Дело майора-убийцы Евсюкова вернуло общественное внимание к проблеме смертной казни. Адвокат потерпевших Игорь Трунов считает, что майора вполне могут расстрелять, поскольку судить его будут не раньше будущего года, а с 1 января 2010 года в России, по идее, восстанавливается смертная казнь.

Тут же начались рассуждения о моратории на смертную казнь. Сохранять его или отменять? Можно ли в будущем году приговорить подсудимого к наказанию, за которое в этом году (когда он совершил преступление) оно законом не предусмотрено?

Майору Евсюкову не грозит смертная казнь, так как он совершил преступление во время действия моратория, говорит председатель комитета Госдумы по законодательству Павел Крашенинников.

По словам главы комиссии Общественной палаты по контролю за деятельностью правоохранительных органов адвоката Анатолия Кучерены «мораторий на смертную казнь пока никто не отменял, и пытаться сейчас предположить, что там будет в 2010-2011 году» не хотелось бы.

Слышать рассуждения о моратории на смертную казнь, по меньшей мере, странно, ибо такого моратория у нас никогда не было и нет. Миф о моратории родился в середине 90-х годов и с тех пор нещадно эксплуатируется официозной пропагандой, вводя в заблуждение российских граждан и неискушенную западную общественность.

Что же было на самом деле? В 1992 году Россия подала заявку в Совет Европы. Чтобы вступить туда, России было необходимо присоединиться к Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод, один из дополнительных протоколов к которой (протокол № 6) предусматривает отказ от смертной казни в мирное время. В феврале 1996 года Россия подписала Европейскую конвенцию, и уже в мае Госдума ратифицировала ее. Россия вступила в Совет Европы. При вступлении наша страна дала много обязательств. Например, в течение одного года со дня вступления в СЕ подписать и в течение трех лет ратифицировать протокол № 6.

Протокол № 6 подписали вовремя — 16 апреля 1997 года — за три недели до истечения годового срока. Ратифицировать его, чтобы он имел силу закона, Государственная дума должна была до 5 мая 1999 года, то есть до истечения 3-х лет со дня вступления в Совет Европы. Президент Ельцин внес протокол № 6 на ратификацию в Государственную думу только 6 августа 1999 года, то есть уже после истечения трехлетнего срока. И все. Больше ничего не было. Протокол не ратифицирован до сих пор.

При вступлении России в Совет Европы было оговорено, и Россия с этим согласилась, что с момента ее вступления в СЕ в стране будет объявлен временный мораторий на смертную казнь. Временный, пока законодатель не ратифицирует протокол № 6. То есть не больше, чем на 3 года, думали тогда в Совете Европы.

Мораторий не объявили ни при вступлении в Совет Европы, ни через месяц, ни через год, ни через три. Его нет и сейчас. При вступлении в Совет Европы не оговаривалось, кто и как будет объявлять мораторий. Его могла принять Дума своим законом, мог президент своим указом. В Думе при голосовании законопроект о моратории не прошел. Президенты издавать указ не стали. Ни первый, ни второй, ни третий. Россия оставалась перед Советом Европы должником – протокол не ратифицирован, мораторий не объявлен.

Вместо моратория на смертную казнь президент Ельцин создал некую имитацию его. 16 мая 1996 года он издал указ «О поэтапном сокращении применения смертной казни в связи с вхождением России в Совет Европы». Указ обязывал правительство подготовить законопроект о присоединении к протоколу № 6, рекомендовал депутатам парламента уменьшить количество статей со смертельной казнью и обязал МВД и прокуратуру гуманно обращаться с приговоренными к смерти. О прекращении смертных казней в указе не было ни слова. Кремлевские пропагандисты тут же раструбили на весь мир, что это и есть мораторий на смертную казнь. Многие этому поверили. Привычки вчитываться в тексты указов и законов у нас нет. Совет Европы, по-видимому, тоже удовлетворился пропагандистским трюком Кремля.

