1995-м (начало первой войны в Чечне) или с 1999–м (второй) – по меньшей мере некорректно", - ответила я. Чего уж там было дискутировать в сорок первом, когда надо было спасать страну, землю – ну не Сталина же спасали те, кто прямо из лагерей – в штрафные батальоны и ополчения.

А вот если бы пару годами раньше, до начала реализации плана "Барбароссы", в газетах шла бы дискуссия о том, начнет ли Третий Рейх войну или нет, заключать с ним пакт о ненападении или нет, заниматься перевооружением армии, если враг, возможно, уже у ворот, или нет, оправданно ли отправлять в лагеря каждого четвертого офицера Красной Армии и расстреливать всех командующих округов... Впрочем, если бы была сама возможность дискуссии по первым названным пунктом, то последних априори не было бы. Как не было бы к декабрю 1941 года четырех с половиной миллионов убитых и плененных солдат и офицеров Красной Армии (700 000 – убитых и пропавших без вести только при защите Киева), а потери офицерского состава за четыре года войны не составили бы 35 процентов (в 14 раз выше, чем в царской армии во время Первой мировой войны). И это, в том числе, результат того самого противопоставления, столь упорно предлагаемого и сейчас: новости vs. патриотизм.

Разговор мне этот вспомнился в связи с заметкой другого моего коллеги, Антона Ореха, "Но ведь он же прав!", опубликованной на страницах «ЕЖ» не далее как вчера и написанной по мотивам заявления В.В. Путина в Германии на смерть журналиста Анны Политковской. «Политическое влияние Политковской внутри страны было незначительным», - сказал президент. Коллега согласился: «К обществу взывать бесполезно! Общество изменилось. И роль журналистики в нем изменилась… Журналистика как общественная совесть обществу не нужна».

Про «общественную совесть» я ничего не знаю – совесть, на мой взгляд, вещь сугубо индивидуальная. А вот про то, как заметила другая моя коллега, Соня Микич, репортер немецкой телекомпании ARD, много лет проработавшая в Москве, что «журналистика и мораль все-таки имеют между собой нечто общее», и Аня Политковская, по словам Микич, это «бесстрашно и просто доказывала своей жизнью» - о том некоторое представление и суждение имею.

А мораль эта заключается не в том, чтобы писать то, что нравится читателю (тому ли, что в Кремле, или же тому, что покупает газету в киоске), но писать то, что он, читатель, иначе не узнает и оттого не сможет составить своего представления, что происходит в стране, какова значимость или каков ущерб от тех решений, которые принимает власть.

ВЦИОМ тут сообщил, что 61% респондентов «согласились со словами министра обороны Сергея Иванова, назвавшего Грузию “бандитским государством”, 40%, решая, как следует ответить на действия Тбилиси, «выбрали экономическую блокаду, 37% — выдворение незаконных мигрантов». Эти цифры – они что, отражают общественное мнение? Или же – фиксируют лишь то, что зрители первого канала (покрывает 97 процентов всех домов во всех временных зонах страны) и второго проглотили тот агитпроп, что в режиме 24/7 доносят до них государственные СМИ, не предоставляя другой, отличной от Кремля, альтернативной точки зрения на конфликт с Грузией и варианты его разрешения? Про то, что Саакашвили назвал грузовые самолеты МЧС, которыми вывозят из России депортируемых «лиц грузинской национальности» и привозят на них же россиян, спешащих уехать из Грузии, «скотовозками» - сообщили все телевизионные каналы. А вот то, что россияне, летевшие этими грузовыми самолетами, жаловались, как тяжело было три часа стоять на ногах, в самолете, где не было кресел и окон, – я слышала только на «Эхо Москвы». И действительно, Аэрофлот, что, разорился бы, если бы послал за соотечественниками пару-другую – в рамках тех же спецрейсов - «Боингов»?

