Финал карьеры генерала Кэрролла напомнил мне мой собственный вплоть до деталей. Я тоже стремился создать организацию, хотя и несопоставимую по размерам с РУМО, которая служила бы только своей стране и ни при каких обстоятельствах не лгала ей. И в моем случае то самое ведомство, которое создало военно-экономическое управление, то есть Генштаб, руками ГРУ начало шаг за шагом разрушать своё собственное творение, как только оно выполнило свое предназначение — выдать необходимые Генштабу данные и устранить конкуренцию со стороны Академии наук. И точно также довело свою разрушительную работу до конца. Как и Кэрролл, я мог заниматься своим делом только до тех пор, пока имел если не благожелательное, то терпимое отношение к себе сверху, в моем случае со стороны начальника ГРУ П. Ивашутина. И как только он ушел в отставку, я был обречен. На его место летом 1987 г. был назначен генерал В. Михайлов, прибывший на этот пост с Дальнего Востока. Его подобрал министр обороны Д. Язов, решивший «посадить на разведку» своего человека, несмотря на то, что В. Михайлов всю жизнь прослужил в танковых войсках и не имел ни малейшего представления о разведке. Поэтому легко представить себе его реакцию, когда он узнал, что в ГРУ есть люди, недооценивающие роль танков и даже подвергающие сомнению мобпланы Генштаба. И уволили меня из армии не менее унизительно, чем генерала Кэрролла, несмотря на мои три ордена и два года в швейцарской тюрьме. У генерала А. Лебедя было хорошее выражение, которым он описал собственное увольнение из армии: «Уволили как прапорщика, который то ли проворовался, то ли спился» (за точность не ручаюсь).

И ладно бы уволили меня одного, как Кэрролла. Так нет — уволили всех, кто меня поддерживал. В общем, перефразируя Владимира Высоцкого, «ратный подвиг совершили — дом спалили». Спалили и мою докторскую диссертацию. В буквальном смысле, в соответствии с правилами секретного делопроизводства.

Военную разведку под министра обороны

Есть еще одна важная причина, почему военную разведку целесообразно замкнуть на министра обороны.

Дело в том, что современная разведка — это еще и огромная бизнес-структура, требующая квалифицированного менеджмента. Годовой бюджет разведывательного сообщества США достигает 50 млрд долларов, что почти вдвое превышает весь российский оборонный бюджет. На самом деле американские расходы на разведку еще выше. Так, по данным генерала У. Одома, на тактические разведывательные программы Пентагона, не включаемые в бюджет разведсообщества, ежегодно тратятся суммы, значительно превышающие 10 млрд долларов.

Разведывательные расходы — это не только затраты на агентуру и содержание разведывательного аппарата. Это прежде всего расходы на разведывательную технику, обработку разведывательной информации и, наконец, оплату вневедомственных аналитических центров и просто независимых экспертов.

В мае 2007 года РУМО организовало в Колорадо конференцию для представителей промышленности, на которой впервые были озвучены официальные данные о том, какая часть секретного разведывательного бюджета тратится на контракты в частном секторе. Оказалось, что это 70 процентов. Так, в 2007 году из общей суммы в 48 млрд долларов на долю частных фирм и физических лиц пришлось 34 млрд долларов. Нынешние разведки, во всяком случае западные, давно уже не те замкнутые, самодостаточные структуры, какими они были во времена Макнамары и Лэйрда. В своей деятельности они не менее широко, чем другие правительственные ведомства и бизнес-структуры, используют аутсорсинг, по которому они не только заказывают промышленникам разведывательное оборудование. Коммерческое развитие шифрования, информационных технологий, спутниковых систем и т.п. вынуждают разведсообщество все чаще обращаться к частному сектору с запросами о производстве и эксплуатации систем, которые раньше разрабатывались и обслуживались внутри спецслужб. Частные фирмы теперь проводят анализ информации, полученной разведывательными спутниками и беспилотными летательными аппаратами, и готовят аналитические работы, которые ложатся на стол высшего руководства без предварительной их «переработки» разведывательными службами. Тут уже не скроешься за удобной формулировкой «по данным разведки». За доброкачественность своей продукции фирмы-разработчики отвечают по контракту.

