16 декабря состоялось второе заседание Экспертного совета при Отделе религиозного образования и катехизации Русской православной церкви, на котором рассматривались вопросы подготовки учебно-методических материалов для преподавания модуля «Основы православной культуры» в рамках федерального эксперимента по ведению в школы курса «Основы религиозных культур и светской этики». В очередной раз совет рекомендовал для преподавания учебное пособие под редакцией протодиакона Андрея Кураева. 28 декабря выбор должен быть сделан окончательно, а ситуация складывается непонятная. Во-первых, в Сети появились главы из учебника под редакцией о. Андрея, которые свидетельствуют о том, что пособие далеко от заявленной министерством культурологической направленности курса. Во-вторых, из интервью координатора группы разработчиков, созданной в рамках Министерства образования, неожиданно выясняется, что официальным представителем РПЦ в группе была Людмила Шевченко, чье пособие церковный Экспертный совет как раз отклонил. А учебник под редакцией протодиакона Кураева возник более или менее неожиданно практически для всех участников процесса. Чтобы разобраться в ситуации, «Ежедневный журнал» поговорил с членом группы разработчиков, ст. н. с. Института всеобщей истории РАН и ответственным секретарем редколлегии журнала «Христианский Восток» Алексеем Муравьевым.

— Алексей Владимирович, до последнего времени из всех материалов в прессе, не очень, впрочем, многочисленных, так и не было понятно, что же, собственно, происходит с учебниками по православной культуре. Когда появилось сообщение Отдела катехизации патриархии, что из двух учебников, Л. Шевченко и о. А. Кураева, выбран учебник Кураева, создалось такое впечатление, что оба автора работали в рамках редакционного совета патриархии и вот теперь совет сделал выбор. Была также полная уверенность, что церковный редсовет координирует свои действия с министерством, раз уж достигнуто соглашение о сотрудничестве. Но все совсем не так, как теперь становится ясно. А как?

— Начнем по порядку. В конце июля президент Дмитрий Медведев одобрил идею преподавать в школе духовно-нравственные предметы, в августе началась работа, и к осени уже было объявлено о запуске эксперимента или апробации курса «Основы религиозных культур и светской этики» (ОРКСЭ). Для этого был создан Межведомственный совет с широким межконфессиональным участием под председательством министра образования и науки Андрея Фурсенко. Именно Совет сформировал группу разработчиков и выдвинул ее координатора, профессора Марианну Шахнович из Санкт-Петербургского университета. В группу разработчиков была приглашена и Русская православная старообрядческая церковь, представитель которой обратился ко мне как к профессиональному историку и своему единоверцу с предложением поработать от лица старообрядчества над первым модулем учебника — светским изложением основ культуры восточного христианства (т.е. православия). Министерство объявило мне, что надо будет работать в тандеме с представителем РПЦ, с чем я конечно же согласился, изъявив полную готовность. Ни о каком редсовете РПЦ, ни тем более о том, что именно РПЦ «занимается» этим модулем, нас не информировали.

Дальше ситуация развивалась довольно странно: официально членом группы разработчиков от РПЦ была Людмила Шевченко, и я постоянно искал сотрудничества с ней, но она от непосредственного сотрудничества уклонялась. Она же первая и сообщила нам, что существует некая параллельная «редколлегия РПЦ». Протодьякона Андрея Кураева я давно знаю и сразу попытался созвониться с ним, чтобы выяснить смысл происходящего. Увы, и он уклонился от контакта. Может быть, дело в том, что Андрей Вячеславович не был членом нашей группы, он не входил в официальный список, утвержденный властями. Поскольку согласовать действия не получилось, Министерство и члены Межведомственного совета дали мне команду готовить курс модуля самостоятельно, что было мной и исполнено. Теперь про Редакционный совет патриархии уже все известно, но я работаю по заданию президента в рамках редколлегии, утвержденной государственной властью, и смиренно жду, что либо г-жа Шевченко, либо о. Андрей начнут сотрудничество, о котором была договоренность.

