Президент Медведев утвердил Концепцию внешней политики России. Приоритетами ее заявлены, в частности, укрепление международной безопасности и права человека. В подходе к региональным конфликтам, в том числе на пространстве СНГ, Россия исходит из того, что «современные конфликты не имеют силовых решений».

Утверждение подобных конструктивных подходов к решению международных проблем представляется остроактуальным, поскольку именно сейчас российская внешнеполитическая деятельность вызывает некоторые вопросы как раз на предмет ее конструктивности, чтобы не сказать адекватности. Речь идет о двух направлениях этой деятельности, а именно о западном и кавказском. Причем надо заметить, что эти направления сходятся в некоей далеко не абстрактной точке политического пространства. В этой точке пульсирует нерв отношения к России со стороны вменяемого мирового сообщества. И в настоящей момент этот главный нерв пребывает в оголенном и воспаленном состоянии.

Сразу же после бала «большой восьмерки», на котором вполне себе бесконфликтно, без попыток имитировать фирменную путинскую брутальность, дебютировал президент Медведев, с российской стороны последовали шаги уже иного, давно нам знакомого стилистического свойства.

Москва и Пекин, пользуясь правом вето в СБ ООН, заблокировали резолюцию о санкциях в отношении Зимбабве. Вернее, в отношении президента Роберта Мугабе, который на старости лет здорово раздухарился по части демократии и прав человека. И вот лидеры стран Запада покатили на него большую бочку, а мы с китайцами его выгородили. Причем штатники, устами своего представителя в СБ ООН с ласкающим русское имя именем Хализад, выразили уверенность, что китайцы не посмели бы сами перед Олимпиадой проявить столь рискованную инициативу, а значит, закоперщиком была Россия, и потому ей со стороны мирового сообщества и счастливого народа Зимбабве — особая благодарность. Тем более, утверждают они, что на «восьмерке» все, включая Россию, договорились о санкциях, т.е. мы нарушили конвенцию. Мы отвечаем в том духе, что не то они нас, не то мы их не так поняли, и не надо лепить горбатого. И этот содержательный диалог, как и всякий диалог двух глухих, бесконечен.

На самом деле независимого от того, о чем договорились или не договорились на G8, понять, что, кроме присущей нам политкорректности по отношению к негру преклонных годов, заставило Россию заступиться за сорвавшегося с катушек диктатора, есть задача, недоступная дюжинному уму.

Решили от души попиариться перед африканскими и прочими свободолюбивыми трудящимися? Возможно. Но трудящиеся всего мира в гробу видали Мугабе. Нужен он им! Вообще хочется надеяться, хотя уверенности никакой нет, что из тех, кто у нас принимает такого рода решения — а таких людей немного (точнее — двое) — никто на полном серьезе не собирается наступать на старые советские грабли и не думает, будто публичная поддержка, назло США, всевозможных цирковых уродов, есть путь к завоеванию международного авторитета и позиций глобальной сверхдержавы.

Не захотели создавать опасный прецедент эффективного международного контроля за соблюдением прав человека? Вполне вероятно. Многие аналитики сейчас склоняются именно к этому объяснению, тем более что в него укладывается и позиция Китая. Но разве Зимбабве — это прецедент? Россия (или Китай) — и Зимбабве? Как говорил персонаж популярной советской комедии: «То бензин — а то дети!» Или когда-нибудь кому-нибудь в здравом уме придет в голову России и Китаю грозить санкциями за некие демократические упущения? C тем же, или почти с тем же успехом нас кто-нибудь может собраться завоевать.

Иначе говоря, если, заслоняя Мугабе, мы защищаем себя, то это — оборона на избыточно дальних рубежах.

И рационального объяснения нашему внезапному приливу любви к Мугабе, вызвавшему ссору с партнерами по G8, нет.

Зато есть иррациональное: просто, без всяких там умных причин и мотивов, по-нашему, по-пацански вставить наглым, жирным, самодовольным америкосам. Заправить им фитиль туда, куда они сами привыкли всем заправлять. Чтобы у них, глядя на нас, очко играло. А разорутся — да и хрен с ними, пусть орут! Поорут — перестанут.

Так мы встаем с колен. Но мы еще и не так можем с них вставать.

Четыре российских боевых самолета были направлены полетать над непризнанной Республикой Южная Осетия. Т.е. по всем действующим международным законам — над территорией Грузии. И мы охотно, как-то даже, я бы сказал, весело в этом признались. Кстати, то, что признались — это хорошо. С одной стороны. Потому что раньше всегда что-то мычали и отводили глаза, как второгодники в кабинете завуча. С другой стороны, мычали-то, поскольку знали, что гордиться нечем. А сейчас, похоже, гордимся.

Наш МИД утверждает, что таким образом удалось снять угрозу войны: Саакашвили увидел наши самолеты — и отказался от агрессии. «Бежали робкие грузины». Может быть. Но если это так, если грузины действительно сильно впечатлились, что же именно заставило их остановиться? Они что, раньше не подозревали, что у России имеются боевые самолеты? Подозревали. Значит, предположительно на них подействовал тот факт, что эти самолеты были у них в небе. Они восприняли это как прямую угрозу войны с Россией. И отступили.

Т.е., если исходить из нашей официальной логики, Грузия не готова воевать с Россией. Боится. А Россия, исходя из той же логики, не боится и готова.

Не только себе самим и даже не только грузинам, но и всему миру мы с бессмысленной радостью олигофренов объявляем, что без всякого международного правового обоснования, без всяких там санкций и голосований, без всякой ООН готовы воевать с соседним братским народом, с которым более двух столетий составляли одно целое, с которым срослись культурами, семьями, судьбой. Готовы воевать хоть сейчас, так готовы, что аж руки чешутся — только дайте повод.

Допускаю, даже уверен, что и в нынешнем грузинском руководстве тоже есть настоящие патриоты, которые не боятся и даже стремятся к эдакой маленькой войне с Россией: много поубивать не успеют, и уж точно не их, а зато шум какой поднимется, и сколько политических очков будет заработано. Такие крутые парни встречаются по обе стороны российской государственной границы. Но Грузия — очень маленькая и по размерам, и по возрасту страна, ее многочисленные, болезненные комплексы всем понятны. И, кроме абхазов и южных осетин, никого не пугают. Чего не скажешь о наших комплексах.

И потом, редкий подросток в свою золотую пору вставания с колен не мастурбировал в туалете. Это никогда не приветствуется, но по умолчанию считается нормальным. Другое дело, если заниматься этим на площади, с открытым, так сказать, забралом и выражением просветленной гордости на лице. Так оно, конечно, покруче будет, но, пожалуй, найдутся завистники и недоброжелатели, которые сделают для себя определенные выводы.

Теперь никого не надо убеждать: самолеты — и признанные, и непризнанные — которые летали и еще будут летать, где ни попадя — российские. И если в регионе начнется любая военная заваруха, то начнет ее Россия. Потому что так она, непознанная, сражается со своими психологическими проблемами. Особо не парясь, познает на глазах восхищенной публики сама себя.