Настоящий взрыв аутсорсинга произошел после 11 сентября 2001 года. Администрация Дж. Буша-младшего и Конгресс, желая предотвратить новые теракты, увеличили разведывательный бюджет и создали новые структуры для борьбы с терроризмом. Чтобы наполнить эти структуры сотрудниками, ЦРУ и спецслужбы стали нанимать тысячами аналитиков и специалистов в области агентурной разведки. Частично из-за больших сокращений в середине 90-х годов многие специалисты в этой области оказались к тому времени в частном секторе. В результате доля нанятых по контракту резко возросла. Если затраты на контракты в 1995-2001 годах были стабильными, составляя около 20 млрд долларов в год, то в 2002 году они прыгнули до 32 млрд долларов, а в 2007 году достигли 42 млрд долларов. Аутсорсинг распространяется теперь даже на агентурную работу. Так, в Ираке частные фирмы не только обеспечивают агентов средствами маскировки, но и нередко руководят ими.

А теперь вернемся к вопросу о том, велика ли разница между подчинением ГРУ министру обороны или начальнику Генштаба, и пофантазируем, что было бы, если бы Макнамара заложил в американские военные программы те раздутые цифры по советским межконтинентальным ракетам, стратегическим бомбардировщикам и подводным лодкам, которые ему вывалила на стол разведка в 1961 году? И что было бы, если бы советская разведка, в свою очередь, не стала преувеличивать в десятки раз мобилизационные мощности США по производству вооружения, исходя из которых Госплан бессмысленно затратил сотни миллиардов рублей на создание чудовищных советских мобмощностей? Интересно, чья экономика рухнула бы первой под бременем гонки вооружений, советская или американская?

Конечно, хотелось бы иметь разведку, которая состоит сплошь из людей независимых и способных плыть против течения, таких как Рихард Зорге или Лоуренс Аравийский, которого, кстати, П. Ивашутин считал наиболее выдающимся разведчиком ХХ века. Но пока это только мечта, хотя некоторые дальновидные государственные деятели, такие как Черчилль и Рузвельт, и пытались не без успеха ее реализовать.

Я имею в виду такие разведывательные организации, как «Британская координация безопасности» (British Security Coordination), сокращенно БКБ, о существовании которой историкам стало известно только в 70-х годах после публикации некоторых архивных материалов американцами, у которых срок хранения секретной информации короче, чем у британцев. БКБ была создана в 1940 г. У. Черчиллем, который еще в 30-е годы, находясь в оппозиции, пришел к выводу о неэффективности официальных спецслужб, особенно знаменитой «Сикрет Сервис», и начал подбирать кадры для принципиально новой разведслужбы, которая ему понадобится в случае войны с Германией, а войну с Германией он считал неизбежной. Основными критериями отбора кадров для новой организации были наличие инициативы, воображения и самостоятельности. Лестер Пирсон, будущий премьер-министр Канады и генсек ООН, работавший в БКБ, писал в своих мемуарах: «Нужны были необычные мужчины и женщины, понимавшие, что вторая мировая война носит идеологический характер и ведется против политических террористов. Этим людям были противопоказаны стабильность и традиции полковой жизни — внешние знаки уважения, военная форма и беспрекословное послушание».

В БКБ пошел цвет британской элиты, которая не стала бы служить в иерархическом мире обычной разведки. Знаменитый драматург и актер лорд Ноэль Кауард писал о своих годах в БКБ: «Моя знаменитость была прекрасной маскировкой, как и то, что меня считали слегка идиотом».

Аналогичным образом было построено и Управление стратегических служб (Office of Strategic Services), созданное президентом Рузвельтом в годы Второй мировой войны. Часто УСС называют предшественником ЦРУ. Это ошибочное мнение. УСС и ЦРУ — принципиально разные структуры. УСС было прежде всего организацией единомышленников, в то время как ЦРУ представляет собой типичную бюрократическую структуру, временами напоминающую банку с пауками.

Похожей на БКБ и УСС организацией единомышленников была и разведка Коминтерна, в которой только и могли появиться такие люди, как Зорге. Но такие структуры возникают только в чрезвычайных обстоятельствах, после которых обычно распускаются.

Сейчас же реально у российского министра обороны есть два основных способа добиться достоверности разведывательной информации — «ручное управление» напрямую подчиненной ему разведкой (не обязательно личное, а, скажем, через заместителя по разведке, как в США) и создание независимых экспертных центров (хотя бы по типу существовавших в 60-е годы в Академии наук СССР) и структур, способных дать объективную и компетентную оценку выводам ГРУ. Прошедшие с тех пор почти полвека убедительно продемонстрировали, что в отсутствии интереса со стороны Минобороны к независимой точке зрения (и готовности платить за нее) сами такие центры и структуры не возникнут. Да и создание их потребует немало времени и терпения. Но Анатолий Сердюков человек молодой, и если он, не очень мешкая, приступит к их созданию, то вполне успеет увидеть плоды своих усилий. Возможно, даже в своей нынешней должности. Но в любом случае это будет в интересах России. И наверняка окупится.