— Почему было решено готовить все пособия на единой методической основе?

—Дело в том, что задача сделать такое пособие очень сложна. Как не внести разделения в среду детей? Тем более что им всего 10-11 лет! Поэтому на заседании рабочей группы было принято такое решение, за него проголосовали и педагоги, и психологи, и методисты, и представители Рособрнауки. Необходима параллельность подачи материала еще и потому, что последние 5 уроков будут общими для всех учеников — для всех модулей.

— Учебники должны были пройти педагогическую экспертизу. Были ли определены критерии этой экспертизы и кем?

— Видите ли, методическое руководство осуществляется со стороны Академии повышения квалификации педагогических работников, ее специалисты и издательство «Просвещение» осуществляют редакцию и экспертизу текста. Пока иного нам не предписано министерством и Советом, мы работаем в таком формате. Все экспертизы, которые я видел, были сделаны «самодеятельно», то есть в неофициальной форме. Так, например, представитель РПЦ МП епископ Меркурий ознакомил членов Межведомственного совета с отрицательным отзывом на учебник Андрея Кураева, но поскольку протодиакон не является членом группы разработчиков, то как мы можем реагировать на эту рецензию? Я слышал, что сам дьякон попросил своих знакомых отрецензировать его курс, но официально никто не ознакомил ни Совет, ни группу с этими рецензиями.

А критерии сложные: курс должен быть, с одной стороны, действительно культурологическим, то есть ставить своей целью не индоктринацию, а ознакомление детей с основаниями православной культуры, с другой — он должен быть понятен ученикам 4-5 классов. Еще одна важная деталь — преподавать предмет будут обычные учителя, чьи знания о православии могут быть очень разными. У кого-то есть база, у кого-то ее нет, и мы должны учитывать это в своей работе. Совместить все эти параметры, честно говоря, очень трудно, и у меня есть серьезные опасения по этому поводу. Но поскольку нам сказали работать — мы работаем.

— В рецензии академиков прямым текстом сказано, что учебник о. Андрея носит вероучительный характер. Что думает по этому поводу Министерство образования, которое устами министра Фурсенко миллион раз сказало, что курс будет светским и культурологическим?

— Я уже сказал, что эта рецензия неофициальная и имеет смысл только внутри РПЦ МП, но не для членов Совета и группы разработчиков. То, что я видел из материалов учебника Андрея Вячеславовича, кажется мне неформатным и откровенно вероучительным. Но, повторяю, я не видел всего его труда, его мне никто не предоставил. Предоставят — или сам о. Андрей, или министерство, — тогда я смогу говорить. А то, что публикуется в Сети, в частности в ЖЖ, мне кажется просто провокацией. Не мог, мне кажется, дьякон Андрей, которого я знаю как разумного человека, написать такой текст. Он даже не соответствует плану, утвержденному министерством! Понимаете, этот курс должен быть подчеркнуто отстраненным и светским. А в Сети лежит текст, скажем так, совершенно иной ориентации.

— Учебник Людмилы Шевченко, который в отличие от глав из пособия о. Андрея, вывешенных на сайтах, вовсе недоступен для общественности, в какую сторону отличается?

— Учебник Шевченко так никогда и не был в окончательном виде предоставлен в Совет и на группу. Те материалы, которые я видел, свидетельствуют, что Людмила Леонидовна высокопрофессиональный педагог, но она иногда слишком поглощена «радостным миром православной культуры», ей не хватает дистанции. Однако я думаю, что и учебник Шевченко, и текст Кураева (если протодиакон войдет в группу разработчиков) можно доработать до разумного вида.

— Протодиакон Кураев (на фото), еще когда все активно обсуждали учебник Аллы Бородиной, неоднократно заявлял, что нужно писать строго культурологическое пособие с оглядкой на Аверинцева, Лосева и пр. Почему он теперь отступил от этой позиции, как вы думаете? Ведь трудно предположить, что о. Андрей не понимает, что его учебник и близко не лежал ни к какой культурологии? Cудя по всему, он гораздо интереснее учебника Бородиной, но по своему миссионерскому пафосу, кажется, многажды его превосходит.

