К первому юбилею «Ведомостей»
Крылатое высказывание Томаса Джефферсона: «Если бы мне пришлось выбирать: иметь правительство без газет или газеты без правительства, — я бы, не раздумывая, выбрал второе», — это не про нас. У Томаса тут два «бы» — нам и сотня не поможет. Не было такого у нас на Родине, чтобы разрешили выбирать между правительством и ещё чем угодно. С первых петровских «Курантов» и до нынешней «Российской газеты» — всегда на горле нашей печати лежала волосатая лапа власти. Частные издания, обычно чуть поразвязнее официозов, до смерти боялись царской конюшни. Сталин, если помните, считал себя журналистом. При этом профессионале за опечатки стали расстреливать, что укрепило правописание. Нынешние ведущие издания, якобы не совсем государственные, без стеснения дрожат от косого взгляда путинской Администрации. А куда кремлевские взоры не доходят по причине российской обширности, там по первым страницам гуляет местный удалой сатрапчик. А уж умасливают его, уж обихаживают. Ни дня без фото. Спонсор.
52 года тому назад я начинал районным журналистом на станции Черемисиново, Курской области. Станция-то она станция, но глухомань была жуткая — даже по тем временам. Мое профессиональное невежество было вровень с нею. Чтобы закрыть эту тему: я сам, лично, путем жестоких интеллектуальных самоистязаний, придумал рубрику: «Идя навстречу Московскому фестивалю молодежи». Честное слово, я тогда действительно не подозревал, что моя находка — просто замыленный газетный штамп. Итогом подобных творческих мук стало и мое обращение к первому секретарю райкома партии с просьбой дать интервью. Секретарь ходил в зеленом кителе, синих галифе и хромовых сапогах. Он курил папиросы «Пушка», удивительно красиво, крест-накрест, трижды передавливая картонные мундштуки. Я не знаю, что он подумал про интервью. Не вынимая из зубов «Пушки», секретарь сказал, что газетам надо писать про простых тружеников, а интервью, если потребуется, он даст партии. Может, он не знал, что такое интервью. А может, догадался, что никаких интервью я брать не умею, а про фотографию просто наврал. Не только наша шелудивая двухполоска, но и солидные районки, вроде «Тимской правды», заказывали клише в Курске, в областной типографии. Но там были свои очереди. Так что от момента утверждения каждого фото секретаршей райкома по пропаганде до мутного отпечатка в газете проходило никак не меньше восьми недель.
Страх перед публичностью назывался партийной скромностью. Все запасы славословия и лести, которые вырабатывал общественный организм 250-миллионной сверхдержавы, стекались к подножию Первого лица. Всем остальным дозволялось нюхать фимиам с безопасного расстояния. В наши дни страх этот выкорчеван с корнем. На его месте буйно цветут прикольные жизнеописания захолустных президентов-вассалов главного президента и национальных лидеров, которые являются вассалами главного национального лидера. Газеты могут, конечно, опубликовать фотографию передовой доярки, но только если её поцелует Путин. При этом Путин будет анфас, а доярка — со спины.
Эта замена партийного страха перед СМИ партийным распутством в СМИ привела многих людей к ностальгическому выводу, будто те «Известия» интеллигентнее этих, тот «Труд» народнее этого, а та «Комсомолка», не в пример современной, писала правду. Положите рядом нынешние издания и подшивки тех времен, и вы легко убедитесь, что ностальгия эта глубоко ошибочна. Советские газеты были невыносимы. Не было недели, чтобы в них не появилось двух-трех подвалов такого чудовищного занудства, что закаленные корректоры засыпали на третьем абзаце. Завиральный треп плановой экономики. Непрерывный подъем жизненного уровня. Забота партии о дальнейшем… «Два мира — два турнира». И очерковые сопли про доярку — 350 строк на третьей полосе плюс фотография в обнимку с коровой.
«Но все равно», — не согласится поклонник тех газет. И, возможно, не без оснований. Те газеты читались при устоявшемся общественном договоре правды и неправды. Говоря словами Л. Фейербаха, читатель сам определял, когда и при каких обстоятельствах данное утверждение только и может быть истинным. Лучшие газеты считались лучшими не потому, что скорее и точнее других сообщали правдивую информацию. Соревнования подобного рода проходили по свистку партии и под присмотром цензуры. Поэтому все, без исключения, участники забегов приходили к финишу первыми. Газеты соревновались не по-газетному, а по-писательски: эпитетами, метафорами, художественными сравнениями, картинками рассвета и заката, а всего более — мастерством подтекста. Талант проявлялся в умении просочиться через мельчайшие поры цензуры, и вдумчивый читатель, всей своей жизнью подготовленный к разгадыванию политических ребусов, делал безошибочный вывод: вон сколько написали сегодня в «Правде» про собачью выставку! Это неспроста. Значит, скоро объявят послабление на турпоездки в Польшу.
Это общественное согласие, присущее незрелому рабовладельческому строю, закономерно рухнуло и рассыпалось в прах. Газеты, на пару лет сорвавшиеся с поводка, веселыми стаями заплясали на свободе, пока не оголодали и не принялись искать себе новых хозяев. Новые хозяева оказались не столько собачниками, сколько собачатниками. Им не нужны были совестливые сеттеры с приветливыми длинными ушами. Им нужно было, чтобы рвали того, на кого укажут и пока не оттащат. Либералов? Либералов. Большевиков? Большевиков. Пиндосов? Пиндосов. Будешь рвать — покормим жирно, с перепелами и «мерседесом». Не станешь рвать — околевай. Интересы собачатников, натурально, оказались разнонаправленными, вой и грызня выглядели омерзительно, отчего публика прониклась новым почтением к тем «Известиям» и той «Комсомолке».
