Состоятельные россияне в рекордных количествах покупают гражданство зарубежных стран и избавляются от статуса налогового резидента РФ, чтобы иметь возможность покинуть страну или стать невидимым для российских налоговых органов.  Более 700 человек с типичными российскими именами и фамилиями, полные тезки крупных бизнесменов и чиновников, в том числе фигурирующих в списке Forbes, стали гражданами Мальты в течение последних трех лет, следует из данных, опубликованных правительством страны.

В декабре 2015 года международная неправительственная организация Global Financial Integrity (GFI) опубликовала доклад «Illicit Financial Flows from Developing Countries: 2004-2013», посвящённый нелегальному вывозу капитала. Исследование охватывает период 2004-2013 гг. и включает развивающиеся страны, бывшие социалистические страны Центральной и Восточной Европы, а также постсоветские государства, в том числе Россию (всего 149 стран). 

Как бы парадоксально это ни прозвучало, но 2017 год стал для меня, уж простите за пафос, годом обретения надежды. Это абсолютно субъективное ощущение, имеющее, тем не менее, объективные основания. Скажу сразу: ни Навальный, ни Собчак, ни даже «оглушительная победа независимых кандидатов» на муниципальных выборах к этому никакого отношения не имеют. Скорее наоборот, все они существуют в той системе, которая доживает последние годы и в которой больше нет жизни.

Решение Конгресса США разобраться с вкладами российских бандитов, чиновников и олигархов в американских банках — ключевое событие 2017 года. Оно позволяет нашим согражданам получить доказательства того, что сегодня Россия, благодаря Путину и его коррумпированному окружению, стала колонией. Риторика и антиамериканская телепропаганда — лишь попытка сокрытия неприглядной реальности. Нынешний колониализм отличается от средневекового. В те времена корысть князей, царей и прочих властителей «естественных» государств толкала на захват других стран.

Во вторник вечером министр финансов России Антон Силуанов завил, что в наступающем году запасы Резервного фонда окажутся исчерпанными до дна. Такой прогноз трудно назвать сенсационным – многие экономисты давно предупреждали о неизбежности подобной перспективы. Между тем, на ежегодной итоговой пресс-конференции, что состоялась 14 декабря, президент Путин заявил: «Российская экономика растёт, и это очевидный факт… У нас рост ВВП составляет 1, 6%, рост промышленного производства — тоже 1,6. Очень хорошие темпы роста демонстрирует автопром, химическая промышленность, фармацевтика, сельское хозяйство. В этом году снова был рекордный урожай...» 

Михаил Хомяков: Обращение Силуанова было направлено не широкой публике, а тому единственному центру решений, который решения принимать совсем не хочет.

ТАСС: Резервный фонд в 2017 году будет исчерпан полностью, траты из него за год составят около 1,5 трлн рублей, из ФНБ - около 660 млрд рублей, сообщил журналистам министр финансов России Антон Силуанов.

storm100: Теперь бюджетную дыру будут затыкать за счёт Фонда народного благосостояния.Хватит его максимум на 2 года.

Сегодня Грузия стала лидером региона по борьбе с коррупцией. Согласно Индексу верховенства закона Transparency International (в странах мира 2016 года), среди стран Восточной Европы и Центральной Азии по уровню отсутствия коррупции Грузия заняла первое место. По данным этой организации, а также данныи Баромет из Швейцарии только 12% населения страны считают коррупцию одной из самых больших проблем страны. В общем рейтинге условий ведения бизнеса Всемирного Банка Doing Business за 2017 год  среди 198 стран мира Грузия занимает шестнадцатое место и третье — по признаку затруднений при выдаче разрешений на строительство.

Обычно те, кто сначала ворует, потом, когда у них появляется много денег, начинают вдруг соблюдать и защищать законы – им надоедает прятать и вывозить, хочется себя обезопасить в своей стране. Так было в Америке, в Европе, многих восточных странах. Из полубандитского капитализма создавалась структурированная институциональная экономика, потому, что ее участники садились за стол переговоров и говорили «мы больше так не можем».