Вор должен сидеть в тюрьме! А не вор? А если он не вор, но все равно сидит? Вокруг прошения Ходорковского об УДО уже развернулась непонятная мне дискуссия. Адвокаты Михал Борисыча едва ли не оправдываются, что, мол, в процедуре этой нет никакого унижения, что признание вины и покаяние от просителя не требуются. Что таковое прошение в принципе мало чем отличается от кассационной жалобы.

Но раз оправдываются, значит, есть за что? За что же? За то, что человек, которому нечего делать в тюрьме, хочет выйти на свободу? Вообще у меня к Ходорковскому отношение сложное. То есть для меня неоспоримо, что сидит он не за мифические недоимки и вообще не за экономику. Не сомневаюсь я и в том, что человек он хороший. Но вот стоит ли делать из него знамя оппозиции? Превращать в кумира, идола, миссию?

К сожалению, в либеральной среде к нему подобным образом относятся многие, и для них прошение об условно-досрочном освобождении может показаться едва ли не предательством. Вроде как пошел на сделку с сатрапами, поклонился им. Вместо того чтобы и дальше взбираться на свою голгофу в терновом венце, чтобы там, в далеком читинском каземате оставаться образцом несгибаемости, непоколебимости. Естественно — такие люди у власти ничего не просят. Они, в крайнем случае, требуют.

А я вот думаю, что легче всего требовать мужества и стойкости от других, когда тебе самому не приходится проявлять ни того, ни другого. Требовать от человека, чтобы он и дальше на нарах оставался героем, пока ты дома и в комфорте рассуждаешь о кровавом режиме и судьбах России. То есть я лично не вижу ничего странного, аморального или унизительного в том, что Ходорковский о чем-то просит власть. Я бы не разочаровался в нем, даже если бы он подал прошение о помиловании.

Вы просто подумайте о том, что у него есть пожилые родители, которые могут никогда не увидеть сына на свободе. Есть дети, которые растут без него и могут расти без папы еще много лет. Есть жена, которая его любит и которую любит он. И как осуждать человека, даже если он выйдет и скажет: да, я все в стране украл, был жуликом и мошенником, но теперь я осознал, раскаялся и прошу меня простить. Вы осудите его за это? Я — никогда.

Но подобного покаяния не случилось. Случилось обычное прошение об условно-досрочном, не требующее столь драматических признаний. Но логику фанатов Михал Борисыча, требующих от него стоять на смерть и не идти с властями ни на какие сделки, — ее очень хорошо понимают и наши начальники. Вот один из фэсэиновцев уже как бы съязвил. Говорит, освобождение надо заслужить. Соблюдать режим, хорошо работать, ущерб, нанесенный государству, компенсировать.

По этой схеме, Ходорковский освобождения не заслужил. Не пел в самодеятельности под баян, не шил варежки ударными темпами, насобирал массу всяких «страшных» взысканий. А уж ущерб ему никогда не компенсировать. Ведь его «долг» поистине неоплатный. Но говоря, что освобождение надо заслужить, чиновники исполнения наказаний, как пить дать, имеют в виду все-таки другое. То же, что и фанаты МБХ. «Покайся, Иваныч, тебе скидка выйдет».

Раньше вырисовывалась такая картина, что Ходорковский будет сидеть в тюрьме, пока не надоест. Не ему надоест, а сами знаете кому. В этом смысле никакие прошения ни на что повлиять не могли, и не зря он сидит сейчас в Чите — уже по другому делу и за другие недоимки. Но что-то подсказывает, что превращать Ходорковского в Человека в Железной Маске уже не очень стремятся. Им было бы здорово, если б он и вправду покаялся. Тогда начальство его с чистой совестью отпустило бы, на Западе подняли бы восторженный рев, что Медведев действительно оказался либералом, а Ходорковский тем временем на свободе не представлял бы никакой угрозы. Какое из него знамя оппозиции, если он кается в липовых преступлениях?

У него не осталось бы фанатов, не осталось бы тех, кто за ним в огонь и в воду. Он стал бы обычным безобидным частным лицом с предпринимательскими задатками. При таких условиях он бы вышел на волю почти мгновенно. Штука только в том, что этого должен захотеть сам узник. Но он унижаться, кажется, не хочет. И, значит, в его судьбе в ближайшее время перемен к лучшему не ожидается. Однако если бы Ходорковский все же согласился погубить политическую карьеру ради того, чтобы просто выйти из тюрьмы к семье, я бы, повторю еще раз, его не осудил. Именно потому, что «не суди, да не судим будешь».