Продолжавшийся четыря дня и собравший около 200 человек Освященный собор Русской православной старообрядческой церкви хотя и не отправил в отставку, как пророчили некоторые, митрополита Корнилия, но, без сомнения, стал знаковым событием в церковной жизни. Эта «знаковость» проявилась в том, что Собор высказал свое принципиальное суждение по ряду важных конфессиональных вопросов.

В первую очередь на нем был поставлен вопрос об экуменизме — с точки зрения старообрядцев, ложном релятивистском учении, подразумевающем, что спасение в религиозном смысле может быть получено в разных конфессиях и даже в разных религиях. На взгляд староверов, экуменизм «размывает границы Церкви и разоряет ее канонический и литургический строй», — так сказано в постановлении Собора, опубликованном на сайте РПСЦ. Именно поэтому никакие совместные молитвы и символические действия с представителями иных вер и конфессий невозможны — они подвергают опасности чистоту веры и само учение о Церкви. «Единая Святая Соборная и Апостольская Церковь отвергает экуменизм и анафематствует его», — подытоживает соборное постановление.

Впрочем, вопрос об экуменизме возник на Соборе не сам по себе, а в связи с отношениями РПСЦ с Русской православной церковью Московского патриархата. РПЦ МП хотя и стала в последнее время более осторожно относиться к экуменическому движению, однако продолжает участвовать в работе Всемирного совета церквей (мирового экуменического центра), патриарх и епископы молятся с представителями иных церквей и деноминаций – католиками, протестантами. Считается, что совместная молитва есть «форма стремления к единству Церкви». Все это пугает старообрядцев, чьи контакты с РПЦ в последнее время стали значительно более тесными. Вот почему вопрос об экуменизме был рассмотрен на Соборе столь обстоятельно. Экуменическая идея, подчеркнули соборяне, имеет своим корнем философские взгляды языческой античности о «множественности путей к истине» и учение еретика III в. Оригена о «всеобщем восстановлении». Можно ли думать о «сближении» с теми, кто держится неправославных (с точки зрения староверов) воззрений? Не стоит ли поостеречься «тесных контактов», пока этот вопрос не урегулирован?

Иначе говоря, проводившаяся все последнее время РПСЦ политика открытости, которую инициировал покойный митрополит Андриан, спровоцировала оценку догматического и канонического положения новообрядческой церкви. Собор постановил считать РПЦ МП находящейся в состоянии отпадения от православного вероучения («ереси»). Ведь начиная с XVII в. представители новообрядчества формулировали от имени Церкви множество учений, вызывающих у старообрядцев серьезную обеспокоенность: об «учащей и учимой Церкви», «о казнении еретиков», о клятвах на сторонников старых обрядах, о том, что новый и старый литургические чины равнозначны (так называемой равноспасительности чинов)…

Митрополиту Корнилию опять припомнили «поцелуи с патриархом», которые вызвали такую бурю в старообрядческой среде. Старообрядческие правила не допускают никаких поцелуев клириков во внецерковном пространстве. Митрополиту пришлось признать свои действия ошибкой и извиниться перед Собором.

Если же посмотреть на разбираемые вопросы не с канонической, а с политической точки зрения, то можно сказать, что старообрядческая церковь сделала первый шаг, чтобы отказаться от посредничества РПЦ МП в контактах с государством. Не секрет, что по Конституции РФ никакого «посредничества» и не требуется, и старообрядцы, глава которых входит в Президентский совет, могут самостоятельно решать вопросы с государственными институтами. Однако на местах ситуация нередко складывается таким образом, что представители РПЦ МП ставят себя в позицию посредников между государственными чиновниками и старообрядческими общинами. При этом сами староверы их на это отнюдь не уполномочивают. От лица ОВЦС к староверам наведывается секретарь Старообрядной комиссии РПЦ, бывший старообрядец, а ныне священник Московской патриархии Иван Миролюбов, который предлагает им принять новые «правила игры». По этим правилам такое «посредничество» необходимо и требует видимых знаков – встреч, поцелуев и т.д.

В среде староверов между тем крепнет другая точка зрения – старообрядцы вполне созрели для самостоятельности, они готовы стать активной конфессией и равноправным игроком гражданского общества. Никто не назначал РПЦ «смотрящей» или «разводящей» на религиозном поле. Однако многие чиновники оглядываются именно на «государственную» церковь, иначе как объяснить расхожую фразу в бюрократических кабинетах «Мы ничего не знаем – спросите нашего владыку». Особенно часто ее можно услышать, когда речь заходит о собственности.
Примерно десять старообрядческих храмов были захвачены различными структурами и переданы РПЦ МП. Многие из этих храмов (в Иванове, Балакове, Рыбинске, Москве и других местах) до сих пор остаются в ведении новообрядцев. Кое-где – в Петербурге, в Самаре — храмы после долгих мытарств были переданы властями законным хозяевам, староверам. Но таких примеров куда меньше, чем тех, когда права старообрядцев явно нарушаются. Так вот, не в последнюю очередь смысл соборного решения старообрядцев в том, что «к владыкам» обращаться не нужно. Права человека – вот о чем, в частности, идет разговор.

В кулуарах Собора обсуждался еще один любопытный факт. С недавнего времени к каждому приходу Старообрядческой церкви прикомандирован сотрудник ФСБ — для контроля, так сказать. В большинстве случаев они только наблюдают за тем, что происходит в среде староверов. Но даже и такое ненавязчивое контролирование вызывает у старообрядцев вопрос – нам не доверяют? Большинство, впрочем, полагает, что это не государственная инициатива, а самоуправство некоторых не в меру ретивых служак. Как бы то ни было, Собор признал, что политика открытости требует некоторых корректив.

За три века вынужденной изоляции в старообрядчестве сложился специфический взгляд на открытость и взаимодействие с обществом. Закрывая собственно внутрицерковную жизнь и ограждая ее от посягательств извне, импульс «открытости» старообрядцы направляют на культурную и социальную сферу. Концерты хоров, выставки икон и книг, конференции и вечера – все эти культурные формы традиционны для староверов. В догматике же и церковной жизни царят строгость и сугубый консерватизм. Все нужно делать по порядку, не смешивая сущности, считают староверы. С РПЦ вести полемику по спорным вопросам, а обществу демонстрировать открытость и приверженность демократическим ценностям (необходимость отделения церкви от государства и равноудаленности конфессий).