Откровенно говоря, меня просили написать о письме М. Ходорковского, а я не собирался этого делать. По разным причинам не собирался, но прежде всего потому, что само это письмо очень короткое и очень понятное, содержит, по сути, всего одну мысль, один тезис, с ним можно соглашаться или не соглашаться, но обсуждать почти нечего. Но тут, неделю спустя, появилось еще одно письмо, выполненное в виде статьи, я говорю о тексте под «афористическим» названием «Нельзя допустить, чтобы воины превратились в торговцев», вышедшем в «Коммерсанте» за подписью главы Госнаркоконтроля В. Черкесова.

Я действительно убежден, что Черкесов писал именно письмо, причем в гораздо более узком смысле слова, чем Ходорковский, потому что в нем он обращается к одному человеку – своему шефу В.В. Путину. Можно долго гадать, почему Черкесов не имеет другой возможности донести до начальника свои мысли и почему в этих обстоятельствах он выбрал именно «Коммерсант», при том, что его, скажем так, семья контролирует целый медиа-холдинг. Я не собираюсь ломать над этим голову, не мое это дело, неинтересно мне это. Не знаю, кто писал текст, который подписал Черкесов, неважно, кого он ожидал в качестве читателя и почему был вынужден дать возможность читать свой текст всем – я сужу именно о тексте. В этом (и, пожалуй, только в этом) смысле он ничем не отличается от Ходорковского, который тоже в данном случае просто автор текста, не более того. Правда, и не менее.

Так вот, отсидевший без трех недель четыре года и получивший новые обвинения Ходорковский торопится нам сообщить, что в основе нашей позиции, нашего противостояния путинскому режиму должна стоять не прагматика, не рациональность, не рассудочность, а мораль, совесть. Потому что иначе мы и сейчас не будем качественно отличаться «от них» и в будущем не привнесем в общество тот новый компонент, без которого оно обречено воспроизводить одни и те же проблемы на протяжении многих веков.

С одной стороны, ничего нового Ходорковский не сказал. Еще М. Вебер экономический и социальный прогресс объяснял причинами, лежащими в сфере морали и этики. С другой, мне лично представляется весьма своевременным его напоминание, потому что, решая прагматическую, организационную, возможно, даже инженерно-техническую – «демонтаж режима» — задачу, мы ни в коем случае не должны забывать о главном – о цели и о тех ограничениях, которые она накладывает на средства.

Можно добавить, что мораль и даже вера есть не только в Библии и, не углубляясь в историю, вспомнить буддийских монахов, которые в эти дни гибнут в ненасильственном (с их стороны) противостоянии бирманской разновидности чекизма. Можно вспомнить Б. Рассела, еще многих и доказать, что мораль, и даже вера, далеко не всегда основаны на религии. Но это все не те детали, которые сейчас важны. Основная мысль Ходорковского все равно предельно понятна, на мой взгляд, бесспорна, отчасти банальна, но весьма своевременна и особенно значима потому, что если очевидно неглупый человек, находящийся в тех условиях и обстоятельствах, в которых сейчас находится МБХ, озабочен именно этим, то как минимум стоит обратить на это внимание и если не согласиться, то задуматься.

В тексте Черкесова тоже одна основная мысль, которая от деталей и побочных соображений и ассоциаций не зависит. Более того, она тоже очень важна для автора и он очень хочет донести ее до адресата. Видимо, еще и потому, что ощущает себя и своих приближенных жертвами необоснованных репрессий. Может быть, даже политических. Почти как Ходорковский. Мысль эта тоже очень проста: «Обращаться с членами корпорации, касты так же, как со всеми прочими, крайне опасно для всей корпорации, касты. Так можно потерять власть!»

В общем-то, человек, получивший солидное образование – Ленгосуниверситет, юрфак, – должен знать, что торговцы – это тоже каста, такая же, как и воины. А то, о чем он, Черкесов, толкует, тем более не корпорация – корпорация не бывает столь закрытой, с одной стороны, и разнородной, по его же описанию, с другой. Но я понимаю, почему в тексте не появился самый адекватный термин – он вызывает слишком много ассоциаций, нежелательных для Черкесова и его патрона-адресата. Ведь этот термин – орден. Например, меченосцев. В обоих смыслах – и в средневековом, и в сталинском. Но если покопаться в истории, то и исходных меченосцев из Святой Земли выперли (для сведения Черкесова: кресто- и меченосцы затем в Европе торговали всем, что успели прихватить с собой, включая и святыни, и даже титулы – титул короля Иерусалимского был продан как минимум дважды, – так что превращение воинов определенного сорта в торговцев, видимо, закономерно), да и сталинских меченосцев и при его жизни, и потом чистили со всем усердием много раз. И это абсолютно в логике вертикали власти. И любого главы этой вертикали.

В общем, два письма показали еще раз огромную разницу между двумя подходами. Один из них – кастово-корпоративный, и его почитатель, апеллируя к главарю, пытается отстоять групповые интересы, пугая того потерей власти. Другой – либерально-свободолюбивый, и его сторонник, никак не упоминая и, скорее всего, не думая в этот момент о собственных проблемах и обстоятельствах, обращается к вечным ценностям, к совести, к морали. Да, конечно, не все мы, оппозиционеры, похожи на Ходорковского.

Мы же все разные. Но до чего же все чекисты похожи на Черкесова! Черкесов молчал, когда репрессиям подвергались нечекисты. Они же не члены банды, то есть, тьфу, корпорации. Но ведь и про Трепашкина молчал, и продолжает молчать. Зато сколько голосов раздалось в поддержку самого Черкесова!

Даже один из числа тех, кто иногда причисляет себя к оппозиции, К. Кабанов, тоже бывший чекист, пытался объяснить, что для страны, мол, Черкесов – Золотов (начальник охраны Путина, новое издание Коржакова) чем-то лучше, чем Сечин – Патрушев – Иванов (В.П.). Черкесов сам опроверг Кабанова, объяснив, что все они – одна каста и их споры и разборки есть чисто внутрикорпоративная проблема. Про них даже нельзя сказать «чума на оба ваших дома!», потому что дом у них один. И управдом – один. Они их сами себе выбрали.

 

Ю. Левитанский

 

Каждый выбирает по себе
Женщину, религию, дорогу,
Дьяволу служить или пророку,
Каждый выбирает по себе.

Каждый выбирает для себя,
Слово для любви и для молитвы,
Шпагу для дуэли, меч для битвы,
Каждый выбирает для себя.

Каждый выбирает для себя
Щит и латы, посох и заплаты,
Меру окончательной расплаты
Каждый выбирает для себя.