Так знаем ли мы и, между прочим, власть, Кремль, каково на самом деле общественное мнение по поводу конфликта с Грузией? Может, оно ровно такое, как сообщает ВЦИОМ, а может – и нет. Ибо действительное общественное мнение появляется только и только тогда, когда граждане имеют возможность узнать о всех имеющихся альтернативах, а не о той единственной, которую предлагает Кремль. Может, к слову, тогда, зная общественное мнение, а не только пережеванную жвачку собственных пропагандистов, Путин и Ко меньше бы боялись собственного народа или как минимум хотя бы различали, какие страхи – реальные, а какие – исключительно виртуальные?

Это я к тому, что и мой коллега Антон Орех, и В.В. Путин чуть-чуть перепутали понятия.

Путин, утверждая, что «Политическое влияние Политковской внутри страны было незначительным», на самом деле имел-то в виду себя, Кремль, свою Администрацию, ну и пару других подчиненных ему ведомств. Это обычная для гаранта подмена понятий – думает о себе и собственном окружении, а говорит – «страна». И некому ему, бедолаге, пояснить, что государственный аппарат и страна – это вовсе не одно и то же, а в нашем случае – это и вообще две разные страны, которые живут в разных реальностях и редко когда соприкасаются между собой. Да, на Путина, к сожалению, Анна Политковская влияния не имела, а на людей, которых она спасала, кого вытаскивала из разных - федеральных или ичкерийских – ям, нет, имела влияние, да еще какое. И на тех, чьих родственников – их останки – находила в общих могилах – имела. И на тех, кто читал, о том, ЧТО власть может делать с людьми и как люди, представляющие эту самую власть, превращаются в животных вроде Буданова - она имела влияние, каковое Путину и не снилось.

И Антон Орех совершает похожую ошибку, полагая, что «журналистика обществу не нужна». Обществу – нужна, иначе зачем бы оно столь яростно рыскало по интернету в поисках информации и альтернативных точек зрения? А вот Кремлю – нет, не нужна. То есть на самом деле очень даже, жизненно нужна, потому как информационная асфиксия для любой власти – смерть, коя, напомню, таки и настигла СССР. От того, кстати, маленькие форточки еще барахтающихся СМИ не додавливают окончательно – позволяют «клевещать», потому что иначе, как бы они узнавали чего там такое, всякое разное, происходит в стране? Просто осознание этого у людей во власти приходит все реже и реже, а липкий страх – до рвоты - за будущее и за капиталы вкупе с неизвестными им, но постоянно ожидаемыми неприятностями со стороны вверенного им народонаселения - этот страх их обволакивает все чаще и чаще. Оттого – легче закрыть шторки, ну и далее по известному анекдоту.

То, что власть полагает сограждан исключительно за недоумков, которые без руководящей и направляющей ни думать, ни отличить черное от белого, ни жить, ни выжить не смогут – это не удивительно. Мы это проходили. Советская власть предлагала населению свое соучастие еще более навязчиво – вплоть до того: как, когда, что и куда, дабы дети на свет появлялись.

А вот то, что коллеги имеют столь же дурное представление о том, что думают и чего хотят сограждане – вот это много хуже. Представление о том, что народ темен и страшен и с таким народом ни либеральную идею претворять, ни демократию построить невозможно - представление, мягко говоря, ни на чем не основанное.

Во-первых, повторю, ни мы, ни власть не знаем, какие представления действительно бытуют среди разных групп населения.

Во-вторых, консерватизм – нормальная защитительная реакция на угрозы, реальные или мнимые, на страхи перед постоянно трясущимся настоящим и еще более неопределенным будущим. В 2004 году за Джорджа Буша, уже после того как стало ясно, что военная кампания в Ираке разворачивается как-то не так, как обещали, проголосовали 55 процентов американцев, участвовавших в выборах. А спустя два года рейтинг того же Буша опустился ниже плинтуса, и его поддержка даже среди сторонников республиканской партии неуклонно идет вниз.
Что, американцы в 2004 году были тупыми (или, наоборот, умными), а сейчас поумнели (или, наоборот, стали глупее)? Да нет, конечно, просто объем информации о катастрофе в Ираке, оценка угроз для конкретного Джона Смита, его бизнеса и будущего его детей от последствий этой войны изменилась, и альтернативы, предлагаемые оппонентами Буша - предлагаемые на всех каналах и во всех газетах - показались выгоднее, предпочтительнее.

