На тему о том, как относиться к предложению Шойгу ввести уголовную ответственность за отрицание победы СССР в Великой Отечественной (или Второй мировой?) войне,  из политических публицистов не высказался только ленивый.  Несколько дней спустя партия «Яблоко» по предложению, говорят, самого Явлинского, молчавшего много-много месяцев, предложила ввести уголовную же ответственность за оправдание сталинских репрессий.  И все это на фоне постоянных предложений ввести уголовную ответственность  за то и за это от представителей «ЕР», ЛДПР, ДПНИ и других партнеров и соучастников правящей клики. Идей такого рода стало настолько много, что из публичной сферы практически исчез  бывший замгенпрокурора, ныне депутат Колесников — ему стало попросту нечего сказать.

Весьма симптоматичный феномен представляет собой последнее время определенное направление деятельности Ю. Латыниной. Отличный писатель и очень талантливый публицист уже по двум знаковым уголовным процессам вынуждена доказывать, что обвинение по сути своей позиции право, просто обосновывает ее очень плохо. Причем не только по делу об убийстве А. Политковской, которое прокуратура проиграла, но и по делу об убийстве А. Козлова, которое прокуратурыа выиграла. То есть по второму делу позиция моего друга Юли такая: за убийство зампреда Центробанка  осудили тех, кого надо, и так, как надо, просто толком доказать не смогли. Но если обвинение в ходе процесса не смогло доказать вину подсудимых (или доказало ее плохо, что одно и то же), то это означает, что они должны быть оправданы — в этом один из главных смыслов состязательного процесса. Я хорошо понимаю природу гражданской позиции Латыниной, но сам факт того, что она столько внимания уделяет сбору доказательств по уголовным делам, уже весьма определенным образом характеризует и качество работы следователей, и общественную атмосферу, наэлектризованную  поиском виноватых по огромному количеству уголовных, экономических, социальных и разных других дел.

Общество, по крайней мере, значительная его, часть, в том числе и те, кто вовсе не является поклонником репрессий как таковых,  начинает напоминать ГИБДД, руководство которого убеждено, что все проблемы на российских дорогах можно решить путем повышения штрафов. Но ведь даже тогда, когда в принципе есть за что наказывать участников движения, одни только штрафы ничего не дадут. Правильно ли брать не 100, а 1000 руб. с водителей за непропуск пешеходов на зебре? В принципе — да, безусловно. Но возьмем конкретное место в Москве — пересечение Нового Арбата с Бульварным кольцом, где очень интенсивное движение и автомобилистов, и пешеходов, есть «зебры» и нет светофоров. Ясно, что если все делать по правилам и при этом пешеходы не будут иногда добровольно пропускать автомобили, то возникнут огромные пробки, которые в том числе помешают и движению общественного транспорта. И это только одно место в одном городе, хотя и в центре самого большого.

Так вот, с моей точки зрения, брать любые, а не то что повышенные вдесятеро штрафы с водителей  за указанные нарушения можно только там, где пешеходов не очень много. Надо искать другие, по-настоящему эффективные способы решения проблем.

Особенно это касается инициативы яблочников. Они меня поразили прежде всего тем, что при некоторой внешней схожести с законами Германии, Австрии и других стран, где существуют нормы о преследовании тех, кто оправдывает и/или отрицает Холокост, они упускают  одну «деталь». А именно: в этих странах сначала были приняты, а затем, в значительной степени, реализованы законы о наказании тех, кто осуществил Холокост.  А это, в свою очередь, стало возможным благодаря тому, что большая и, думаю, преобладающая часть общества по тем или иным причинам осудила  нацизм вообще, его преступления в целом и эти — в частности. Когда в России отношение к Сталину и его репрессиям станет таким же, как в Германии — к Гитлеру и Холокосту, вот тогда уместно будет пытаться менять уголовный кодекс.

Когда прокуратура будет направлять в суд такое количество безграмотно и непрофессионально проведенных и оформленных дел, которое способны подчистить не более чем, скажем, сто журналистов, тогда усилия одного, даже еше более энергичного, чем Юлия Латынина (если это возможно), человека, будут иметь какой-то смысл. Парадокс состоит в том, что тогда и причин, и поводов беспокоиться и у Григория Алексеевича, и у Юлии Леонидовны, станет гораздо меньше, или, по крайней мере, появятся совсем другие.

А до тех пор пока не стоит сливаться в хоре с теми, кто очень хочет сажать. Не потому, что некого. А потому, что в нынешних обстоятельствах — незачем. Не слиться в этом хоре с теми, кто этого явно недостоин, очень трудно, почти невозможно. А если начать сажать всех, кого требует та или иная часть возмущенной «общественности», то Россия обгонит по количеству заключенных не просто все страны, а все страны вместе взятые.

Кто виноват в том, что невиновные оказываются за решеткой (изредка — «в  бегах»), а виновные остаются на свободе? Правоохранительная система, включая судебную. Кто виноват, что Сталин — один из лидеров проекта «Имя России» на канале с таким же именем?  Те, кто за него голосовал, но в особенности те — и с самого канала, и из Кремля и Белого дома, — кто издает учебники о «выдающемся менеджере» и толкует и о крупнейшей геополитической катастрофе. А также те, при чъем молчаливом попустительстве...

Как будто специально, желая мне помочь, кого-то сажать предложил  небезызвестный депутат-нашист Шлегель. Я думаю, что даже его однопартиец Шойгу не очень рад такой компании.

Но черту под темой для меня провело правительство, предложив ввести уголовное наказание за незаконные операции с ценными бумагами. Вы представляете? Путин, Сечин и Ко, с их «Байкалфинансгруп», неизвестно куда девшимся пакетом «Сургутнефтегаза», покупкой-продажей то «Северной нефти», то «Сибнефти» и пр. и пр., хотят кого-то преследовать... чуть не написал «за ковыряние в носу».

Так что я лично воздерживаюсь от предложений сажать кого бы то ни было. По крайней мере, до тех пор, пока в России не появятся нормальная  милиция, нормальная прокуратура, нормальное следствие, нормальный суд, нормальное правительство.  Нормальные — это те, кому можно верить. Верить в их честность. Даже в то, что, ошибаясь, они ошибаются честно, без оглядки на собственный карман и без убежденности в собственной безнаказанности.