Вчерашнего экстренного саммита Европейского союза по ситуации вокруг Грузии ожидали, чтобы понять степень жесткости, которую эта организация готова проявить в отношении Москвы. Вопрос о санкциях отпал довольно быстро — уже в пятницу официальные представители давали понять, что так далеко ЕС не пойдет.

В результате страны — члены Евросоюза поддержали целостность Грузии, пообещали Тбилиси помощь в восстановлении страны, осудили Москву за признание независимости Абхазии и Южной Осетии и призвали остальные страны не следовать российскому примеру. Сильвио Берлускони похвастался, что добился исключения из заявления по итогам встречи упоминания о «непропорциональном использовании Россией силы», об этом только устно сказал на пресс-конференции Николя Саркози.

Единственная конкретная мера, упомянутая по настоянию не симпатизирующих России стран (Центральная Европа, Балтия, Швеция, Великобритании), — обещание отложить намеченные на вторую половину месяца переговоры о новом базовом соглашении между Россией и Европейским союзом. Да и то если только до 15 сентября Москва не отведет войска с «основной» территории Грузии. Этот шаг решительно настроенные комментаторы поспешили назвать «ультиматумом». В российском МИДе предпочли пожать плечами. Как заметил посол России при Европейских сообществах Владимир Чижов, мы полтора года ждали начала переговоров, еще подождем.

Принятое решение можно назвать чудом политического эквилибра. Накануне саммита верховный представитель по общей внешней политике и политике безопасности Хавьер Солана обозначил главную задачу заседания — продемонстрировать единую позицию ЕС, то есть избежать очередного раскола, которыми по последние годы сопровождаются практически все дискуссии по серьезным политическим вопросам. Кстати, в предыдущий раз внеочередная встреча в верхах созывалась по поводу иракской войны, и тогда раздрай в Евросоюзе оказался глубоким и явным.

Очередная демонстрация раздробленности стала бы свидетельством окончательного провала попыток добиться хотя бы внешней консолидации Европейского союза, который еще пару лет назад претендовал — в соответствии со своим экономическим весом — на лавры одного из ведущих политических игроков мира. Конфуза удалось избежать, и теперь саммит 1 сентября наверняка будут без конца приводить как пример того, что ЕС способен объединиться. Но это необходимо для внутриевропейского потребления — государствам Старого Света еще предстоит новая битва за институциональную реформу. Что же касается собственно отношений с Россией, что и было темой встречи, то никаких решений, по сути, принято не было.

Поведение Москвы ошарашило Европу. Силовая политика Вашингтона, проявления которой нарастали со второй половины 1990-х годов, тоже смущала Евросоюз, привыкший гордиться своей неконфронтационной и основанной на компромиссах политической культурой. Однако отношения с США покоятся на мощной традиции трансатлантической солидарности. К тому же континентальные державы с какого-то момента (с Ирака) стали просто дистанцироваться от американских действий, не противодействуя им.

Игнорировать то, что делает Россия, ЕС не может. Во-первых, это очевидный вызов всем принципам, которые провозглашает Европейский союз. Во-вторых, некоторые страны попросту всерьез напуганы и требуют дать солидарный отпор. В-третьих, экономическая зависимость от Москвы велика, а ей прямо пропорционален страх, что Россия будет злоупотреблять своим положением.

При этом Евросоюз не приспособлен к эффективному функционированию в новых условиях. ЕС нацелен на мягкую мирную экспансию посредством распространения своих экономических, гуманитарных, правовых норм. Этот метод демонстрировал удивительную эффективность в 1990-е годы. Тогда казалось, что европейская модель является своего рода прообразом политики будущего, в которой не будет «игры с нулевой суммой».

Сегодня все изменилось. Расширение Европейского союза, служившее индикатором его успеха, передвинуло границы объединения на восток, где ЕС оказался в пространстве совершенно другой политики. Даже страны Центральной и Восточной Европы, принятые в Европейский союз в 2004-2007 годах, довольно далеки от нравов, принятых среди «ветеранов». Что же касается территорий, расположенных еще восточнее, то там и вовсе действуют законы «большой игры» — соперничество великих держав за доминирование. Евросоюз с его «мягкой силой» и масштабными амбициями оказался лицом к лицу с укрепляющейся и настроенной на реванш Россией, а также с Соединенными Штатами, которые углублялись в постсоветское пространство с целью укрепления своего мирового лидерства.

До какого-то момента можно было делать вид, что ЕС вся эта битва амбиций не касается. Однако изолировать экономические интересы Европы и связанные с ними отношения с Россией от накаляющейся обстановки в сфере безопасности было невозможно. Европейская политика представляет собой целостное явление, тем более что такие страны, как Украина или Грузия, явно рассматривали расширение НАТО как предварительную стадию расширения Евросоюза.

В пяти принципах внешней политики, обнародованных Дмитрием Медведевым, говорится о том, что «у России, как у других стран мира, есть регионы, в которых находятся привилегированные интересы. Президент пообещал «очень внимательно работать в этих регионах». Столь четкой и однозначной заявки на неприкосновенность собственной сферы влияния Москва еще не делала. Подобное недвусмысленное возвращение к правилам реальной политики в ее наиболее отчетливых проявлениях приводит Европу в замешательство.

С одной стороны, сама суть ЕС состоит в отказе от такого рода подходов, которые не раз доводили Старый Свет до военных катастроф.

С другой — противостоять этому привычными для себя средствами Европейский союз не может, а переход к жесткой линии на сдерживание Москвы и втягивание в противостояние на стороне США чревато серьезными потрясениями. К ним европейцы явно не готовы.

Принятый на саммите компромисс — отсрочка решений, которые пугают Европу. Вашингтон толкает ЕС к проявлению большей решимости перед лицом растущей агрессивности Москвы. Иными словами — призывает возродить «старый добрый Запад», каким он был в годы «холодной войны». Москва устами руководителей разного ранга давно дает понять европейцам, что им пора сформулировать собственный курс и перестать следовать в фарватере Вашингтона, с которым, мол, Европу связывает теперь скорее инерция, чем общие интересы. «Запада» в старом понимании нет и больше не будет, поскольку мир стал совершенно иным.

Европейские политики пока надеются, что грузинский бросок России был эпизодом, провокацией то ли тбилисских сумасбродов, то ли московских силовиков. Пыль уляжется, и можно будет вернуться к тому, что «наработано за годы стратегического партнерства». Если окажется, что события в Южной Осетии стали водоразделом и приоритеты Москвы начинают необратимо меняться, для ЕС это может стать настоящим потрясением.

 

Автор — главный редактор журнала «Россия в глобальной политике»