Давайте сразу оговоримся, что интернет-голосование по проекту «Имя России. Исторический выбор-2008» вполне могло быть подтасовано и в любом случае не репрезентативно. Главное отличие российского конкурса от похожих конкурсов в других странах — это то, что в списке из 500 имен, предложенных для выбора россиянам, не было никого из ныне живущих. Разумеется, будь это иначе, на призовых местах оказались бы Путин с Пугачевой. Возможно, даже имеющиеся результаты могут быть своего рода провокацией с целью подогреть общественный скандал. Но в любом случае итоги получились, с одной стороны, весьма нетривиальными, а с другой — в чем-то глубоко подлинными.

Главное потрясение от них — это вовсе не уверенное лидерство Иосифа Сталина (в конце концов, у португальцев в соответствующем голосовании тоже первое место досталось военному диктатору Антониу Салазару). Главное — это абсолютный перевес советского мифа над постсоветским. Казалось бы, почти сменилось поколение; казалось бы, пенсионеры редко бывают на «ты» с интернетом — и, тем не менее, из призовой десятки лишь Сергий Радонежский да Николай Романов угнездились в головах наших соотечественников за последние двадцать лет. Все остальные обязательно всплыли бы и при совдепии, если бы ей вдруг втемяшилось провести подобный конкурс анонимно.

При этом никакие советские celebrities отбора не прошли: ни Аркадий Райкин, ни Лев Яшин, ни Иван Папанин. Для сравнения: в Великобритании на третьем месте оказалась леди Диана, а на восьмом — Джон Леннон, во Франции на пятом и седьмом — актеры-комики Мишель Колюш и Жак Бурвиль, на девятом — Жак-Ив Кусто, на десятом — Эдит Пиаф. У нас же народ относится к истории по-серьезному, без глупостей.

Ну хорошо, нам не до «гламура». Но ведь культурой-то нашей и наукой вроде бы положено по любому счету гордиться. Разве музыка русская не воплощает всей нашей души? Разве в области балета мы не впереди планеты всей? Разве не признан «Броненосец Потемкин» величайшим фильмом всех времен? Но поди ж ты — в десятку не попали ни Чайковский, ни Суриков, ни Уланова, ни Эйзенштейн.

Серьезность подхода к истории отразилась и в полном отсутствии ученых среди финалистов. Ни Михайлы Ломоносова, ни Дмитрия Менделеева, ни Ивана Павлова — никого. Для сравнения: в Великобритании второе место занял инженер Изамбард Брюнель, четвертое — Чарльз Дарвин, шестое — Исаак Ньютон; во Франции: второе место — Луи Пастер, четвертое — Мари Кюри.

Все дело в том, что в советские времена одна только литература считалась чем-то, что напрямую связано с официальным государственным мифом. Соответственно ее и в школе проходили. И в этом смысле понятно, почему в десятку вошли два писателя. Правда, то обстоятельство, что вместе с «Нашим Всем» («Фрукт — яблоко, часть лица — нос, поэт — Пушкин») в финальный список проскочил Чехов, а не Толстоевский — для меня самый большой сюрприз этого голосования.

Любопытным образом не растет, несмотря на кажущийся взлет патриотизма, реноме полководцев. В призовую десятку не прошли ни Александр Суворов, ни Михаил Кутузов (для сравнения: у англичан Горацио Нельсон на девятом месте). Но самое удивительное: нет там и Георгия Жукова, который лет десять назад вполне мог претендовать на роль объединительного символа нации вместо Сталина. Казалось бы, вот уж подходящая фигура: и войну выиграл (какой ценой — неважно, мы же про мифы разговариваем, а не про личности), и сам от власти пострадал, а стало быть, всякий человек может себя с ним отождествить. Но Сталин для голосующих за него — это, вопреки успокоительным уверениям, не столько победа 45-го, сколько безбрежный этатизм.

Итак, половина нашего списка — это самовластные правители, и воплощают они самодовлеющее государство, тот самый чудовищный «уицраор Жругр» из болезненных фантазий Даниила Андреева, с которым, по мнению визионера, Иосиф Сталин имел прямую симбиотическую связь. «Уицраора» же символизируют и оказавшиеся соседями Николай Романов с Владимиром Лениным, пусть первый несет еще дополнительно аромат конфеток-бараночек, а второй — добрый прищур социальной халявы; на это же чудище работают и Иван Грозный с Петром Великим, хотя один рубит головы с плеч, а другой — окно в Европу. Это все акциденции, которые отражают пристрастия тех или иных голосовавших, но нивелируются в общей картине.   

Россия гордится своей широкой душой. Кто же в списке наших победителей воплощает человечность, всемирную отзывчивость, душевное тепло? Нет, не надоевшие всем еще со школьной скамьи писатели, которых называют, главным образом, потому, что считают: так будет «правильно». Мало кто для души читает сегодня «Буря мглою небо кроет» или «В Москву, в Москву!». Для души люди голосуют за Сергея Есенина и, конечно, Владимира Высоцкого, занявшего второе место, прямо рядом со Сталиным. Есенин с Высоцким символизируют все то сладко-жалистное, приблатненно-сентиментальное, что остается человеку за вычетом государства. Опять же, мы говорим не о личностях и их творчестве, а о мифах и их преломлении. Оба воспринимаются в качестве символа расхристанной и самоистребительной русской анархии. Оборотной стороной упоения собственной униженностью является обреченный пьяный бунт. «О златоустом блатаре рыдай, Россия! Какое время на дворе — таков Мессия», — сказал Вознесенский после смерти барда. Разумеется, это лишь часть правды о Высоцком, но, учитывая соседство с Есениным, представляется, что именно эта часть релевантна для данного голосования.

Юрий Гагарин — единственная личность во всей русской истории, которая воплощает одновременно человечность и государственность, уникальным образом позволяет гордиться коллективным достижением, не оплаченным невинной и чрезмерной кровью; Гагарин — это символ, который может объединить всех, при этом никого не обидев. Республиканцы и монархисты, верующие и агностики, либералы и коммунисты, почвенники и западники — все одинаково могут порадоваться на улыбчивого гжатского парнишку, который открыл новую эру для человечества.

В призовой десятке он занял последнее место. Якобы страстно чаемый всеми общественный консенсус на самом деле для нас — дело десятое.

Постскриптум: Пока я писал этот текст, ситуация в призовой десятке успела измениться: Николай Второй вытеснил Высоцкого со второго места; в финалисты выбились Александр Невский и Борис Ельцин, а Есенин и Петр Первый выпали. За вычетом Ельцина, в подлинность популярности которого крайне плохо верится, отмеченные мною тенденции прослеживаются по-прежнему.