Период равноправного партнерства Русской православной церкви со всеми общественными силами пришелся на первые годы перестройки и был недолгим. Церковь практически в первых же дней свободы билась за особый статус отношений с государством. В эпоху Ельцина началось постепенное сближение патриархии с властью. Благосклонность режима к религии и традиционным институтам вызывала у натерпевшихся за советские годы иерархов приступы сервилизма и мечты о симфонии. С начала 1990-х на федеральном и региональном уровнях были заключены десятки соглашений с органами власти. Ставший в начале 2009 года патриархом митрополит Кирилл всегда заявлял себя принципиальным сторонником идеи симфонии церкви и государства. Наиболее ярко эти его устремления проявились в период протестных событий зимы 2011-2012 года. Недвусмысленная поддержка патриархом власти стала серьезным разочарованием для просвещенных слоев общества. С тех пор сотрудничество официальной церкви с государством только ширится. Во многом под давлением РПЦ Дума принимает дискриминационные, непроработанные законы, которые открывают широкий простор для злоупотреблений: о защите детей от вредной информации, о защите чувству верующих и пр. Патриархия всячески пытается ограничить свободу выражения в обществе на псведорелигиозных основаниях. Все эти усилия власть с благосклонностью принимает, стараясь, со своей стороны, тоже сделать церкви что-нибудь приятное.
На «Кропоткинской» объявляют: «Очередь в храм Христа Спасителя от станции “Парк культуры”». Но оказывается, еще дальше — от Министерства обороны на Фрунзенской набережной. До храма Христа Спасителя отсюда почти три километра. Впрочем, на этом отрезке очереди как таковой нет — есть лишь рамки, за которые можно пройти. 27 мая, суббота, половина второго, народ еще, видно, только собирается. Рядом с министерством встречаю группу паломников из Нижегородской области, из города Володарска. Они уже отстояли свое и направляются в сторону автобуса. Приехали почти всем приходом, 49 человек. Это не первая их паломническая поездка: были и у пояса Богородицы, и когда в Москву привозили Дары волхвов, с готовностью рассказывает Андрей; на вид ему лет 30 с небольшим, с ним одиннадцатилетняя дочь.
Существуют истины, которые, несмотря на всю их очевидность и тривиальность, приходится проговаривать из раза в раз. Политический заключенный – это не тот человек, который пострадал из-за собственных политических взглядов. Политический заключенный может вообще не иметь никаких взглядов. Политический заключенный – это тот, кто репрессирован по политическим мотивам. И в этом контексте суд в Екатеринбурге, за которым всю минувшую неделю мы столь пристально следили, классический политический процесс, к счастью закончившийся условным наказанием. В минувший четверг один из районных судов Екатеринбурга вынес обвинительный приговор популярному местному видеоблогеру Руслану Соколовскому.
Чем ни закончится процесс по делу Руслана Соколовского (приговор вынесут 11 мая в одном из райсудов Екатеринбурга), результатом станет очередное скатывание российского общества в бездну помрачения. 28 апреля прокурор потребовал дать подсудимому 3,5 года лагеря общего режима. Статьи УК (148 и 282), по которым судят 23-летнего блогера, отличаются резиновыми формулировками. Между тем поражает убожество полемики, разгоревшейся вокруг случая Соколовского. «Уголовное дело как расплата за слова в видеороликах — варварство», — возмущается свидетель защиты, политзаключенная советской эпохи Елена Санникова.