Попытка провозглашения в июле независимой от Москвы  украинской поместной церкви сорвалась. По слухам, самый экстравагантный сценарий предполагал «покаяние» Филарета Денисенко в древнем Херсонесе (Севастополе) — месте крещения князя Владимира. Константинопольский патриарх Варфоломей I должен был прочитать разрешительную молитву и принять украинскую церковь под свой  омофор. Однако самопровозглашенный патриархат так и остался незаконнорожденным ребенком церковного раскола. На проходившем недавно совещании предстоятелей поместных православных церквей в Константинополе представителям УПЦ КП места не нашлось. 

История поместных церквей богата примерами длительного ожидания канонического признания новой структуры со стороны вселенского православия. Так было с Болгарским патриархатом.  Американская православная церковь добилась автокефалии от РПЦ, но этот акт до сих пор не получил одобрения   Константинополя.  РПЦЗ почти 80 лет существовала в практически полной изоляции. В современном мире функционируют десятки непризнанных никем самопровозглашенных церковных новообразований — преимущественно «старостильные» группировки маргинального характера.

         В отличие от маргинальных юрисдикций церковь Филарета не желает пребывать в вынужденной изоляции и ищет канонического признания.  Сама идея «независимой» УПЦ КП подразумевает её тесный союз с украинским государством, которое заинтересовано в достойном статусе «своей церкви». Претензии на суверенитет у «киевлян» распространяются только на независимость от Москвы. Очевидно, что сам проект «православной незалежности» является частью общего замысла по формированию украинской идентичности. Современное украинство пытается определить себя как этническую общность, не тождественную русским. Отсюда стремление к конструированию новой национальной истории и поискам исторических персонажей — знаменосцев национальной идеи (например, гетман И. Мазепа и один из руководителей УПА, причисленный к  «героям отечества», Р. Шухевич).

         Поместная церковь, использующая национальный язык в богослужении (украинофония — часть внутриполитического курса властей) и готовая, если потребуется, канонизировать национальных героев, прекрасно вписывается в политическую концепцию нового украинского государства. На нынешний день киевский патриархат пользуется очевидными преференциями у государства, имеющего свои интересы в международном признании УПЦ КП (например, для укрепления взаимоотношений с диаспорой в США и Канаде).  Однако для достижения поставленной цели необходима внутренне сильная и сплоченная  церковь, способная заявить о себе как о духовном лидере нации. А вот этого киевскому патриархату достичь не удалось.    

Первое, на что обращаешь внимание в Киеве, это отсутствие сильных симпатий к человеку, олицетворяющему идею церковной незалежности. Нельзя сказать, что Филарета  Денисенко недолюбливают или не уважают. Скорее всего, отношение к нему в украинском обществе равнодушное. Видимо, сказываются даже не скандальные публикации «Огонька» в годы перестройки, а  репутация твердого «середнячка», лишенного харизмы и говорящего невыразительные проповеди. Один из моих собеседников отозвался в его адрес евангельскими словами: «Лучше бы ты был холоден или горяч, а ты — тепл».

         Серьёзной проблемой УПЦ КП является качество клира. Разумеется, речь идет не об отдельных священнослужителях — негативных сторон в церковной жизни достаточно по обе стороны баррикад. На снижение уровня работает сама система пополнения клира. Дело в том, что «киевляне» сильно уступают в количестве приходов Московскому патриархату. По данным социологических исследований, в 2007  УПЦ МП насчитывала 10 404 прихода и 151 монастырь, 8620 священников.      При этом темпы роста числа общин — около 500 в год.  

         Украинская православная церковь Киевского патриархата насчитывает 3508 религиозных организаций, из них 3395 общин и 34 монастыря. Поэтому важнейшим вопросом в конкурентной борьбе за влияние в Украине является рост числа клириков и приходов. Эта проблема решается в КП  простым способом — стимулированием ренегатства.

Негласная, но хорошо известная местному духовенству практика заключается в том, что при переходе под омофор Филарета священник получает автоматическое повышение в иерархической степени: диакон становится иереем, иерей — протоиереем, игумен — архимандритом, архимандрит — епископом. Известны случаи, когда игумен, возжелавший епископского сана, перебегал к Филарету, где обретал искомое «владычество», а потом, принеся «покаяние», уже епископом возвращался в УПЦ МП. Впрочем, сложившаяся система «карьерного роста» клириков была вовремя пресечена Московским патриархатом. Конечно, в ряды «киевлян» влились не только «карьеристы», но и священники, считающие себя несправедливо пострадавшими от епархиальных властей.

         Неудивительно, что храмы УПЦ КП даже в воскресные и праздничные дни не изобилуют паствой (говорю о своих киевских впечатлениях, как обстоят дела в провинции, судить не берусь, однако положение дел в столичной епархии отражает вектор перемен). Мне пришлось убедиться в этом в духовном центре «киевлян» — Михайловском Златоверхом монастыре. На воскресном всенощном бдении присутствовало в огромном соборе человек 40, включая туристов. В храме, расположенном рядом с Лаврой, молилось 2 прихожанина. Это существенно меньше, чем молящихся в «московских» приходах. Храмы УПЦ МП постепенно переходят на «мову» (проповедь, чтение Евангелия) и отбивают украиноязычную паству. Поэтому богослужебные различия между церквями  сокращаются быстрыми темпами.

