«Дело епископа Диомида», претендовавшее на первые строчки в рейтингах церковных новостей, на поверку оказалось «бурей в стакане воды». Долгая отсрочка синодального решения о лишении сана чукотского архиерея, вроде бы создававшая дополнительную интригу подозрениями в слабости высшего церковного руководства, на деле подчеркнула всю незначительность бунта на окраинах. Два десятка митингующих в Чистом переулке, отсутствие массовой поддержки со стороны паствы — вот и можно вздохнуть с облегчением. Ясно, никакого серьезного раскола не будет, организованной оппозиции внутри Церкви нет. Не помогли даже анафемы, Анадырь не стал Виттенбергом, как не стал и Диомид русским Лютером (или Аввакумом). Пожалуй, пензенские сидельцы заслужили своей «подземельной» акцией большее внимание, чем духовный мятеж на Чукотке. В пещерах собралось больше сторонников «схимонаха Максима», чем в пикете у патриархии. Соблазненные фанатики умирали под землей, а сторонники Диомида ограничились умеренным протестом.

И все-таки «дело епископа» неожиданно проявило некоторые особенности современной религиозной жизни в России. Богословские дискуссии стали уделом одиночек. Лишь изредка вспыхивают отдельные «перестрелки» между идейными противниками на сайтах. Но в основном преобладает в православном медиамире тишина, как на кладбище. Если бы не пара альтернативных ортодоксальных порталов — возмутителей спокойствия, в церковных СМИ восторжествовал бы непоколебимый официоз, соответствующий эпохе «духовного возрождения». В последние годы сложилась мода на проведение всевозможных епархиальных конференций по церковной проблематике, но очень редко они становятся местом оживленных дискуссий и все больше напоминают плановые «отчетные мероприятия» минувшей эпохи.

С другой стороны, широко распространилось газетно-брошюрное «богословие», когда две-три книжонки определяют мировоззрение любителей сенсационных откровений. Появление Диомида во многом результат вот этого «богословия». Пройдет немало времени, пока появится православная паства, воспитанная на вкусе к святоотеческому наследию. Для этого необходимо качественное семинарское образование. Увы, массовое открытие духовных школ пока не подкреплено качеством. Кстати, Диомид закончил не только семинарию, но и Московскую духовную академию. А это уже тревожный симптом. Не секрет, что среди монашествующих «конспирологические» взгляды не редкость, как и откровенная нелюбовь к самому авторитетному богослову РПЦ профессору МДА А.И. Осипову. Его главным критиком оказался, между прочим, известный архимандрит Рафаил (Карелин). В некоторых епархиях Осипов, дьякон Кураев являются персонами non grata за мнимый «еретический модернизм».

В той или иной мере взгляды Диомида созвучны не только прихожанам-неофитам, но и некоторой части епископата. Стоит вспомнить покойного митрополита Иоанна (Снычева) и отправленного полгода назад «на пенсию» украинского епископа Ипполита (Хилько). Разумеется, остающаяся в тени часть предпочитает не вступать в открытую конфронтацию с Синодом — в этом её принципиальное отличие от Диомида.

Питательная среда для маргинальных воззрений не иссякает: в изобилии печатается литература, провоцирующая радикализм. Храмовые магазины забиты книгами О. Платонова и других специалистов по «мировым заговорам». Популярный в определенных кругах духовный писатель С. Нилус издается и переиздается бесконечными собраниями сочинений. В этих книжках содержится интересная мысль, приписываемая Серафиму Саровскому: «В последние времена епископы так онечестивятся, что не будут веровать в воскресение Господа Иисуса Христа». Это «пророчество» правые радикалы используют как удобный предлог для борьбы с неугодными иерархами по любому поводу. Во владимирской прессе я нашел любопытный пример: два года назад монархисты, разгневанные на архиепископа Евлогия, едва не взяли штурмом епархиальное управление после покаянного паломничества к памятнику Николая II в Тайнинском. Поводом для осады послужил личный конфликт правящего архиерея с духовником Боголюбовского монастыря о. Петром (Кучером). Его сторонники — свежеиспеченные «монархисты» — довольно сплоченная сила, борющаяся с «жидомасонским заговором» и плохо контролируемая даже своими пастырями. Бурный протест «монархистов» провоцируется любым неугодным решением епархиальной власти: перевод на новое место службы, назначение не того клирика, денежный взнос в епархиальную кассу и т.д.

Однако, как ни странно, такие идейные «нарывы» предпочитают не трогать. Впрочем, когда тайнинское идолопоклонство превзошло все границы — 20 тысяч паломников в тех местах не редкость, — Патриарх Алексий II предупредил о душевредности тайнинского чина «покаяния». Это произошло в самом конце 2007 года, но, насколько мне известно, в епархиях черносотенцы чувствуют себя уверенно.

Не могу припомнить ни одного случая церковного прещения (наказания – прим.ред.) (по идейным причинам!) в адрес пропагандистов радикализма в «сущем сане». У меня не вызывают симпатии реформаторские эксперименты о. Георгия Кочеткова и архимандрита Зинона, но за ними нет никакой агрессии. Почему же так называемые церковные обновленцы становятся объектом пристального внимания духовного начальства, а правые радикалы пользуются иммунитетом? Почему остается не тронутой среда, рождающая явных сектантов справа?

