Сорок лет назад, осенью 1978 г. я поступил в Ленинградский университет. Попал на вечернее отделение экономического факультета, поскольку при попытке поступить на дневное меня завалили на сочинении. Не умел я, как выяснилось, сочинять. Учеба на вечернем отделении предполагала обязательность работы в дневное время. Многие студенты-вечерники изыскивали тогда возможность устроиться на интеллигентную работу – библиотекаря или кафедрального лаборанта. Я же попал в слесари. На ТЭЦ №7 Василеостровского района. В цех контрольно-измерительных приборов и автоматики.

Президент России Владимир Путин — человек довольно скверно образованный. Его картина мира представляет собой дикую смесь из провалов в школьном образовании, советских идеологических штампов и конспирологических версий устройства планеты, вынесенных из Высшей школы КГБ. Возможно, в этом не было бы уж очень большой беды, если бы он умел подбирать грамотных советников, а главное, неукоснительно следовал бы правилу: промолчи — за умного сойдешь.

Но Путин не делает ни того, ни другого, и в последнее время он сделался отвратительно болтлив, причем его болтовня все чаще касается тем, в которых он явно ничего не понимает.

В политической жизни России появилась новая интрига. Еще недавно отечественные пикейные жилеты из последних сил спорили о том, зачем Кремлю потребовалась вся эта канитель с поправками в Конституцию. Теперь все ясно — речь идет об учреждении бесконечного правления Владимира Путина. Но с нашествием коронавируса тут же возник вопрос: а как соединить голосование за поправки с жесткими карантинными мерами. И тут же начались дискуссии, отложат голосование по причине пандемии или нет. Ведь, если верить президентскому толмачу Пескову (что, согласитесь, смешно уже само по себе), власть всерьез задумалась о переносе времени весеннего призыва.

Бессмысленность указа состоит в том, что за трое суток до него, 14 марта, Путин уже подписал обнуление России, скрывающееся под псевдонимом «изменения в Конституцию», а 16 марта этот позор признал соответствующим Конституции КС РФ. Абсурдно само содержание этого текста, ввиду его полного несоответствия происходящему. Поскольку ни один человек в мире не в состоянии объяснить, какое отношение к «организации и функционированию публичной власти» имеет, например, Бог, или включение детей в достояние РФ, или то, что «брак – это союз мужчины и женщины», а также прочий юридический мусор, внесенный в Конституцию для маскировки главного — пожизненного самодержавия Путина? 

Пока в Российской Федерации захват власти вполне определенной группой лиц идет даже с опережением графика. У Конституционного суда, который нынче базируется в Санкт-Петербурге, была неделя на то, чтобы определить, соответствуют ли поправки в Основной закон, уже подписанные главой государства, этому самому Основному закону. Но столько времени благородному собранию для того, чтобы расписаться в абсолютной лояльности Владимиру Путину, не понадобилось – начав в пожарном порядке в ночь с субботы на воскресенье писать отчет о проделанной работе, судьи управились уже к середине понедельника. 

В который уж раз убеждаюсь, что Пушкин — наш поэт на все времена. На прошлой неделе после исторического посещения главным начальником Госдумы весь фейсбук цитировал: «И наконец по милости своей принять венец смиренно согласится». Сегодня только ленивый не вспомнит: «Царица грозная, Чума, теперь идет на нас сама». У нас конечно же не пир во время чумы, у нас голосование во время коронавируса. Понятно, что на пандемию управы нет, власти в ней не виноваты. Но, согласимся, именно Кремль постарался, чтобы этот лебедь был уж совсем черным и изготовил идеальный шторм, в котором сошлись как «события непреодолимой силы», так и рукотворная глупость и корысть.

В своей последней статье в «Ежедневном журнале»[i] Сергей Магарил обращает внимание на важность уровня образования представителей властной элиты. Согласимся, что малообразованным чиновникам и простым людям вряд ли удастся создать высокоэффективные экономику и институты государства, подобные шведским или японским. Скажется недостаток знаний в сфере технических и социальных наук. Но авторитарные правители отсталых стран, их министры обычно принимают решения, исходя из своей морали, то есть представления о «хорошем» и «плохом», «правильном» и «неправильном», о возможности реализовать собственные интересы.

Вопреки мнению многочисленных резонеров и пикейных жилетов, то, что произошло, 10.03.2020 является поворотным пунктом в истории российской государственности и, несомненно, будет иметь долговременные последствия. По сути, произошел тысячелетний провал во времени, возврат к архаичным временам, когда легитимность власти полностью воплощалась в «сакральном» теле одного человека, который уже не метафорически, а юридически стал источником власти. Холуйская фраза Володина о том, что «Россия – это Путин, Путин – это Россия», закреплена в Конституции, которая в этот момент исчезла из юридического поля, превратившись в кусок использованной туалетной бумаги.

В Москве мэр Сергей Собянин, видимо, проникшись драматизмом эпидемиологической действительности, неожиданно начал издавать указы. В принципе, законом это предусмотрено, но раньше Сергей Семенович как-то обходился распоряжениями. Вечером 10 марта был обнародован указ, согласно которому в Москве пока на месяц запрещаются все массовые мероприятия численностью более пяти тысяч человек, включая концерты и спортивные состязания. Наша футбольная лига уже ограничила продажу билетов на ближайшие матчи в столичном регионе. На данный момент в России зафиксировано двадцать случаев заражения коронавирусом. 

Вчера, 10 марта, Путин наконец согласился царствовать в России пожизненно, «но при одном условии, а именно: если Конституционный Суд Российской Федерации даст официальное заключение, что такая поправка не будет противоречить принципам и основным положениям Основного закона, Конституции». Юмор Путина можно оценить по достоинству, если учесть, что Конституционный суд возглавляет Валерий Зорькин. Человек, который в 2004-м радостно поддержал Путина, отменившего выборы губернаторов. Человек, который должен был стоять на страже Конституции и в то же время последовательно выступал против статьи 15 о приоритете международного права над российским.