Именно на убеждении, что «добродетель есть специальность одного лишь духовенства», на наш взгляд, и покоятся некоторые современные мифы о служителях Церкви. Классический пример их тиражирования — публикация Д. Быкова в киевской газете «Зеркало недели» № 26 за этот год. Автор утверждает: «Огромный процент священников охотно берет деньги у блатных, считающих Бога верховным паханом и пытающихся задобрить его пожертвованиями и дареными колоколами; впрочем, это явление интернациональное. Но в представлении многих батюшек Бог и есть верховный пахан — грозный, совершенно аморальный и глухой к мольбам, зато уважающий силу и с равным одобрением благословляющий ратников и гопников».

Не знаю, чего здесь больше – наивности или недоброго умысла. Если верить таким публикациям, то храмы просто набиты «блатными и паханами», непременно желающими поделиться своей воровской добычей с церковнослужителями. Получается, что «наши бандиты» — сплошь верующие люди, живущие по принципу «не согрешишь – не покаешься, не покаешься – не спасешься». Разумеется, в жизни бывает все. И преступники каются, и пожертвования бывают «нечистые», и священники совершают преступления. Однако гораздо чаще в наши храмы приходят освободившиеся зеки и просят любой еды и денег на дорогу домой. И настоятели стараются им помочь. Иногда из сострадания, а порой — опасаясь за храм, который в отместку могут просто поджечь.

Не так давно один из московских священников рассказал мне грустную историю о том, как он был зверски избит в начале 90-х «конкретными пацанами», которым показалось (именно показалось!), что их пожертвования на реставрацию храма были использованы не по назначению. С тех пор он стал очень осмотрительным в общении со спонсорами.

Не криминалитет, а обычный российский бизнес, часто провинциальный, подрубленный бесконечными экономическими экспериментами, спасающийся, как может, и от налогового бремени государства, и от сборов в бандитский «общак», восстанавливал храмы в русской глубинке.

Другой распространённый миф о духовенстве – его необразованность. На сегодняшний день русское священство имеет очень разный уровень образования. В 70-80-е годы духовные школы готовили прекрасные кадры. Несмотря на стремление советской власти ограничить выпускникам светских вузов поступление в семинарию, многим из них этот негласный запрет удалось преодолеть. Только в Москве сейчас служат несколько десятков священников, закончивших МГУ. Незадолго до своей кончины Юрий Андропов, обеспокоенный притоком интеллигенции в РПЦ, собирался начать очередную кампанию репрессий против духовенства, но не успел.

В 90-е стремительный рост числа приходов вынудил священноначалие рукополагать лиц, не имеющих семинарского образования. Однако в последние годы епархиальные архиереи требуют от духовенства обучения в духовных школах. В столичной епархии невозможно получить место на приходе без диплома Московской духовной семинарии или, по крайней мере, Свято-Тихоновского университета. Во Владимирской семинарии, например, учащиеся одновременно получают религиоведческое образование во Владимирском госуниверситете. Конечно, уровень профессиональной подготовки в духовных школах (многие из которых открыты совсем недавно) недостаточно высок и уступает некоторым светским вузам. Однако и все отечественное образование сейчас переживает сложные времена. Преподаватели Владимирского университета в частных беседах, например, признавались, что студенты-заочники из числа бывших семинаристов представляют наиболее целеустремлённую категорию учащихся, с которой приятно работать.

Известно, что в 80-е среди главных потребителей самиздата были духовные лица, и сейчас они остаются наиболее активными покупателями духовной литературы. Настоятель храма, где я служу (выходец из крестьянской семьи, поступивший в Московскую семинарию с намерением «хотя бы почитать книги из семинарской библиотеки»), частенько наведывался в те годы в Москву (эту привычку он сохранил до нынешнего времени), до отказа загружая свой «Москвич» литературой по богословию и церковной истории. Большой любитель духовного чтения, отец протоиерей, по горло загруженный приходской стройкой, оглядывая свою приличную библиотеку, вздыхал и говорил: «Вот зашлют в глухой сельский приход, там и почитаю».

