Один персонаж моего детства употреблял русский язык для своих надобностей так, что для меня до сих пор являются символами неправильной речи три его кита: «ложи, бежи, не хамничай». Я всегда знал, что рано или поздно эти слова узаконят как единственно верные. 1 сентября, в День Знаний это, собственно, и произошло.

Министерство образования своим приказом утвердило перечень из четырех словарей, которые теперь содержат нормы русского литературного языка. Общественность поняла это так, что отныне у нас есть четыре — и только четыре! — словаря, в которых записано, как правильно писать, произносить и ставить ударения в словах, и все, что там зафиксировано – твердокаменно. Как часто мы читаем словари? Не часто. Какие слова мы там ищем? Редкие, трудные, новые, часто заграничные. Мы же не справляемся по словарю, пишется слово «коньки» через «о» или через «а». Мы это знаем со школьной скамьи. Но приказ министерства заставил многих людей просто взять и почитать словарь, как книгу.

И вот тут началось! Потому что там обнаружили пресловутые «йогУрт», «дОговор» и «договорА», «брачащихся» и, конечно, «утреннее кофе». И как потом ни успокаивали нас филологи, что в словарях подобные вещи встречаются сплошь и рядом, что словари указывают все варианты, в том числе и неверные (порою даже не акцентируя внимания на том, что разговорные формы не всегда являются верными с академической точки зрения) – культурный народ увидел во всем этом одно лишь только надругательство над языком. Надругательство, исходящее не от трамвайных хамов, не от площадных люмпенов, а от академиков! Не в силах победить безграмотность, они, мол, просто сдались перед нею!

И граждане начали предвкушать легитимизацию слов «килОметры», «звОнят», «лОжат», «тубАретка» и множества других, употребляемых действительно миллионами соотечественников. И этот факт, кстати, считают чуть ли ни главным основанием для того, чтобы пить утреннее кофе на законных основаниях. А возмущенные остатки интеллигенции в ответ замечают, что язык — это среда обитания. И если кто-то ее замусоривает, то это не повод благословлять таких людей. Многие россияне плюют на асфальт, кидают окурки мимо урн, гадят в подъездах, ломают скамейки, бьют стекла и бутылки. Таких тысячи, миллионы — давайте пойдем им на встречу и не будем препятствовать укоренившимся нормам! В конце концов, матом ругаются просто все поголовно — зачем подвергать его цензуре?

Но я, разделяя праведный гнев, все-таки хочу обратить ваше внимание на выходные данные словарей. Потому что обратили на них внимание не все. А между тем это любопытно. Все четыре книги изданы издательством «АСТ-Пресс». Таким образом, мы получили не только эталонные словари, но и эталонное издательство. Если не ошибаюсь, владеют им те же люди, которые лишились доходов от Черкизона. Потери надо хоть немного компенсировать. Словарей много, и издательств немало. Но каким-то образом только одно издательство получает право печатать словари, которые само же и предлагает министерству. И мне было бы любопытно узнать механизм принятия решения. Почему именно эти словари? Почему именно «АСТ-Пресс»? Ведь эти четыре тома — мягко говоря, не всё, что есть в словарном деле. И речь даже не про Даля, Розенталя, Ушакова и Ожегова, которые безо всяких приказов десятилетиями считались образцами. В списке нет, например, толкового словаря, словаря иностранных слов, справочников по пунктуации и орфографии — да много чего еще нет в этом перечне.

Когда утверждают приказом четыре книги, то создается понятное ощущение, что это всё, что ничего лучше нет и ничего больше не будет. В министерстве пытались неуклюже разъяснить, что работа ведется, что список будет пополняться. Но когда пополняться, чем и по какому принципу — не ясно совершенно. Тогда зачем было так спешить? Язык — это живая материя, он меняется, однако все же не так быстро, как биржевые котировки. Подготовьте все от начала до конца, проведите толковую разъяснительную работу, устройте научное обсуждение – и выпускайте в свет. А теперь, кроме подозрений в отношении чиновников, столь избирательно утверждающих продукцию конкретного издательства, у граждан к четырем словарям вполне определенное отношение — как к мусору, антиэталону, а к авторам (вполне уважаемым, кстати, специалистам) — как к шаромыжникам.