Последняя до «перестройки» книга (Госполитиздата конечно же), посвящённая Белой эмиграции в Европе, была эффектно озаглавлена «Полынь на чужих полях». Но двадцать лет спустя чёрное, по Оруэллу, снова стало белым: нас с женой Ксенией пригласили в конце октября в Петербург на конференцию «Нансеновские чтения». Появилась и оформилась новая дисциплина эмигрантология — новейшая история с политологией и малостью социологии. Исходное условие специализации — считать объект изучения априори хорошим, без полыни, и навести некий мостик между проклятым царским прошлым и светлым настоящим, строящим гражданское общество. Промежуточные восемьдесят лет власти советов эмигрантоведы рассматривают, и правильно, лишь как период истребления объектов их изучения. Новая наука привлекла серьезных специалистов, многие собеседники на конференции, никогда не выезжавшие из России, удивили меня дотошностью и продуманностью своих знаний об истории Русского общевоинского объединения (РОВС) или Национально-трудового союза (НТС), блеском культуроведческого анализа довоенной русской диаспоры в Шанхае и Харбине.

Хотя этот текст не отчёт о конференции, любопытно привести названия нескольких докладов: Борис Вайл «Советская власть и православный храм в Копенгагене, 1924-1925», Д. Меле «Отношение русской эмиграции к договорам СССР с фашистскими странами, 1933», И.В. Сабенникова «Советские спецслужбы против эмиграции: по материалам префектуры полиции города Парижа»... Благодаря трудам этих специалистов и исследователей белые пятна в российской историографии наконец заполняются. Эмиграция, как и каждый из нас, собственной истории практически не написала. Большая благодарность тем, кто нами увлёкся, устроителям трёхдневной конференции — М.Н. Толстому, М.Д. Чернышевой. Хорошо бы оживить обратную связь: последних могикан, объектов исторического анатомирования, было на конференции не более четырёх. А жаль — о самом себе слушать интересно.

Но не без парадоксов. После моего утверждения, что первого репатрианта в русском ХХ веке, более чем успешного, звали В.И. Ульянов, один из участников, немолодой москвич, пытал меня на заседаниях и в кулуарах вопросом «Был ли Троцкий эмигрантом, и если да, то кто лучше — он или Солженицын?».

Изгнанники из России стали за последние пять лет предметом не только академического изучения. Ради ознаменования вновь намечающегося единства нации и исцеления так и не зарубцевавшихся душевных ран, оставшихся от гражданской бойни, — несколько гробов с дорогими всем русским останками были торжественно перебазированы из США и Европы, где им Господь судил преставиться, на Донское кладбище в Москве.

 Эта посмертная репатриация, всякий раз с согласия родственников покойных, произошла с несколькими «знаковыми» персонажами русской истории, конечно же не с «простыми» смертными. Три года назад я присутствовал на торжественной панихиде в парижском соборе Св. Александра Невского. Храм был полон! На панихиде были ныне покойная Марина Антоновна Деникина (дочь генерала), посол РФ во Франции А.А. Авдеев, председатель Фонда культуры Н.С. Михалков... Два дня спустя, 3 октября 2005 г., российское телевидение показало захоронение останков А.И. Деникина, его супруги и русского философа Ивана Ильина на Донском кладбище. Военный оркестр, красивый хор, полное кладбище интеллигенции и молодёжи.

В Испании, ещё при жизни генералиссимуса Франко, в бенедиктинском монастыре Санта Круз под Мадридом, в долине Лос-Каидос, было воздвигнуто высокое распятие, под ним на мраморе выгравированы согласно алфавиту имена испанцев, погибших в гражданскую войну 1936 года. Без указания, на чьей стороне они сражались. Братоубийство испанское по окаянности и охвату было не хуже нашего. Не есть ли это попытка примирения? Без отказа от памяти, но и без притворства, что всё едино и ничего дурного не произошло (как это внушается безобразной игрой «Имя России»).

Перенос праха двух белых генералов (генерал Каппель был перезахоронен 13 января 2007 г.) и мыслителя-антикоммуниста вроде бы ведёт к тому же. Но не удержусь от субъективного высказывания: генералы вернулись на место, где было поле боя, а бывший противник просто-напросто исчез! Философ, опровергавший коммунизм, вернулся в город, где даже тов. Зюганов не верит в то, что проповедует другим. Сводка Совинформбюро расценила бы их присутствие на Донском как победу белых...

Лодочник Харон помогал грекам переправиться через реку Стикс. Было поверие: все время держать во рту драхму и дать ее Харону на чай, когда час пробьет, дабы переправа прошла без качки.

Но какие хароны были набраны в экипаж, обеспечивший перебазировку двух генералов и философа из далека в Россию? Мы в Москве пошли помолиться на могилу к Александру Исаевичу. Потом поклонились Деникину, Каппелю, Ильину.

По кладбищенским устоям принято приступать к обустройству могилы спустя год после похорон (плита, каменный крест, памятник…) А тут как насыпали холмик в день перезахоронения, так и стоит!

 Фонд культуры? Приход? «Мемориал»? Общественность? Город? МИД? Кому по сердцу, кому сподручнее — но не оставляйте в безразличии и забвении великих людей, добровольно репатриировавшихся на Донское кладбище! Кто уберёт грязные бумажные цветы с их могил? Конференция по эмигрантоведению, конечно, хорошо, но живая память проверяется не только этим.

А не то может показаться, что они на самом деле пребывают в том месте, которое указано на чёрной доске (см. фото).   

 Париж