Текст Леонида Радзиховского «Ропщущий тростник» — замечателен во всех отношениях. И прежде всего тем, что со свойственным ему блеском Леонид описал нынешнее мироощущение значительной части отечественной либеральной интеллигенции. Если изложить тезисно, то выглядит приблизительно так. Только что прошедшие выборы демонстрируют, что нынешний режим имеет куда более прочные связи с российским народом, нежели либеральная оппозиция. До тех пор, пока небольшой толики нефтяных денег будет хватать на колбасу и водку, народ будет исправно выражать поддержку властям. Если деньги кончатся — мгновенно разлюбит эту неэффективную и коррумпированную власть. Наступит краткий миг свободы, который неизбежно обернется хаосом, потому как пользоваться свободой наш народ не может и не умеет. В результате в очередной раз к власти придут бюрократы, которые начнут завинчивать гайки. И так по кругу. Стало быть оппозиция — всего лишь тростник, по Паскалю, — слабейшее из творений природы, обречена на маргинальность и изоляцию.

Хотя в том, что написано, есть немало справедливого, на самом деле картина не представляется мне столь уж безрадостной. Разговоры о некой исторически предопределенной неспособности русского народа рационально пользоваться свободой ведутся, по-моему, с момента зарождения политической мысли в России. Всякий правитель, отстаивавший свое право на абсолютную и бесконтрольную власть над этим самым народом, от Екатерины до Владимира Путина, тянул одну и ту же песню про национальные традиции, устои, особый путь. И, главное, о том, что свобода России противопоказана. Если правители страны и шли на какие-то ограничения собственной власти, то только и исключительно в результате жестокого экономического и политического кризиса. Чего же, спрашивается, сетовать на то, что в народном сознании приход свободы связан с тяготами и лишениями. Свобода приходит нагая — это русский поэт написал. Главное, что у россиян до сих пор не было возможности увидеть и осознать связь между свободой и улучшением жизни.

Представляется, что в период колбасного якобы процветания появляется возможность эту причинно-следственную связь выяснить. Насыщение и даже пресыщение колбасой и водкой наступают довольно быстро (в исторических масштабах, разумеется). И требования к власти возрастают — хочется нормального медицинского обслуживания, возможности дать детям достойное образование. Хочется нормальных пенсий и зарплат. И вот тут-то неизбежно выяснится, что эта власть и это государство объективно неспособны обеспечить модернизацию страны. По той простой причине, что модернизация неизбежно означает сокращение полномочий чиновников, основы режима. Сколько бы слов о национальных проектах, о поощрении малого бизнеса ни произносилось кремлевскими начальниками, совершенно очевидно, что любые сколько-нибудь серьезные шаги, направленные на развитие страны, неизбежно приведут к сокращению чиновничьей ренты.

Национальный проект, когда столоначальник решает (не безвозмездно, конечно), сколько, кому и, главное, у кого закупить санитарных машин и аппаратов искусственной почки, — его, столоначальника, устраивает. Но реальная реформа, которая лишит его права решать, – его не устраивает. И как раз поэтому чиновники объявили настоящую вендетту врачам Тарусской больницы, которые сами, без участия начальников, осмелились принять оборудование, купленное на деньги благотворителей, и стали лучше лечить людей. Уверен, что не так уж много времени пройдет до того момента, когда русские люди осознают, что только свободы дадут возможность контролировать чиновников, а значит, жить лучше. Леонид Радзиховский пишет, что наши люди никогда не будут уважать правителя, которого можно ругать. Но еще меньше они будут уважать правителя, который не может улучшить их жизнь.

И тогда власть, чтобы сохранить себя, должна заставить их бояться.

Большой иллюзией было бы считать, что правящий режим будет оставаться неизменным. Единственная возможность самосохранения этой прогнившей вертикали — бегство назад, в тоталитарную систему. А эта система уже не оставляет пространства для личных свобод, наличие которых так радует Леонида Радзиховского, — возможности читать те книги и смотреть те фильмы, которые захочешь. Возможности без разрешения ездить за границу, а значит, волей-неволей сравнивать все более разнузданные фантазии официальной пропаганды с реальной жизнью за рубежом. Смотрите, как быстро в России было покончено со свободами политическими — каких-нибудь пяти лет хватило, чтобы страна перестала быть местом для дискуссий, чтобы выборы были или отменены, или превращены в фарс. Вы что думаете, вся эта компания пришибеевых, сделавших карьеру и деньги на этом паскудстве, теперь успокоится? Да нет же, почувствовав полную власть над страной, они пойдут искать крамолу в квартирах и персональных компьютерах. Вот уже кремлевский чиновник предлагает включить сферу интернета в список стратегических отраслей, куда вход иностранному капиталу ограничен.

И вот здесь я вижу ясную и наиважнейшую задачу демократической оппозиции. Наверное, Радзиховский прав — она очень слаба. Точно тростник под сапогами ОМОНа. Но, ведя, казалось бы, бесполезную в нынешней ситуацию борьбу за политические права — свободные и честные выборы, свободу слова, свободу волеизъявления, — она одновременно ограничивает возможности власти вплотную заняться нашими личными свободами. Питерский яблочник Максим Резник, оказавшийся в тюрьме из-за своей политической активности, московские участники «Марша несогласных», пришедшие на Тургеневскую площадь, зная, что их там ждет ОМОН, в конечном счете борются не за какие-то отвлеченные принципы. Они борются за нашу и вашу свободу.

Есть у нынешней оппозиции еще одна, чрезвычайно важная, задача. Тростник-то она тростник, но тростник, по Паскалю, мыслящий. Именно сейчас она должна всерьез заняться разработкой планов модернизации страны. Не просто критиковать очевидную пустоту «плана Путина», а представить ему реальную ясную альтернативу. Вместо национальных проектов представить конкретные планы социальных реформ. Вместо призывов к созданию правового государства разработать концепцию формирования этого государства.

Совершенно понятно, что никаких гарантий успеха оппозиции никто здесь дать не может. Речь идет о работе трудной, неблагодарной, неоплачиваемой, порой опасной, но совершенно необходимой. Ведь альтернатива ей — причитания по углам о нелюбви русского народа к свободе.