Бывший епископ Диомид, возможно, долго бы проповедовал свои заблуждения, если бы не переступил «тонкую красную линию» — не перешел к адресной критике членов Синода. Молчать уже было нельзя. В 1992 году Церковь пережила организованную правыми радикалами кампанию, когда некоторые отказались возглашать за богослужением имя Патриарха. Поводом стало «выступление Патриарха перед раввинами» и обвинение в экуменизме. Учитывая огромное количество неофитов в те годы, плохо разбиравшихся в этой проблеме, Церкви реально грозил раскол. Даже сейчас упреки в «экуменизме» со стороны «ревнителей» пугают некоторых епископов. Растиражированное на правых сайтах «клеймо» экумениста может стать «каноническим» основанием для бунта против архиерея. Итальянский католик, изучающий творчество Достоевского, поведал совсем грустную историю о том, как молодой русский епископ побоялся пропеть перед обедом с «латинянами» «Отче наш». Чукотский экс-епископ, как мы помним, обрушился на Патриарха за молитву в «Нотр-Дам».

К сожалению, противостояние Диомиду свелось в большей степени к аппаратной работе. Несмотря на то, что была дана взвешенная богословская оценка его посланий на Соборе, в СМИ развернулась компания по откровенной дискредитации его личности в духе «черного пиара»: психически неуравновешен, дерется, занимается контрабандой, присваивает деньги. Если многое было известно еще со времен его «рядового» монашества, зачем рукополагали в епископы? Больше всего вызывает удивление распространение среди «соборян» мнения о подкупе Диомида некими силами для дестабилизации Церкви. Автору этих строк поведали о «кейсе с валютой» и «заговоре ЦРУ»… Возможно, открытое выступление чукотского архиерея связывали с «тайными силами» внутри страны (были даже совсем смешные рассуждения об олигархе Абрамовиче), но дипломатично «перевели стрелки» на Запад. Однако длительный период выжидания позволил убедиться в «импровизации» диссидента, отсутствии влиятельных покровителей и дал возможность применить соответствующие санкции в виде лишения сана.

С одной стороны, это уверенная административная победа, у которой не будет «заднего хода». По церковным канонам сан возвращен быть не может. Анадырский епископ, несмотря на заслуженное прещение и шельмование отдельными СМИ, остается персоной, вызывающей человеческое сочувствие своей искренностью. Его взгляды, безусловно, опасны и вредны для Церкви, но победа над ними была бы убедительней не в результате унижения их носителя, а явного нравственного и интеллектуального превосходства его критиков. Нельзя не учитывать того, что за Диомидом на Чукотке стоит уважающая и искренно любящая его паства. Многие из них не пошли на акции протеста, но, почитав, что пишут о нем ради красного словца, могут просто забыть дорогу в наши храмы.

Безусловно, бывший архиерей учинил раскол, но не надо самим пополнять ряды диссидентов. Реакция на выступление бывшего епископа говорит о том, что многие из его оппонентов не допускают возможности возникновения оппозиции по идейным причинам, им всюду видятся «всемирные заговоры» и «иностранные проекты». А мне это напоминает советскую ментальность. О ней пел Высоцкий: «Где-то в дебрях ресторана гражданина Епифана сбил с пути и паталыку несоветский человек».

Численность сторонников «альтернативного православия» будет зависеть не от «кейсов с валютой», а, например, от объективности епархиальных судов. Большое и опасное заблуждение считать, что в расколы уходят исключительно недостойные люди, попирающие церковные каноны. Лишение священника прихода, права служить за незначительный проступок ставит его и его немаленькую, как правило, семью на грань выживания. Если с юности, кроме храма и семинарии, он ничего не знал, то вряд ли умеет делать что-нибудь еще. Вот так и появляются «протестанты», ищущие правды, справедливости и просто средств к существованию. Многие из тех, кто ушел от нас, думаю, стали нашей потерей.

Сто лет назад Православная церковь анафематствовала еретическое учение Льва Толстого. Это решение было неоднозначно воспринято светским обществом. Многие видели в нем проявление церковного обскурантизма. Взгляды писателя осудил не только Синод, но и авторитетнейший пастырь Иоанн Кронштадский. Его пример послужил основанием для личного выбора многих христиан. Однако некоторым проходимцам анафема Толстому показалась хорошим поводом для стяжания собственной славы. Известный авантюрист иеромонах Илиодор (Труфанов) требовал от своих прихожан плевать в портрет русского писателя, повешенный в храме. Вскоре Илиодор перешел к критике Синода, епископата и интеллигенции. Если Григорий Распутин сыграл выдающуюся роль в дискредитации династии, то Илиодор планомерно уничтожал авторитет Церкви своей борьбой с «жидами и либералами». Перед революцией Синод лишил его сана, но было уже поздно.

Конечно, мы живем в другую эпоху. Другие люди, иные масштабы. Толстовство осталось в прошлом, а вот черносотенство возродилось. Не в последнюю очередь потому, что с ним боролись «из-под палки». На фоне отдельных персон Диомид кажется мне робким диссидентом. Несколько лет назад ряженые казачки предлагали пороть нагайками профессора А.И. Осипова за «непочитание царя». «Опричные братства» составляют «черные списки». Кое-где в храмах можно увидеть и свастику. В интернете после кончины митрополита Нижегородского Николая (противника канонизации Николая II и его семьи) разместили фотографии его предсмертной агонии с текстом: «Так умирают цареборцы». Не надо сомневаться, что за этим стоят не только миряне… Накануне Архиерейского собора среди московских священников собирали подписи под воззванием против «экуменистов и обновленцев». Рядом с оставшимися в тени «ревнителями веры» Диомид, я думаю, отдыхает.