Так бы все и оставалось в полной неопределенности, если бы не жалобы в Конституционный суд трех осужденных. Двоих из них приговорили к смертной казни, одного оправдали. Их судили обычным судом, они требовали суда присяжных. Такие суды уже были кое-где в России. Увы, не в их регионе. Осужденные решили, что это несправедливо: одним положен суд присяжных, другим — нет.

Конституционный суд их доводы признал и 2 февраля 1999 года вынес решение, согласно которому смертная казнь не может назначаться судами нигде — ни там, где есть суд присяжных, ни там, где его нет. До тех пор, пока суды присяжных не появятся во всех регионах России. КС счел, что все подсудимые в России имеют равное право на справедливый суд. Это постановление действует и сейчас. Действует по одной простой причине: суда присяжных до сих пор нет в одном-единственном регионе – Чечне.

Закон 2001 года о введении в действие нового УПК устанавливал, что суд присяжных должен быть введен в Чечне не позже 1 января 2007 года. В конце 2006 года в Кремле спохватились, что смертная казнь не за горами. Тут бы и ратифицировать протокол № 6 или хотя бы издать указ о временном моратории на смертную казнь. Но нет, Путин так уронить свой имидж крутого мачо не мог. Поступили, как им казалось, хитро, а на самом деле глупо и недальновидно – отодвинули на три года введение суда присяжных в Чечне. Приняли специальные поправки к закону об УПК. Впрочем, с кремлевской точки зрения, это был удачный ход: и Западу напрямую не уступили, и статус-кво сохранили, и присяжным в Чечне не дали возможности оправдывать в судах боевиков или, точнее, тех, кого посчитали боевиками федералы. Трех зайцев одним выстрелом. То, что Россия в результате выглядит глупо, по-дурацки увиливая от выполнения своих обязательств, Кремль особо не беспокоило. То, что через три года проблему все равно придется решать, высокопоставленных временщиков и вовсе не волновало. Кто-нибудь как-нибудь решит.

Между тем, миф о моратории продолжает жить своей жизнью. Терминологическая путаница, в результате которой теперь уже решение Конституционного суда стали называть мораторием, не случайна. Это была более или менее удачная попытка поддержать демократический имидж России за рубежом. Мораторий должен был бы вводиться государственным актом во исполнение Европейской Конвенции по правам человека. Это было и остается обязательством России перед Советом Европы. Принятие этот акта должно было быть продиктовано гуманитарными мотивами, отказом от смертной казни как вида уголовного наказания.

Принятое КС решение мотивировано совсем другим – признанием временного несовершенства российской судебной системы. Т.е. суды присяжных должны быть учреждены во всех субъектах федерации, чтобы смертная казнь была, наконец, восстановлена.

На первый взгляд, результаты ожидаемого моратория и решения КС совпадают. Действительно, в течение некоторого времени они имеют одинаковые последствия – к смертной казни не приговаривают. Однако по смыслу эти документы совершенно различны. Один направлен в будущее и обозначает вектор гуманного европейского развития, другой – консервирует неопределенную правовую ситуацию, имея ввиду, что со временем станет возможен возврат к старым методам уголовных репрессий. Различия эти настолько зримы и очевидны, что Конституционный суд в своем решении 1999 года даже не упоминает слово «мораторий». Его упоминают только штатные пропагандисты и введенные в заблуждение люди.

Абсолютная ценность несостоявшегося моратория и относительная – решения Конституционного суда со временем стали еще заметнее. Россия – единственная из 46 стран Совета Европы, которая не ратифицировала протокол № 6. Уже 41 страна ратифицировала протокол № 13 о полной отмене смертной казни при любых обстоятельствах (включая военное время). Россия его даже не подписала.

Что сделает теперь Юрист, сменивший Чекиста? Отодвинет срок введения суда присяжных в Чечне еще на несколько лет? Продавит через Госдуму ратификацию 6-го протокола? Издаст собственный указ о моратории на смертную казнь? Или вообще ничего не будет делать, надеясь, что проблема сама как-нибудь решится? В таком случае, смертная казнь вернется в Россию уже через четыре месяца.

Фотографии РИА Новости