Арестованный в советские годы по доносу (за антисоветские высказывания) и отработавший три года в Кызыл-Кумских рудниках, где потерял ногу, о. Павел Адельгейм с 1976 года служит в Псковской епархии. На его счету два восстановленных храма в Пскове и один построенный в Псковской области, православная общеобразовательная школа регентов, которую он создал и содержал в течение 16 лет, приют для детей-инвалидов с выраженной психической патологией. Протоиерей Павел Адельгейм — автор множества работ, посвященных наиболее острым и больным вопросам современной церковной действительности. Особое место среди его трудов занимает книга «Догмат о Церкви», впервые вышедшая в 2002 году, которая ставит проблему церковного христианского самосознания, рассматривает отношение членов церкви друг к другу и к миру, главное место уделяя понятию «соборности». Однако именно она стала причиной нового витка гонений на священника, которые в конце концов привели к тому, что 22 февраля 2008 года указом правящего архиерея архиепископа Псковского Евсевия отец Павел был смещен с поста настоятеля храма Святых Жен-Мироносиц. Прихожане храма, где священник продолжает служить, неоднократно пытались попасть на прием в Псковское епархиальное управление РПЦ, но митрополит Евсевий (теперь уже митрополит) никого из них не принимает, не скрывая, что с мирянами ему «не о чем говорить». Среди «прегрешений», которые ставят священнику в вину, особый интерес отца Павла, специалиста по каноническому праву, к проблеме церковного суда. Он — один из немногих, кто взял на себя труд подробно изучить Временное положение о церковном судопроизводстве, и выступил с открытой критикой этого положения. Его внимание к теме тем более важно, что Архиерейский собор Русской православной церкви должен вот-вот принять Положение о церковном суде, уже не временное, а постоянное. «Ежедневный журнал» решил побеседовать с отцом Павлом Адельгеймом о накопившихся проблемах.

— Отец Павел, все-таки хочется понять, Архиерейский собор будет принимать то самое Временное положение о церковном судопроизводстве, которое было составлено в 2004 году, или что-то другое?

— О том, что Архиерейский собор опять собирается принимать Положение о церковном судопроизводстве, я узнал только из вашей статьи. Информация в прессе не попадалась, и разговоров на эту тему я не слышал. Церковный суд нарушает Конституцию и федеральный закон «О суде». Закон запрещает создание судов, не предусмотренных этими документами. Стало быть, церковный суд является незаконным. А условия, сложившиеся в Церкви, лишают церковный суд смысла.

— Наверное, когда эти светские положения писались, просто никому не пришло в голову, что может существовать еще и церковный суд. Вряд ли они писались с тем прицелом, чтобы церковный суд запретить.

— Думаю, вопрос сложнее. В Византии и России церковное законодательство вписывалось в систему гражданского права. Церковные суды имели свою юрисдикцию, но опирались на следственный и карательный аппараты государства. Церковный суд должен иметь канонические обоснования и законодательное признание. Временное положение о церковном судопроизводстве в том виде, в каком оно было принято в 2004 году, противоречит многим канонам и вероучению. Например, в нем сказано: «Полнота судебной власти в епархии принадлежит архиерею». Власть епископу не может «принадлежать», ее нельзя приватизировать. Епископ «пользуется властью по Божественному изволению». В Церкви существует не правовая власть, а власть Христа. Учреждённый таким «Положением» суд не может быть правосудным.

— Почему?

— В «Положении» не поставлена задача суда, не определена его цель. Кроме клириков, из подсудности выведены все категории членов Церкви. Они исключены по разным причинам: епископы где «забыты», где неподсудны. Миряне неуловимы для суда. Подсудными остаются только клирики. Выходит, что суд организуется для расправы, а не для правосудия: не предусмотрена презумпция невиновности, нет защиты прав обвиняемых. Архиерей может запретить священника и без суда, и вообще без вины, нередко он расширяет свою компетенцию, допуская не дозволенные Уставом прещения. К чему еще один карательный орган?  

— Тем более непонятно, почему тема церковного суда, судя по всему, не очень волнует священников. У меня такое впечатление, что мало кто в курсе происходящего.

— Вы правы. Но обсуждение не допускается. Между тем, одна деталь превращает этот суд  в пустышку. Судебная система состоит из одной-единственной инстанции. Процедура второй инстанции не прописана. Второй и третьей инстанций, предусмотренных Уставом 2000 года — общецерковный суд и суд Архиерейского собора, — не существует. Уже накоплены прецеденты судебных преступлений. Но церковная власть уклоняется от их рассмотрения. Процессуальные нарушения и неправосудные приговоры невозможно никак обжаловать. 

— Может быть, церковное руководство считает, что это первый этап, пусть сначала заработает суд первой инстанции, а потом, постепенно…

— Но получается, что обвиняемый всегда виновен. Он лишён права на защиту, ему некуда подать апелляцию. И невинно осуждённые вынуждены будут ждать, когда-то церковное правосудие созреет до второго этапа. В гражданский суд Устав РПЦ запрещает обращаться. Обращаться в патриархию бесполезно. За 50 лет служения в Церкви я много раз обращался, и ни разу не получил ответа. С таким же успехом можно обращаться в могилу.

— А есть ли шанс, что церковный суд всевластие епископа все-таки чуть-чуть ограничит?

— Ни в коем случае. Церковный суд прикрывает и узаконивает произвол епископа. Судьи зависимы. Первых трех лиц суда назначает сам архиерей, остальных выбирают по его представлению. Как это происходит? Сидят, скажем, двести священников Псковской епархии, и архиерей говорит: «Я думаю, отец Петр будет хорошим судьей. Все согласны?» — Молчание. «Кто против?» — Молчание. «Кто воздержался?» — Молчание. «Отец Петр избран единогласно».     

