Большое «одолжение» всему адекватному журналистскому корпусу сделал корреспондент иракского ТВ в Египте Мунтадар аз-Зейди, швырнув ботинок 10-го размера в президента Буша во время его совместной багдадской пресс-конференции с премьер-министром Ирака Аль-Малики.
Собственно в этой истории не было бы ничего особенно предосудительного, если бы кидавший обувь был не журналистом, а одним из представителей крайне правого или крайне левого крыла какой-нибудь политической партии. Например, членом американского движения Code Pink или озабоченным религиозным сторонником республиканской партии США. Одна из «розовых» не так давно в Конгрессе показала Кондолизе Райс свои испачканные красной краской руки, которые, впрочем, не стала прикладывать к лицу госсекретаря. А ее коллеги справа, в свою очередь, спят и видят теорию Дарвина, горящую в геенне огненной, и втаскивают в здание суда в Алабаме камень с десятью заповедями, не обращая внимание на то, что церковь в США отделена от государства.
Приведенные выше примеры довольно мягкие. Это не драки анархистов с полицией, случившиеся на недавних съездах Демократической и Республиканской партий в Денвере и Сент-Поле. Или взрывы в клиниках по прерыванию беременности в разных штатах США. За это люди садятся в тюрьму или, со временем, на электрический стул, если у них не обнаружены реальные психические расстройства.
Как бы там ни было, журналистам в этих историях отводится роль наблюдателей, рассказчиков, комментаторов, но никак не участников событий, заявляющих о своих политических предпочтениях. Кричать, не соглашаясь или соглашаясь с идеями глав государств, министров, парламентариев и т.п., конечно же, имеет право любой гражданин, но не репортер, тем более работающий на этом мероприятии. Я не могу сказать, что искусство перебивать говорящего укладывается в рамки приличий, но, с другой стороны, президенты, премьер-министры, министры и парламентарии, как мы знаем, бывают очень разными. Журналисту такие публичные жесты делают погоду, добавляя необходимые краски к тому или иному материалу. При этом ни большинство моих коллег в США, ни я не встаем и не начинаем делать то же самое, как бы кому-то из нас этого ни хотелось. Исходя, в том числе, и из причин, указанных выше. Впрочем, следует отметить, что объективность и честность в описании событий — чувство ныне малознакомое многим журналистам. Кодекс чести прессы серьезно поистрепался, благодаря интересам владеющих ею компаний или государств и повсеместной готовности части журналистов к продаже своих услуг.
Про Россию вообще и говорить не стоит, но и к Штатам это тоже относится. Впервые за время своей работы в стране я увидел встающих и аплодирующих коллег из ложи прессы на выступлении Барака Обамы в Денвере. А президент Буш за 8 лет пребывания в Белом доме вспотел только раз, да и то — отвечая на вопросы ирландской журналистки. Иракский «коллега» аз-Зейди со ступней 10-размера, может быть, и стал героем в довольно специфическом арабском мире после «подвига», совершенного им на пресс-конференции. Сомнений тут нет. Но, на мой взгляд, перестал быть репортером, унизив меня и моих коллег. Он, не дождавшись возможности задать вопрос, непосредственно включился в политическую борьбу, при этом показав себя довольно средним ботинкометателем. При этом хотелось бы думать, что его крик «это конец» относился к завершению журналистской карьеры, а не к ожиданию взрыва обуви от переполнившей его ненависти.
Понимаю, что бывшему коллеге очень не нравится президент Буш. Ну так он не нравится многим журналистам, не планирующим запускать в него обувью или пиджаком. Мне, например, Буш также не очень приятен, равно как и премьер (президент) Путин со своими «деревянными» солдатами. Правда, я не собираюсь из-за этого расставаться с частью своего гардероба. По очень простой причине — я могу сообщить своим читателям обо всем, происходившем с ним или любым его capo, например, во время посещения США. Мне также очень не нравится президент Ирана Махмуд Ахмадинежад. О своем желании дать ему бейсбольной битой по голове я как-то сообщил уважаемым читателям. И дал бы, не извольте сомневаться, если бы не работал журналистом, которому очень хочется услышать от него ответы на некоторые расовые, религиозные и страноведческие вопросы.
Меня совсем не радовал премьер-министр Израиля Эхуд Ольмерт, которого я считаю самым слабым лидером страны за всю ее историю, но при этом мои действия ограничиваются рамками моей профессии.
Если человек хочет заниматься описанием событий или оценкой происходящего, он должен это делать так, чтобы ему не приходилось в отчаянии снимать свои ботинки и швырять их в лидера любого государства на планете. А если он не может заставить людей читать, слушать и смотреть свои материалы или передачи, то ему необходимо пойти и научиться делать что-нибудь иное. Например, на курсы точечного метания обуви или чего-либо похлеще. Насколько мне известно, в той части мира, где проживает аз-Зейди, недостатка в таких учителях нет.