Утром мажу бутерброд,
Сразу мысль: «А как народ?»

(Л. Филатов. Про Федота-стрельца, удалого молодца)

Зря ополчились на Михалкова за «Предстояние». Тов. Ленин, наверное, сказал бы, что это чертовски своевременное кино. Тов. Сталин добавил бы, что эта штука посильнее «Фауста» Гете. Действительно, куда там Гете. Тут страсти покруче.

Он стал явлением, шоком для публики. И в этом его значимость как политического события.

Что возмущает аудиторию в «Предстоянии»? Возмущает откровенная бредовость сюжетных линий и отдельных эпизодов. Возмущает патриотическая помпа, устроенная вокруг фильма накануне Дня победы, и совершенно непатриотическое содержание ленты. Возмущает зазнайство Михалкова. Возмущает претензия на очередную «правду» о войне и откровенный трэш на экране. На презентации режиссер даже обмолвился, что фильм будет непонятен ветеранам (т.е. тем, кто реально воевал), но зато доступен для понимания молодежи. И тем не менее, Михалков не заслуживает осуждения.

Опытный чиновник Н.С. Михалков смог выбить огромные для российского кинематографа деньги под обещание уделать Спилберга с его «Рядовым Райаном». Т.е. «догнать и перегнать Америку». На эту светлую мечту «суверенная демократия» эпохи упадка денег не жалеет. И деньги дали.

Но Михалков не только опытный чиновник, но и талантливый режиссер. Не про войну кино. Не про немцев и не про Сталина. Кино про современность. Михалков жестко и точно отразил то бредовое состояние сознания, в котором пребывает сегодня российское общество и рулящая страной элита. Вовсе не Сталина впечатывает Михалков-Котов фейсом в гламурный тортик. Сталин служит аллегорией нынешней самодовольной и оторванной от реальной жизни элиты (Сталин, намазывающий бутерброд маслом, — почти прямая цитата из сказки Л. Филатова). Элиты, отгородившейся от «черни» высокими заборами и вооруженной охраной. Элиты, ставящей страну на край национальной катастрофы своей безответственной политикой. Именно ее режиссер тычет в торт всем своим фильмом. Нате, ешьте!

Собственно, это ключевой эпизод фильма. В нем выражена идея нелегитимности власти. Это единственная и самая большая проблема правящего класса России. Он сконцентрировал в своих руках все материальные ресурсы страны, перекрыл все возможности для возникновения оппозиции, обзавелся мощным пропагандистским аппаратом, замкнул на себя все силовые ресурсы. Все есть у элиты. Все цели достигнуты и хочется расслабиться. Не влачить бремя власти, а спокойно подсчитывать прибыли. Но расслабиться не получается, потому что нет самого главного — реального обоснования необходимости для страны такой элиты. Режим, как выражаются технари, «морально устарел», хотя «физически» вроде бы все путем. Железо еще крепкое, но конструкция в целом ненадежна, поскольку сама идея проекта  противоречит интересам общества. Для тонкой прослойки людей, делающей огромные деньги на выкачивании из России ресурсов, большая часть населения является ненужной обузой. Социальные расходы снижают рентабельность бизнеса. Это не может не печалить «капитанов» российской экономики. Трудовой кодекс бы переделать, чтобы увольнять работников стало еще проще. Социальные льготы бы урезать, а бизнесу, наоборот, обеспечить дополнительные льготы. Активней бы вкачивать деньги в отечественного производителя независимо от того, покупают его продукцию или нет. И т.д. и т.п. Много еще интересных инновационных идей крутится в головах «модернизаторов» страны. А их фейсом в торт! Получите «Предстояние». Т.е. то, что вам предстоит в недалеком будущем.

В известном смысле Михалкова спровоцировали на такой подсознательный бунт сами заказчики. Михалков умеет снимать конъюнктурное кино. Будь у него внятный заказ, он бы снял все как подобает придворному кинематографисту. Реальный Сталин сам правил сценарии и утверждал актеров. Тогда режиссерам работалось в этом смысле проще. Но в Кремле давно уже запутались в собственных «хотелках». Дружить и сотрудничать с Западом или возводить бастионы «крепости Россия», чтобы от Запада отгородиться? Строить «энергетическую империю», загоняя сырье всем, кто готов платить, или модернизировать собственную промышленность и самим перерабатывать сырье в готовую продукцию?  Признавать «права человека» в качестве достижения цивилизации или видеть в них подрывную идеологию «мировой закулисы»? Европейская страна Россия, азиатская или стоящая от всех особняком «особая» цивилизация? Таких развилок полно. Перечислять можно очень долго. Раздвоенность сознания и полные непонятки с самоидентификацией воспроизводят такого рода развилки буквально на каждом шагу. Общество, в котором нет консенсуса по ключевым вопросам, не может двигаться ни вперед, ни назад, ни вбок, ни куда-либо еще. Отсутствие каких-либо внятных и понятных ценностных ориентиров, целей развития ввергает массовое сознание в бредовое состояние. Вот этот самый бред Михалков и изобразил в своем фильме.

Возможно, сознательно он и не ставил перед собой такой цели. Но талант художника сделал свое дело. Михалков взбудоражил впавшее в прострацию население. Сильнейшее отторжение фильма — это сублимированный протест против того состояния, в котором пребывает страна. Общество словно очнулось и ужаснулось увиденного, отшатнулось от натуралистичной экранизации своих бессознательных метаний. Фильм Михалкова может сыграть примерно такую же роль в современной России, какую в СССР сыграла лента «Так жить нельзя» С. Говорухина. Михалков своим фильмом выразил ту же мысль, но «эзоповым языком». Времена нынче такие.