Ельцин умер от горя
В первые годы после той отставки нет-нет, да и случалось услышать такую реакцию на очередное людоедство властей: «Погодите, дедушка очухается, он им еще устроит. Он им скажет, что думает по поводу всей этой гадости». И на лицах присутствующих начинала играть улыбка. Все очень живо представляли себе, как Борис Николаевич входит в свой кабинет, с удивлением смотрит на человека за своим столом и говорит: «Да ты, я погляжу, всерьез тогда все воспринял… Так это я… того… пошутил… или спал, я уж не помню… Ну все, все, сынок, иди к Бородину, он тебе найдет работу…»
Эх, мечты, мечты… Ельцин был герой. Людям свойственно идеализировать героев. Поэтому до последнего верилось, что вот так втихую он не уйдет. Что найдет слова, которые многое расставят по своим местам и за которые даже недовольные правлением Ельцина простят ему если не все, то почти все. На самом деле, даже не требовалось никаких особых откровений. Вполне хватило бы той короткой реплики, которой недавно порадовал нас Виктор Геращенко в эфире «Эха Москвы». А уж оснований произнести эти слова у Бориса Николаевича было никак не меньше, чем у Виктора Владимировича. И круг тех, к кому они могли быть обращены, много шире. В него вошли бы не только те, кто цинично попрал все, во что он искренне верил, чего добивался, как умел, для себя и для страны, но и многие из тех, кто еще тогда, в конце девяностых, навязал ему, тяжело больному и смертельно уставшему, свое решение. Из тех, кто привел к нему малознакомого, неблизкого человека.
Сегодня принято считать, что Путин не обманул ожиданий Ельцина и не нарушил негласных (а может, и гласных) договоренностей – не тронул никого из семьи, не провел полномасштабной ревизии минувшего царствования. Но знал ли Ельцин, догадывался ли он, какую придется платить цену за, что называется, «спокойную старость»? И ему лично, и всей стране… И была ли она на самом деле спокойной эта его старость?
Я не верю. Весь наш опыт наблюдений за этим человеком подсказывает, что так быть просто не могло. Но теперь уже поздно и бессмысленно об этом говорить.
Очень скоро мы получим ответ на вопрос: насколько фактор Ельцина связывал руки нынешней власти. Как быстро она дотопчет все, что еще не успела или стеснялась дотоптать. Может, эти люди действительно боялись непредсказуемой, внезапной реакции Первого президента России? Боялись, что в конце концов он не выдержит и, наплевав на очевидные риски, с присущей ему прямотой и яростью выскажет то, что накипело на душе?
Ельцин умер, конечно, от горя. А еще, наверное, от неизбывного чувства вины. Он совершал в жизни много ошибок. Но та роковая и фатальная во многом перечеркнула всю его жизнь. Он не мог этого не понимать. И исправить уже не мог – не было сил. А пережить не получилось.
Ельцина больше нет с нами. Он нам уже никак не поможет. Но мы будем о нем помнить. И верить, что если Господь даст ему возможность и дальше наблюдать за развитием событий в России, у Бориса Николаевича будет повод сказать: «Молодцы, ребята! Порадовали старика. Сняли камень с души».
Наверное, многие сочтут, что день похорон не лучшее время для прямого разговора о человеке. Но обычная в таких случаях формула «либо хорошо, либо ничего» к Ельцину не применима. Она для людей такого масштаба оскорбительна и унизительна. А этого он точно не заслужил.
Обсудить "Ельцин умер от горя" на форуме
Эх, мечты, мечты… Ельцин был герой. Людям свойственно идеализировать героев. Поэтому до последнего верилось, что вот так втихую он не уйдет. Что найдет слова, которые многое расставят по своим местам и за которые даже недовольные правлением Ельцина простят ему если не все, то почти все. На самом деле, даже не требовалось никаких особых откровений. Вполне хватило бы той короткой реплики, которой недавно порадовал нас Виктор Геращенко в эфире «Эха Москвы». А уж оснований произнести эти слова у Бориса Николаевича было никак не меньше, чем у Виктора Владимировича. И круг тех, к кому они могли быть обращены, много шире. В него вошли бы не только те, кто цинично попрал все, во что он искренне верил, чего добивался, как умел, для себя и для страны, но и многие из тех, кто еще тогда, в конце девяностых, навязал ему, тяжело больному и смертельно уставшему, свое решение. Из тех, кто привел к нему малознакомого, неблизкого человека.
Сегодня принято считать, что Путин не обманул ожиданий Ельцина и не нарушил негласных (а может, и гласных) договоренностей – не тронул никого из семьи, не провел полномасштабной ревизии минувшего царствования. Но знал ли Ельцин, догадывался ли он, какую придется платить цену за, что называется, «спокойную старость»? И ему лично, и всей стране… И была ли она на самом деле спокойной эта его старость?
Я не верю. Весь наш опыт наблюдений за этим человеком подсказывает, что так быть просто не могло. Но теперь уже поздно и бессмысленно об этом говорить.
Очень скоро мы получим ответ на вопрос: насколько фактор Ельцина связывал руки нынешней власти. Как быстро она дотопчет все, что еще не успела или стеснялась дотоптать. Может, эти люди действительно боялись непредсказуемой, внезапной реакции Первого президента России? Боялись, что в конце концов он не выдержит и, наплевав на очевидные риски, с присущей ему прямотой и яростью выскажет то, что накипело на душе?
Ельцин умер, конечно, от горя. А еще, наверное, от неизбывного чувства вины. Он совершал в жизни много ошибок. Но та роковая и фатальная во многом перечеркнула всю его жизнь. Он не мог этого не понимать. И исправить уже не мог – не было сил. А пережить не получилось.
Ельцина больше нет с нами. Он нам уже никак не поможет. Но мы будем о нем помнить. И верить, что если Господь даст ему возможность и дальше наблюдать за развитием событий в России, у Бориса Николаевича будет повод сказать: «Молодцы, ребята! Порадовали старика. Сняли камень с души».
Наверное, многие сочтут, что день похорон не лучшее время для прямого разговора о человеке. Но обычная в таких случаях формула «либо хорошо, либо ничего» к Ельцину не применима. Она для людей такого масштаба оскорбительна и унизительна. А этого он точно не заслужил.
