Даже совсем не интересующиеся спортом граждане за последнее время, наверное, не раз слышали словосочетание «Тур де Франс». Едут по Франции на велосипедах, и каждый день пока они едут, кого-нибудь из них ловят на допинге.

Спорт и допинг в сознании обывателя настолько соединились вместе, что, кажется, будто без допинга спорт вообще не возможен, что спорт — это и есть допинг, что допинг уже интереснее самого спорта. По себе знаю, как это выглядит: если наши спортсмены что-нибудь выиграют – это не новость, даже если это действительно важная победа; но если какой-нибудь самый завалящий, никому не известный атлет попадется на допинге – это новость однозначно! Чем ближе к Олимпиаде в Пекине, тем больше будет разговоров и «новостей» о допинге. Тем более что борьба с ним скоро выйдет на уголовно-процессуальный уровень. Вроде бы близка к завершению работа над антидопинговым законом, и Россия присоединится к довольно многочисленному ряду стран, где распространение допинг-препаратов является уголовным преступлением.

В этом месте, по идее, должно последовать что-то вроде «давно пора!», «каленым железом!», «поставить заслон!»… но ничего этого не последует. Я и на страницах «ЕЖа», и в эфире не раз говорил, и хочу сказать опять: борьба с допингом – это фантастическая мистификация! В том виде, в каком она сейчас ведется, она не имеет смысла. Борьба с допингом стала не меньшим бизнесом, чем сам допинг. Скажу больше: она опасна! Потому что методы этой борьбы не имеют ничего общего с правосудием, правами личности и демократией.

Для начала простой вопрос: а почему борются с допингом? Уверен, что девять из десяти – минимум! – скажут: потому что тот, кто принимает допинг, получает нелегальное преимущество, добивается победы нечестным путем, а «чистые» спортсмены оказываются в неравных условиях с нарушителями. Так вот этот ответ неправильный! То есть такая цель борцами с допингом, разумеется, тоже преследуется, но во вторую очередь. Официально же допинг считается злом, потому что вредит здоровью спортсменов. Именно поэтому их преследуют так, как не преследуют самых безобразных преступников – чтобы спасти их драгоценное здоровье. Ну о здоровье мы еще поговорим, а пока все же о методах.

Во многих странах распространение допинга уголовно наказуемо и приравнено к распространению наркотиков. Но во Франции, в Германии, в Италии, в Штатах и некоторых других местах либо приняты, либо принимаются законы, в соответствии с которыми преступлением считается и употребление допинга! То есть допинг становится страшнее наркотиков. Потому что за употребление наркотиков (не связанное с отягчающими обстоятельствами) нигде в цивилизованном мире не наказывают. Это плохо, но это личное дело тех, кто губит собственное здоровье. Употребление спортсменом допинга его личным делом не является.

Атлет, пойманный на допинге в первый раз, наказывается отстранением от всех соревнований на два года, во второй раз — на четыре, в третий – навсегда. Активная спортивная карьера длится лет 10-15. Даже два года – это тяжелый удар. Четырехлетняя дисквалификация же означает фактическое завершение этой карьеры, потому что вернуться на высший уровень после такого перерыва невозможно. Да и на что жить все это время? Но сейчас речь идет о том, чтобы на четыре года отстранять уже при первом случае! Или даже сразу изгонять провинившегося пожизненно.

Это запрет на профессию. А запрет на профессию — одно из самых серьезных наказаний. Он применяется только там, где от профессии человека зависят жизнь и здоровье других людей, там, где действия виновного привели к очень тяжелым последствиям. Спортсменов же наказывают за то, что они вредят сами себе! Как такое возможно?

Могу себе представить, что моя позиция кажется вам, по меньшей мере, странной. Ведь допинг – это общепризнанное зло, и дискуссия здесь неуместна в силу очевидности проблемы. Ну хорошо, черт с ним, давайте наказывать, если вы считаете, что допинг – это плохо.

Но прежде чем наказать, надо доказать! Так вот борьба с допингом – это та сфера, где презумпция невиновности не действует, где косвенные улики приравнены к прямым и где закон имеет обратную силу.