— Это для меня загадка… Может, он поменял свои взгляды. Я не знаю, честно говоря. Может, кто-то ему советует, может, еще что-то… Тут гадать бессмысленно.

— Мне казалось бы, что патриархия должна не лоббировать этот учебник, а видеть его опасность — ведь курс ОРКСЭ вводится в рамках эксперимента, и тут такие сомнительные основания. Уверена, что многих родителей оттолкнет направленность учебника.

— Согласен, что это очень опасная тенденция. Неслучайно многие родители заранее отказываются от религиозных модулей (во многих регионах большинство родителей выбирает светскую этику — Прим. «ЕЖ»). Никому не хочется делать своих детей жертвами миссионерских экспериментов. Я, признаться, сам не люблю миссионеров, если можно так сказать, я «миссиофоб». Сейчас распространились такие формы, как проповедь на стадионах, «православные» мотопробеги с обнаженными девицами и полуголые попы с барабанами на рок-концертах, от которых мой покойный учитель Сергей Сергеевич Аверинцев пришел бы в ужас. Мы с ним много говорили об подобных вещах, он обычно называл это пошлостью — для него это было худшим ругательством. А что думал Лосев по поводу синодального миссионерства и форм этой примитивной «пропаганды церковной принадлежности», я рассказывать не буду, а то вы меня обвините в нетолерантности. Посмотрите его «Диалектику мифа» и «Очерки».

— Вы, очевидно, видели пособия по другим религиям, они тоже вероучительные или все-таки культурологические?

— То, что я видел, носит культурологический характер, а не миссионерский. И вдобавок ни одна конфессия не дерзнула выставить в качестве автора священнослужителя — муллу, имама, ламу… Это очень опасно, ибо каждый священнослужитель — по определению вербовщик, миссионер.

— Какое у вас впечатление от пособия по этике и истории религий?

— Я не знаком с текстом по этике. Лучше задать этот вопрос координатору группы профессору Шахнович. Что касается текста по истории религий, он готовится в нашем Институте всеобщей истории, где я работаю уже немало лет, под редакцией такого прекрасного специалиста, как академик Александр Чубарьян, думаю, за качество учебника можно не беспокоиться.

— Почему научное сообщество так слабо и невнятно сопротивляется? Многие готовы абстрактно рассуждать о клерикализации школы, а вот когда дошло до конкретного дела, почти никто не высказывается.

— Сейчас ученые, влачащие довольно жалкое существование, не имеют сильного голоса. Премьер-министр Путин пытается дать ученым больше возможностей, но, увы, пока это только программы, планы. Многие ученые уже махнули рукой, не верят в то, что их голос будет услышан. Многие коллеги возмущаются тем, что православие становится чем-то вроде пресловутого «обществоведения» или «основ марксизма». Мне жалко, обидно за православную веру, но это синодальная, а затем и советская трансформация, плоды ужасного конкубината государства и конфессий, точнее, одной из них. Я вижу для нас только один путь — светское государство, жестко отделенное от всех Церквей и конфессий. Иначе нас ждет тупик.

— Не кажется ли вам опасным, что курс, который еще совсем недавно назывался «Духовно-нравственная культура», если будет принят учебник Кураева, мы по сути начинаем с подлога? Если говорить попросту, мы откровенно врем детям — выдаем катехизис за культурологию.

— Да, такая опасность есть. И что самое неприятное, я могу оказаться в числе тех, кто будет в этом косвенно виноват. Очень не хочется этого допустить. Но надежда остается — работая совместно, можно многое исправить, у меня большой опыт различного сотрудничества — научного, педагогического, социального, религиозного. Все, что в моих силах, я сделаю, а там уже — как Бог рассудит.

Беседовала Светлана Солодовник