Новый национальный план противодействия коррупции на 2010-2011 гг. резко отличается от предшественника. Фактически он является сборником поручений, которые президент раздает прокуратуре, правительству и правительственным ведомствам. Понятно, что такой жанр предполагает (местами, далеко не везде) указание сроков (выполнить, доложить…). Выглядит очень по-деловому. А по форме — сумбур, и по содержанию — все то же издевательство.

Вот пример, характеризующий деловой стиль плана, его энергетику и напор. В числе прочего Министерству юстиции поручается: е) рассмотреть вопрос о разработке долгосрочной программы повышения эффективности исполнения судебных решений. О результатах рассмотрения с соответствующими предложениями доложить в президиум Совета при Президенте Российской Федерации по противодействию коррупции до 1 марта 2011г. Вчитайтесь еще раз: почти полный год отводится ведомству на то, чтобы оно «рассмотрело вопрос о…». Не разработало некую «долгосрочную программу…» (кстати, актуальную), а только «рассмотрело вопрос о…». Так и видится 1 марта диалог между министром и президентом в кабинете последнего и при свидетелях — членах президиума:

Президент: А с пунктом «е» как у вас? Рассмотрели? У вас год был.

Министр: Рассмотрели, Дмитрий Анатольевич, еще на прошлой неделе.

Президент: И что?

Министр: Решили, что Вы подняли очень важную проблему и что она требует глубокого анализа.

Президент: Хорошо, правильно. И сколько вам понадобится времени на анализ?

Министр: Ну, года два. Проблема не только важная, но и сложная.

Президент: Нет, столько времени я вам не дам. Люди нас не поймут. Что же это будет за борьба с коррупцией? Доложите первого апреля следующего года. Так, что у нас там еще?...

Надо признать, что в план затесались некоторые осмыленные пункты (умники замаскировали и протащили, а профаны не заметили). Я не буду на них указывать, чтобы не подводить хороших ребят. Но все это теряется в болоте имитаций решений и перечней тем заседаний Совета по противодействию, в мерах, давно предусмотренных другими планами, и просто в безграмотной ахинее. Полезные вещи не только теряются в тексте, но и обречены в будущем на смерть в общем потоке имитации деятельности, который порождается имитацией стратегии и имитацией планирования.

Хватит, наверное. Надо переходить к выводам.

0. Власть по-прежнему пытается лечить болезнь коррупции, не проведя обследования и не поставив диагноз. Этого одного было бы достаточно, чтобы не тратить времени на чтение предложенного президентом документа и написание данной статьи.

1. Предложенный документ не является стратегией ни по каким критериям, которые могли бы быть применены к нему сообразно его названию. Внешние наличествующие признаки (наподобие «принципов») полностью дискредитируются отсутствием адекватного содержания.

2. Стратегия и план столь же бесполезны, как и ранее, из-за отсутствия индикаторов конечного результата (уровня коррупции). Стратегия косвенно упоминает о них, а в плане правительству совместно со Счетной палатой поручается (пункт «е»): «определить показатели для оценки эффективности реализации программ по противодействию коррупции». При этом срок и форма отчетности предусмотрительно не указаны. Информация к размышлению: имеющиеся в нашей стране разработки, опыт других стран, опыт некоторых российских регионов позволили бы решить эту проблему исчерпывающе за месяц (если не очень напрягаться).

3. Документ совершенно беспредметен, поскольку «направления», «меры» и прочие аксессуары никак не привязаны к конкретным проявления, сферам, рынкам коррупции. Любая стратегия абстрактна. Коррупция — конкретна. Из этого следует, что должен наличествовать план, ликвидирующий этот разрыв посредством установления соответствия между принципами, методами и инструментами ограничения коррупции, с одной стороны, и ее конкретными проявлениями, с другой. Поскольку этого не сделано, весь документ бесполезен за невозможностью адресного применения.

4. Ни в «стратегии», ни в «плане» не упоминаются наиболее острые, кричащие проявления коррупции. Я назову только несколько примеров. Из документа невозможно установить, как реализация стратегии и плана помогут решению следующих проблем. Как прекратить назначения за взятки и по знакомству, о чем гневно говорил Медведев во время своей избирательной кампании. Как будет прекращена повальная, повсеместная предпринимательская деятельность должностных лиц, начиная с самых высших. Как будет прекращено теневое, преступное влияние олигархов на принятие государственных решений. Как будут прекращен повсеместный чиновничий рэкет, когда по всей стране чиновники всех уровне облагают регулярной данью успешный бизнес «за право жить». Как будет преодолеваться коррупция в образовании, медицине и т.д.

5. В Указе президента и в сопутствующих ему документах видны отчетливые следы разнообразных ампутаций, абортаций и т.п. В этом нет ничего специфического, таковы и другие стратегические документы, исходящие от президента. Причина — методика подготовки подобных документов, уходящая корнями еще к временам после президентских выборов 1996 г. Эта методика включает в качестве обязательной части согласования с персонами и ведомствами, находящимися в условиях конфликта интересов. К примеру, если президент хочет реформировать, скажем, МВД, то либо концепция реформы согласуется с МВД, либо само ведомство готовит такую реформу. Все это — одно из частных проявлений весьма ограниченной автономии верховной власти, ее слабой дееспособности.