Это ещё один из парадоксов священнической жизни. Если хочешь учиться и читать книги, тогда сиди на сельском приходе. В городах духовенство до предела загружено ежедневными службами, стройкой или восстановлением храма, крестными ходами и другими епархиальными мероприятиями.

В разных епархиях по-разному относятся к возможности священников получать светское высшее образование. Насколько мне известно, в Москве это поощряется священноначалием. Зато в Санкт-Петербургском университете, когда я поступал на кафедру религиоведения соискателем для защиты кандидатской диссертации, заведующая меня довольно подробно расспрашивала об отношении моей епархии к данному факту. Оказывается, несколько питерских священников и даже монахов заканчивали аспирантуру, что называется, «не афишируя» свою учебу. Разумеется, причины негативного отношения к образованию «в миру» могут быть неоднозначными, но нет-нет, да и услышишь порой комплимент в адрес аввакумовской «внешней блудницы» — образования.

Как тут не вспомнить курьёзную историю, которую приводит в своей книге о русских монастырях П. Зырянов. Некий монах-эконом был уличен в присвоении денежных сумм, но следствие выявило, что виновный тратил их исключительно на создание библиотеки.

Приходится сожалеть, что уровень образования слабо влияет на карьерный рост духовенства, мало заметен при назначении священника на приход. Однако стремление учиться «для себя» часто встречается в духовной среде.

К сожалению, последние годы омрачены деятельностью немногочисленной, но агрессивной маргинальной группы внутри РПЦ. Именно она выступает с пропагандой сомнительных идей о канонизации Распутина и Ивана Грозного, занимается борьбой с современными паспортами и ИНН. Как справедливо заметил в своё время о. Александр Шмеман, всякое невежество порождает агрессию. Размышляя над природой данного явления, нельзя отделаться от ощущения, что эти «православные хунвейбины» —  воспитанники школы советского политиздата. Напечатанная в какой-нибудь «Земщине» статейка становится для них «всей правдой» в одночасье. В прошлом году недовольные попыткой перемещения из Боголюбовского монастыря архимандрита Петра (Кучера), одного из вдохновителей борьбы с «электронным рабством», его последователи едва не взяли штурмом епархию, расположенную в Рождественском монастыре за высокой оградой (в годы СССР там размещалось ВЧК-ОГПУ-НКВД-КГБ). В итоге старца-вождя в обиду не дали.

Бесконечный кризис нашего отечества в течение целого века будоражит умы, заставляя искать причины русской катастрофы. Кто-то видит «тайную силу масонства», кто-то «руку КГБ». В обществе с низким уровнем гуманитарного образования всегда победит конспирология, во всех политических фракциях. От служителей Церкви подчас требуют того, что еще недостижимо для светского общества. После репрессий ХХ века, фактического уничтожения духовной школы, дискредитации «служителей культа», попыток вывести породу неграмотных священников к Церкви предъявляют требования «духовного возрождения» и особенной чистоты её рядов. Это – несправедливо.

Я уверен, что и обществу, и государству, и Церкви не нужны агрессивные маргиналы. Допущенные к амвону, они обязательно найдут последователей. В этом случае, как мне представляется, есть единственный выход – совместные образовательные проекты, государственный стандарт образования, поддержка социально значимых инициатив духовенства. С курсом ОПК действительно есть масса проблем, как есть они и с аккредитацией и лицензированием духовных учебных заведений, но в основе этих идей лежит нужная не только Церкви, но и обществу идея – выверенного образовательного стандарта, который остановит маргинальные течения и в церковном, и в светском сообществе. Конечно, конфессиональное и светское либеральное мировоззрение опираются на разные ценности, но есть и неопровержимая истина – разумное конфессиональное и разумное либеральное значительно ближе друг другу, если они существуют в общем культурном контексте.

Автор — протоиерей, кандидат философских наук (Владимирская епархия РПЦ МП)