«Ведомости» никогда не было «теми». У них нет советской истории. Популярность «Ведомостей» показывает, что в том опыте нет ни малейшей нужды. Он мешает честно и просто учиться у западных газет, которые технически, организационно и этически стоят неизмеримо выше убогой и выпендривающейся постсоветской журналистики. Разумеется, эта резкая оценка неприменима к таким интеллигентным изданиям, как новая «Независимая газета», «Новые известия», «Время новостей». Очень крепкие газеты выходят в Санкт-Петербурге, Казани, Иркутске, Липецке, но от более четких оценок воздержусь, так как не являюсь их постоянным читателем. К сожалению, эти редкие огоньки тонут во мраке рептильной прессы, которая не в состоянии выжить без государственной подкормки.
В юбилейном номере Константин Сонин, профессор Российской экономической школы и постоянный автор «Ведомостей», подчеркнул особую роль денег в создании положительного образа этой газеты. Тот факт, что за годы сотрудничества не было ни единого случая идеологического вмешательства в его тексты, г-н Сонин возвел к экономическому статусу этого проекта. Как известно, «Ведомости» являются плодом сотрудничества двух махин мировой деловой журналистики: американской Wall Street Journal и британской Financial Times. Их откровенную нацеленность на прибыль, их капиталистическую алчность, незамутненную никакими идеологическими хитростями, автор счел основной успеха. Только трудолюбивая, умелая, порядочная газета приносит устойчивый процент на вложенный капитал. Следовательно, капитал такую газету и создает.
Это, конечно, правда — чистая, но не вся. То, что правда — доказано всем мировым опытом. У правительства США нет ни одной своей газеты для внутреннего распространения. Нет своих газет у администраций всех 50 штатов. Обходятся без них и органы самоуправления американских графств, которые размером с три-четыре наших европейских района. Всем им запрещено тратить деньги налогоплательщиков на свой пиар. Российская картина противоположна до полного бесстыдства. Наши начальники жрут в три пуза под предлогом, что подчиненным очень кушать хочется. Населению якобы недостает денег на газеты — отсюда, мол, дотации. Про давний опыт Би-би-си, живущей на казенные деньги, но управляемой открытым и независимым общественным советом, у нас вроде как не знают. Бюджетные деньги, раздаваемые втихую и только своим, до корешков выжигают соревновательность. Попробуй, перебей конкурента, который в том же киоске продает газету толще твоей, цветастее твоей, с генеральскими «эксклюзивными» интервью — но вдвое дешевле.
Особая заслуга «Ведомостей» в разрушении мифа о том, будто наш читатель не хочет платить. Хочет. Но не за фуфло, а за товар.
Особая заслуга «Ведомостей» в разрушении мифа о том, будто на нашем медийном рынке серьезной журналистикой нельзя заработать. Можно. Но надо работать.
И все же «Ведомостям» повезло, что начальники их — купцы заморские. Наши богачи распихали газеты по своим взбухшим карманам вовсе не из любви к печатному слову. Они принесли удавленные редакции на кремлевскую кухню, как подобострастный егерь приносит битых куропаток к барскому столу. Они купили старые «Известия» и «Труд», они преобразовали ту «Комсомолку» в «Комсомолку» эту тоже исключительно из-за денег и тоже без оглядки на идеологии. Они все верно и заранее рассчитали — и без всяких компьютеров, на скорой пацаньей распальцовке. Что стоит дороже — невинность какой-то газеты или обладанием неповторимым «Норникелем»? Что аппетитнее пахнет — свежая типографская краска на бумажной однодневке или миллионы баррелей «Лукойла»? Где приятнее сидеть — в Куршавеле или в Краснокаменске?
«Ведомости» — бизнес-газета, она просто не имеет права отрицать монетарные прелести. Но всем своим опытом «Ведомости» показывают, что не только в деньгах счастье. Действуя по общепринятым в США журналистским стандартам, «Ведомости» графически, лексически и, главное, политически отделили информацию от личностных мнений. Новости перестали быть удобным прикрытием как для панегириков, так и для поношений. Новости освещаются, по крайней мере, с двух сторон, а если удается — с трех или даже четырех. Краткость, простая речь, достаточная фактическая опора, соразмерность темы и размера публикаций, находчивость заголовков и высокая информационность подзаголовков — все это создает атмосферу опрятного, ухоженного дома, куда хочется зайти и посидеть в тихом раздумье. На сайте «Ведомостей», где порою собираются сотни читателей, взаимные грубости крайне редки, а злоба вызывает отторжение.
Особая заслуга «Ведомостей» в том, что они одновременно и компас, и камертон. Они показывают, как стать такой газетой, которой стоит верить и за которую стоит платить. По образу и подобию «Ведомостей» можно настраивать разболтавшийся газетный механизм. И не только газетный. Я порою мечтаю: вот бы завелся у нас телевизионный канал со стандартами и подходами «Ведомостей». Дожил бы он до своего светлого десятилетия или оборотился в перекупленный НТВ?
На фото: Главный редактор Леонид Бершидский (справа) и издатель Дерк Сауэр (Голландия) (слева) демонстрируют на презентации первый номер газеты "Ведомости", 01.09.1999
Фотография РИА Новости