Я не исключаю, что импульс к появлению нового документа был вызван явным и искренним недовольством тем, как протекает борьба с коррупцией. Не спешите подозревать высшую политическую власть в благородстве намерений. Более того, мотивы не так важны, как нам кажется. Мне приходилось уже неоднократно писать в статьях и говорить в интервью о полной несостоятельности и неработоспособности «вертикали власти». Точнее, пора говорить о полном разложении системы управления. Понятно, что высшая политическая власть не может быть довольна такой ситуацией, поскольку она «обнуляет» их ресурсы и полномочия. Для президента, возможно, частично премьера, борьба с коррупцией — всего лишь синоним попыток восстановления управляемости. По этой причине мы наблюдаем спорадические импульсы «борьбы с коррупцией».

С другой стороны, оба дуумвира изначально ограничены в своих возможностях, поскольку зависимы от бюрократии. В ее глазах их легитимность близка к нулю, отношение к лидерам нации со стороны винтиков вертикали циничное и пренебрежительное. Я имею в виду не внешние проявления, а действия бюрократии, практически совершенно независимые от желаний или велений дуумвиров. Поскольку и Путин, и Медведев являются для российской бюрократии главными элементами пропагандистского прикрытия, наши бюрократы вынуждены изображать почтительную свиту, «играть короля». Но они отыгрываются постоянным и повсеместным саботажем, разной степени открытости, редких верховных инициатив, направленных на решение каких-либо актуальных публичных проблем. Предъявленный нам от имени президента антикоррупционный документ — типичное проявление такого саботажа.

Я не пытаюсь обелить дуумвиров с помощью популярной теории «хороших царей и плохих бояр». Все описываемой мной — следствие того, что оба они, с их согласия, являются носителями нелегитимной власти, условно поддерживаемой надутыми «рейтингами». И это не самая большая из числа претензий, которые я мог бы им предъявить. Просто сейчас не они главные герои повествования.

Перейдем к ответам на поставленные в начале статьи вопросы. Почему столь важная президентская инициатива была обойдена вниманием? Тут есть минимум две причины. Первая — психофизическая, если угодно. Периодически повторяющиеся раздражители притупляют восприятие. СМИ теряют интерес к постоянно повторяющимся сходным новостям о том, что выпущен очередной антикоррупционный документ, это перестает быть новостью. Такие события плохо продаются. Таково социально-информационное проявление психофизического эффекта. Вторая причина — качество самого документа. Его трудно комментировать серьезно, с профессиональной точки зрения. Эксперт, взявшийся расхваливать подобную разработку, рискует нанести ущерб своей репутации. Не всякий станет это делать. Говорить про указ то, что он заслуживает, также возьмется не всякий. Президент все-таки. Так растет молчание.

Молчание может иметь еще одно объяснение: нарастающее размежевание между дуумвирами. Еще нет открытого противостояния, но отрицательное напряжение нарастает. Тому есть и другие свидетельства, опущу подробности, поскольку это отвлечет нас от темы. В данном случае напряжение выражается в санкционированном отсутствии информационной поддержки. Нынешний контроль над СМИ мог бы обеспечить если не содержательное обсуждение документа, то помпезные непрекращающиеся величания — определенно. Гораздо менее существенное выступление Путина в Думе было хорошо подготовлено срежиссированными оппозиционными выпадами Зюганова и эпатажными эскападами Жириновского. СМИ «съели» этот спектакль с удовольствием.

Но самое главное, что стоит за Указом, его неряшливой формой и убогим содержанием, это страх. Я не про страх, который постоянно одолевает любую проворовавшуюся нелегитимную власть, а про страх перед своими, перед братьями-бюрократами. Нельзя допустить, чтобы вертикаль, ее многочисленные ржавые винтики всерьез приняли антикоррупционную риторику верховной власти. Поэтому указ, стратегия, программа сотворены так, чтобы всем стало ясно: это понарошку. Приведу один пример наиболее отчетливого сигнала об очередной имитации, нерядовой по своему масштабу. Выше по тексту я обращал внимание читателей на эту вдохновляющую линию повествования.

Итак, принцип «б» стратегии гласит, что основной упор делается на мерах предупреждения коррупции. Всякий, умеющий читать между строк, сразу понимает: ужесточения в преследованиях за коррупцию не будет. Если по прочтении этих строк не у всех отлегло от сердца, для непонятливых сия индульгенция повторяется ниже. В основных направлениях, задаваемых стратегией, в пункте «б» снова говорится о ведущей роли предупреждения коррупции. И чтобы успокоить братьев по разуму окончательно, в перечне основных направлений стратегии под литерой «ж» им говорят, что СМИ будут поддерживать за освещение антикоррупционной деятельности. Что же касается журналистов, рискующих разоблачать коррупционные действия представителей власти, то преследования таких журналистов можно продолжать.

Из приведенного анализа можно сделать два важных вывода. Первый: продолжая и доводя до апофеоза имитацию борьбы с коррупцией, власть играет в опасную игру. Ведь коррупция — один из наиболее популярных лозунгов, который используется и при легитимных выборах, и при кровавых переворотах. Сбрасывая попусту этот козырь, нынешний режим выбивает из-под своего зада и так расшатавшуюся колченогую табуретку.

Второй: дуумвиры в любых сочетаниях, ни вместе, ни порознь, не могут быть какой-либо ставкой в политической игре, если эта игра хоть как-то связана с благом страны и ее граждан. Наивные расчеты на того или другого не учитывают важного обстоятельства. Режим в своем разложении зашел так далеко, так близко придвинул страну к краю пропасти, что персональные ставки уже не существенны, они обнулены. Надо кардинально менять ситуацию.

Фотграфия РИА Новости