Далее: избранные судьи никем не утверждаются. Архиерей не дает им на руки документ, подтверждающий их статус, и может в любой момент немотивированно сместить судью. Не понравилось решение судьи — пошел вон! На его место сядет другой. На Поместном соборе 1917 года было решено, что чиновникам епархиального уровня документ о статусе выдает Высший церковный совет. Архиерей не мог по капризу заменить избранного. Теперь архиерей не обращается к высшей церковной власти: сам снимает и назначает кого захочет. Клирики это понимают и подстраиваются к желаниям архиерея, а не к требованию совести и канонов. Очень часто архиерей игнорирует Устав и действует произвольно. Например, наш приходской совет обратился к архиерею с ходатайством. Архиерей ответил: «Приходской совет собрался без моего благословения, на нем не присутствовал благочинный, поэтому решения совета не имеют законной силы». Ему отвечают: Устав не требует брать благословение епископа и приглашать благочинного. Для обсуждения текущих проблем совет собирается по мере надобности. Архиерей промолчал, но ходатайство по существу не рассмотрел.

— То есть вникай — не вникай, толку никакого.

— Ну конечно. Традиции и каноны имеют вторичное значение. Все определяет архиерей: «Делай, что я сказал».

— А как сами епископы относятся к идее церковного суда? Она их как-то вдохновляет, или они считают, что от него одна морока?

— Архиереи со мной эту проблему не обсуждали — круговая порука, что поделаешь.

— Но Временное положение, как я понимаю, уже действует. И в июне, возможно, станет постоянным.

— Да, церковный суд получил процедуру. Епископы возбуждают дела против клириков и выносят решения, которые, кстати, на руки священникам не дают. Дают «уведомление о решении» или «выписку из решения». Это все равно как осуждённого за убийство ознакомить с результативной частью приговора: «осужден по статье 105 УК на 15 лет». Так в Латвии осудили священника Яниса Калниньша (ЛПЦ МП — «ЕЖ»):  в суд не пригласили, протокола судебного заседания нет, решения суда нет. Есть выписка из решения: «Лишен сана». Было утверждено решение, как положено, митрополитом Латвии или нет, неизвестно. Утверждено оно патриархом, что необходимо, когда речь идет о лишении сана, опять же не знаем. Сан снят — и все. В чем заключалось правонарушение? В ЛПЦ объясняют, якобы нарушил тайну исповеди. Когда? Чью? Кто об этом свидетельствует, кто обратился в суд, на каком основании — ничего не известно. За канонические нарушения подлежит лишению сана митрополит Александр, а лишен служения прот. Янис.

— А как обстоят ваши дела?

—  Меня преследуют за верность догматическому смыслу соборности и решениям Собора 1917-1918 гг. Вот обвинение, предъявленное Епархиальным советом 25.12.07: "Протоиерей Павел Адельгейм занимается трактовкой православного догматического вероучения". За это у меня отнимают сначала один храм, затем другой. Сняв с настоятельской должности, фактически отнимают третий — храм Жен-мироносиц. Митрополит Евсевий исповедует абсолютизм архиерейской власти, господство епископа над Церковью, географическое понимание соборности, ему нужно раболепие клириков. Отнимая храмы и школу, уничтожая приют, епископ демонстрирует торжество силы над милостью и справедливостью. Новый настоятель храма Жен-мироносиц пока выделяет деньги на школу, чтобы дети могли закончить учебный год, и обещает золотые горы. Но мы видим, в каком положении находится епархиальное духовное училище — образование и содержание там оставляют желать лучшего, хотя училище финансировал католический фонд. Классическая гимназия, которую формально опекал архиерей, закрылась. Архиерей обещал её сохранить, но не сохранил. Дело ведь не только в деньгах. Очень важны атмосфера и дух школы. Мы с директором школы, который тоже носит ненавистную фамилию Адельгейм (сын отца Павла — «ЕЖ»), вели 10 церковных дисциплин. Теперь я отстранен от школы по должности. Директору либо надо менять фамилию, либо — самого директора. Так что церковных дисциплин в школе, скорее всего, не будет. Оказалась ненужной приходская библиотека. На это помещение претендует церковная лавка. Далее следуют рассуждения: из пяти музыкальных педагогов можно оставить одного и музыкальные дисциплины свернуть. Учителя 14-15 разряда — слишком дорого, дешевле заменить их девочками 7-го разряда. Расходы, конечно, сократятся. Но кому нужна церковная школа без церковных и музыкальных дисциплин? Кто хочет учить даром, будет учить «даром». Так и церковный суд не нужен без правосудия.

— Правовое сознание в нашем обществе вообще очень низкое, и система судопроизводства далека от совершенства, светский суд ведь тоже не независим, так что это наша общая беда.

— Светские судьи хотя бы имеют юридическое образование. Допуская нарушения, они, тем не менее, оглядываются на закон. А церковным судьям все позволено. Им не писаны ни Устав, ни каноны, ни «Положение». Осуждение Яниса Калниньша нарушило 35 из 37 Положений о церковном суде. Обжаловать некому и некуда. Это даже не беззаконие, а без-образие, то есть потерян образ правосудия. Оговорюсь, что я сужу только по двум церковным судам: псковскому и латвийскому. Но, думаю, и в других судах картина не лучше. В последние годы появился термин «басманный суд», то есть прикормленный властью. Судя по всему, церковный суд принимает его за образец правосудия.

Беседовала Светлана Солодовник