Еще один урон филаретовцам нанесла переориентация позиции УПЦ МП в отношении украинского государства и власти. После «оранжевой революции» наша иерархия в Украине предпочитает занимать политически нейтральную позицию, чтобы «не овдоветь на следующих выборах».  В 2007 году Церковь откликнулась на проведение дня памяти жертв Голодомора. Ранее эта историческая дата была «приватизирована» КП. У Златоверхого монастыря в Киеве давно стоит памятник-распятие умершим от голода.         «Украинская идея» постепенно обретает свое место в Украинской православной церкви Московского патриархата. Так недавно на её официальном сайте появилась очередная статья о церковных заслугах И. Мазепы. Гетман, по мнению автора, заботился не только о материальном благополучии обителей (в истории  Киево-Печерской лавры период его правления считается «серебряным веком»), но и пытался сохранить и даже расширить автономию УПЦ в условиях «колониальной» зависимости от России. Главной же целью церковной политики Мазепы было возвращение киевской митрополии под омофор константинопольского патриарха! Таким образом, статья, посвященная «преданьям седины глубокой», на самом деле отражает взгляды современных сторонников «церковного сепаратизма» внутри УПЦ  МП.

         Напомним, гетман был анафематствован Церковью еще в ХVIII веке за измену российскому императору Петру I. Несмотря на усилия администрации украинского президента, в Москве прохладно отнеслись к идее церковной реабилитации Мазепы. На известном сайте «Православие.ру» появилась публикация о недопустимости снятия анафемы, поставившая под сомнение заслуги «покровителя украинской церкви».

         Возможно, видя этот «дрейф» УПЦ МП в сторону украинских ценностей,  «помаранчевая» власть не отвернулась от неё. У идейных «киевлян» это вызывает недоумение после событий 2004 года. Как известно, они были активными участниками Майдана и ожидали иного отношения власти  к своим  оппонентам.

         В свою очередь, неопределенность позиции киевского патриархата в вопросе признания действительности таинств нашей Церкви в Украине способствует интеграционным настроениям и потенциальному ренегатству в среде «киевлян». Так, даже идейные прихожане могут подойти к причастию в «московской церкви», умолчав о своей юрисдикционной принадлежности. Более того, бывали случаи крещения собственных детей священниками КП в приходах УПЦ МП! При этом клирики КП осуждают участие прихожан в   таинствах католиков и униатов.  Эта практика противоречит официальному внешнему экуменизму филаретовской церкви. Как известно, её глава лично совершил заупокойное богослужение о почившем Иоанне Павле II. К тому же свои надежды на признание КП связывает с Константинопольским патриархатом, известным своим церковным либерализмом и совместными литургиями с католиками.

         Пожалуй, явным внешним отличием «киевских» парафий  остается подчеркнуто украинский  стиль убранства храмов. Как правило, все иконы в их церквях покрыты украинскими рушниками, алтарники носят вышитые рубашки, в церковных лавках на видных местах портреты Тараса Шевченко. В Киеве дамы могут спокойно посещать филаретовские храмы в брюках и не покрываться платком. «Киевляне» считают такую практику принципиальным отличием от Московского патриархата, по их мнению, более консервативного. Им и невдомек, что в России последовательными борцами за внешний вид часто выступают священники — уроженцы Малороссии…

Отход священноначалия от того, что принято называть «промосковским курсом», выразившийся в усвоении «украинской идеи» (что ранее казалось немыслимым), нанес ощутимый урон УПЦ КП. Прежде всего, это позволило «москвичам» сохранить влияние на украинскую интеллигенцию. Особый интерес представляет «могилянский проект». Он заключается в модернизации украинского православия за счет усвоения европейской культуры (не все его адепты считают Россию Европой).

В КП чувствуется интеллектуальный голод. Изданием религиозно-философской и богословской литературы в Украине занимаются православные «москвичи», католики и униаты.

         Как известно, капля камень точит. Внутри УПЦ МП структурируются новые силы, которые иначе понимают место Церкви в украинском обществе, позитивно воспринимают поиски украинской идентичности и, фактически, лишили киевский патриархат монополии на «украинскую идею». Это неизбежно превращает КП в «пятое колесо», которое когда-нибудь, возможно, просто демонтируют за ненадобностью. Я понимаю тех людей в России, кто негативно относится к украинизации Церкви. Но надо быть реалистами. С течением времени Украина  наверняка перерастет болезненную стадию становления украинства. Однако надеяться остановить  этот процесс сейчас  экспортом «русской идеи» в исполнении Института стран СНГ и «православных братств» — все равно что тушить пожар бензином. Не собрав себе приличных сторонников в России, стоит ли экспортировать сомнительные идеологемы соседям? Сегодня для поддержания филаретовского раскола  просто необходимо «политическое православие», «распространяемое по трубам Газпрома».  Именно это и оправдывает необходимость сохранения КП как альтернативы «московской» Церкви. Покойный С.С. Аверинцев как-то заметил, что гиперболизация национального в православии мешает проявиться в нем христианскому смыслу. Если мы хотим сохранить влияние русской православной традиции в ближнем зарубежье, то надо позаботиться, чтобы она не ассоциировалась с нашими радикалами, готовыми оправдать любую подлость «державными интересами». Надо самим определиться со своими идеалами. Вот только выиграет ли православие, если «имперскую парадигму» заменит «национальная»?