Нет, я вовсе не хочу сказать, что двести лет жизни в условиях демократии – это так, пустяк, не имеющий отношения к теме. Хотя, замечу, еще пятьдесят лет назад слово «ниггер» было как минимум в южных штатах вполне даже общеупотребимым, а автобусные остановки отдельно для белых и для черных существовали даже в сорока километрах от Капитолия, в штате Вирджиния, по другую сторону Потомака. И свой ДПНИ – куклуксклан – был, и расисты в конгрессе и в сенате заседали.(Я о том уже как-то пространно писала.)

(Да и, к примеру, те же поляки особо историей демократии похвастаться не могут. Однако ж сказал им папа Иоанн Павел Второй, «вы – люди, перестаньте ползать на животах», и – не сразу, но перестали. И как-то вполне ничего там в Польше складывается: и демократия, и экономический рост.)

И даже не буду утверждать, что либеральная идея охватила российские массы. Вовсе нет. Более того, даже возьму на себя смелость заметить, что свобода – отнюдь не универсальная потребность. А помутнение, порой, охватывает целые нации – как было в цивилизованной Германии времен Третьего Рейха, или в куда как менее цивилизованной – Руанде, и всего лишь десять лет назад.

Однако не только жажда перемен, но и осуществление этих перемен – нигде и никогда не бывает уделом большинства. Перемен добивается меньшинство, те, кого – ненавижу слово «элиты» - принято называть образованным классом. Ах, актеры и режиссеры Путину на грудь валятся и в пояс кланяются! Во-первых, далеко не все. Во-вторых, лицедеи тем и зарабатывают, что сыграют зрителю то, что этому зрителю нравится. Тем паче – если цена сходная.

А вот когда этот самый образованный класс начинает в лицедеев превращаться да стрелки переводить на «тупой и темный народ», вот тогда это – лукавство и беда.

Потому что образованный класс тем самым демонстрирует свой личный, шкурный интерес, отнюдь не высокого свойства – детей накормить, близкого от смерти спасти. А-а, не надо лукавить – «дети без отца»: ГУЛАГа в стране нет, повальных арестов – тоже. Выбор-то другой: ездить на "ауди-8" или на «десятке», как ездила, к слову, Аня Политковская, иметь «домик в деревне» или не иметь, отдыхать на Ривьере в бархатный сезон или – в Египте и Турции.

Поверьте, это я вовсе не в укор выбору тех, кто предпочитает Ривьеру. Я лишь о том, что не надо тогда указывать на «дурной и темный народ», который не хочет в стране демократии. «Дурной и темной народ» хочет выжить и тоже, когда-нибудь, поехать на Ривьеру. Но пока ездит, в лучшем случае, в Турцию.

Давайте будем наконец честны – ну хотя бы сами перед собой: сегодня самые большие деньги – в работе под названием «обслуга власти». Знаю, кое-кому, даже многим, эта роль обслуги претит. Однако из обслуги не уходят. Так, забегут в тот же «ЕЖ» - дабы засвидетельствовать, что не кухарки, а потом обратно, туда: противно, но платят, однако, много. «А что вы хотите опять равенства в бедности?» - Нет, не хочу. Но напомнить себе позволю: бесплатный сыр бывает только в мышеловке.

За все приходится платить: за право убирать золотые туалеты и за право даже не знать, где и зачем они стоят.

Вот когда этот «образованный класс», это меньшинство, льющее слезы на могиле почившей российской демократии – почившей конечно же по вине этого «отсталого и непросвещенного народа», - вдруг услышит, что и от золотых туалетов, пардон, воняет, когда перестанет быть соучастником преступлений, в результате (или вследствие – не суть) которых погибают такие, как Аня Политковская, вот тогда и избранный президент не позволит себе заявлять, что журналисты имеют минимальное влияние на общество. Правда, тогда и президентом бывшего подполковника КГБ не изберут.

А пока – «чего изволите-с», то и изволяют.