Это не мои фантазии – это законодательно закрепленные вещи! На примерах из того же «Тур де Франс». Лидера гонки датчанина Расмуссена «сняли с пробега». Почему? Из-за допинга. Но у него не нашли никакого допинга. Ни одна из его проб никогда не содержала следов запрещенных препаратов. Так в чем же его вина? Его вина в том, что Расмуссен сообщил, что тренируется в Мексике, а его видели в это время в Италии. То есть он ввел в заблуждение антидопинговых контролеров. А по правилам, если контролеры дважды пришли к вам с пробирками и не застали на месте – это приравнивается к положительной допинг-пробе с последующей дисквалификацией. Это правосудие? Это то же самое, что свидетеля за две неявки на допрос не просто переквалифицировать в обвиняемые, а сразу признать преступником и посадить.

Спортсмены обязаны докладывать о своих перемещениях, и если их не окажется по указанному адресу – это тоже приравнивается к положительной допинг-пробе! Только под домашним арестом и в колонии-поселении применяются такие меры контроля за людьми. Но те люди либо преступники, либо подозреваемые. Таким образом, все спортсмены без исключения изначально приравнены к подозреваемым.

Правосудие всякое сомнение должно трактовать в пользу обвиняемого. И только спортивное правосудие всякое сомнение трактует против него. Тот же Расмуссен мог по какой угодно причине поехать в Италию вместо Мексики. В конце концов, скрываться от жены и проводить там время с любовницей. Мужчины гораздо чаще обманывают своих жен, чем применяют допинг. Однако поведение Расмуссена однозначно квалифицировали как использование допинга. И это на основании показаний одного человека, который случайно его видел! А может, он обознался? А может, намеренно оклеветал? Нормальное правосудие обязано проверить эти варианты, найти других свидетелей, неопровержимо доказать, что человек действительно был не с любовницей и не просто скрывался по какому-то капризу, а тайно принимал запрещенное вещество. Но показаний одного свидетеля в этом случае оказалось более чем достаточно. И таких примеров уже десятки.

Самый громкий допинговый скандал связан с испанским доктором Фуэнтесом, который якобы давал велогонщикам, теннисистам и некоторым другим спортсменам нелегальные снадобья. «Якобы» — потому что после нескольких лет расследования довести это дело до суда и приговора полиция так и не смогла. Да, скорее всего, Фуэнтес действительно потчевал своих клиентов «химией», но это всего лишь наши догадки, наша уверенность, однако нужны доказательства. А они сводятся лишь к вороху полузашифрованных бумажек. Там есть инициалы, которые совпадают с инициалами известных спортсменов, но они точно также могут совпадать с инициалами тысяч других людей. Одного велосипедиста наказали лишь потому, что в бумагах доктора Фуэнтеса была кличка собаки этого велосипедиста. Правда, потом выяснилось, что у него вообще не было собаки. Но осадок остался, и гонщик по-прежнему персона нон-грата. По подозрению в знакомстве с Фуэнтесом еще на прошлом «Тур де Франс» прямо накануне старта к соревнованию не допустили практически всех фаворитов. Прошел год. Вину большинства из них так и не удалось доказать, но они безо всяких дисквалификаций были лишены возможности заниматься своим делом.

У нас, в России, это называется «басманным правосудием». Когда вместо доказательств — предположения, когда людей судят за убийства в отсутствии убитых, когда человек в суде должен доказывать свою невиновность при том, что показания свидетелей обвинения принимаются как не требующая доказательства истина, то бишь аксиома.

Но самое фантастическое – это обратная сила антидопингового закона. Сейчас пробы хранят по восемь лет. Для чего? Для того чтобы при необходимости перепроверить их еще раз. Перепроверить на те виды допинга, которые сегодня еще не являются запрещенными. Или выявить те, которые сегодня выявить не представляется возможным. То, что сегодня легально, то, что сегодня можно принимать, через восемь лет сочтут криминалом и накажут задним числом. Это же какой для «басманного» суда простор! Принимай любой закон и сажай кого хочешь, потому что то, что прежде было хорошо, сегодня считается плохо.

Мы и так регулярно сталкиваемся с тем, что олимпийские медали меняют владельцев. Спустя два, три года чемпион вдруг перестает быть чемпионом, а медаль как снег на голову сваливается на не ждавшего подарка «бумажного чемпиона». Что за радость стать таким чемпионом? Не на глазах тысяч болельщиков на трибунах и миллионов у экрана, а получив спустя годы медаль по почте, о чем мало кто и узнает-то. Теперь все результаты соревнований официально называют предварительными! Ни одного из тех, кто ликует на пьедестале, нельзя считать чемпионом! Вот пройдет лет восемь, тогда он наконец-то сможет спать спокойно. Кому нужен такой спорт, если победитель неизвестен, а тот, кто формально выиграл, должен еще доказать, что он не мошенник? И в то же время эта жестокость избирательна.