О неправильных заимствованиях России
Недавно известный политолог Алексей Кива, никогда не принадлежавший к противникам демократии, в статье «Тернии российской демократии» («Мир перемен», №1, 2010 г.), объясняя хронические неудачи становления демократии в России, а заодно и рыночной экономики, написал:
«Вначале Россия, ведомая В. Лениным, выстрадала возникший в Германии марксизм, потом, под руководством Е. Гайдара и сотоварищей — появившийся в Америке неолиберализм. Но выстрадать можно что-то свое, оригинальное, как, например, реформы Ф. Рузвельта или Дэн Сяопина, чужое же заимствуется и часто не к месту».
А далее А. Кива делает следующий вывод:
«То, что Россия заимствовала многое в передовых странах и до появления марксизма, вопросов не вызывает: так делают все страны догоняющего развития. Например, в этом отношении пионером среди стран Запада в послевоенный период была Япония, однако она не утратила собственные цивилизационные особенности, сохранила культуру, традиции. Речь о другом, а именно о заимствованиях, которые искажают и даже разрушают культурно-цивилизационную самобытность народа».
То есть речь вновь о неправильных заимствованиях. Но что, все-таки, пыталась в течение многих веков позаимствовать Россия? Прежде всего стоит хотя бы кратко разобраться, на каких основах стоит западноевропейская культура. Есть ряд составляющих культуры, которые прямым образом влияют на экономику. Это в первую очередь взаимоотношения собственности и власти, о чем сто лет назад уже говорил Карл Витфогель. Наиболее важный момент этих взаимоотношений — расстановка приоритетов: что выше — власть или собственность? Развитие рыночных отношений и буржуазного общества в Западной Европе, прежде всего в Англии, началось именно тогда, когда частная собственность стала выше власти. Взаимоотношения собственности и власти — часть культуры народа, они не всегда коррелируют с законодательством: законы могут быть отличными, а правоприменительная практика – плохой, поскольку во многом зависит не от писаных законов, а от того, что в головах людей.
Еще одна важная для экономики составляющая культуры — законопослушность. При наличии совершенных законов и законопослушности собственность будет защищена. Но законопослушность имеет и самостоятельное значение. Не менее важную роль играет правовая культура, которая предполагает знание гражданами законов и умение ими пользоваться. Еще одна важная для экономики составляющая — достижительская культура, то есть нацеленность значительной части общества на достижение успеха за счет собственных усилий. Еще можно говорить о культуре деловых отношений, культуре производства, технологической культуре. Первая связана с умением строить партнерские отношения, вторая — с умением организовать работу предприятия, третья — с умением выполнять технологические операции. Но эти культурные составляющие имеют подчиненное для экономики значение. При отсутствии защиты собственности и правового государства невозможно рассчитывать на успешное экономическое развитие страны.
Если говорить о демократии, то она есть следствие других составляющих культуры. Прежде всего, это взаимоотношения человека и государства. И вновь речь о том, что приоритетно в этой паре — человек или государство. Это определяет тип общества, его живую ткань. Только приоритет человека перед государством рождает демократические формы. Кроме того, важны политическая культура, наличие глубоко укорененного умения подавляющей части общества нести ответственность за себя, наличие традиций самоорганизации, умение гармонично сочетать личные и коллективные интересы, наличие толерантности в обществе, поведенческая культура.
Все перечисленные составляющие культуры неразрывно связаны с западноевропейской цивилизацией. Но можно утверждать, что совокупность всех этих составляющих носит универсальный характер. Именно благодаря им возможно эффективное развитие экономики и общества. Один из ярких примеров — современная Япония. Благодаря американской оккупации Японии успешно удалось вестернизироваться. Были восприняты самые важные составляющие западноевропейской культуры: приоритет частной собственности, законопослушание, несколько позже появились правовая культура, достижительская культура, культура деловых отношений, культура производства, технологическая культура, сформировался приоритет человека над государством. Благодаря введению институтов разделения властей и выборов возникли политическая культура, культура самоорганизации. Но при этом японцы не перестали быть японцами, они сохранили свою национальную самобытность.
Вслед за Японией успешный путь вестернизации прошли Южная Корея, Тайвань, Сингапур. Народам этих стран также удалось сохранить свои национальные особенности. Хотя новым стало уважение к личности, к правам и свободам человека.
Китай обеспечил свой экономический рывок, прежде всего обеспечив приоритет частной собственности перед властью. Это был очень важный шаг для страны, в которой фактически не существовало традиции частной собственности. Законопослушность среди чиновников обеспечивается за счет особого внимания к этой проблеме со стороны Коммунистической партии Китая. Что касается простого населения, то китайцы никогда не отличались пренебрежительным отношением к закону. Надежно защитив частную собственность, принадлежащую предпринимателям, китайское руководство обоснованно сделало ставку на экономическую инициативу граждан. При этом государственные предприятия существуют в той же конкурентной среде, что и частные. Трудолюбие и аккуратность китайцев позволили за короткий срок поднять на высокий уровень культуру производства и технологическую культуру.
Если говорить о России, то в первую очередь следует отметить, что в ней никогда не было и нет приоритета частной собственности перед властью. Да и сама частная собственность появилась поздно, при Екатерине Второй, а после прихода к власти большевиков опять была отменена. Становление частной собственности в постсоветской России не сопровождалось укреплением ее защищенности. ЮКОС, «Волготанкер», «Русснефть», АВИСМА, «Евросеть» — это лишь отнятые крупные компании, а сколько мелких и средних предприятий было рейдерски захвачено за последние десятилетия! И главное, все эти случаи не вызывают сколь-нибудь заметной реакции неприятия в обществе.
Еще одна национальная особенность России — отсутствие законопослушности. Умение нарушать закон с выгодой для себя всегда считалось у нас доблестью. При этом неуважение к закону проявлялось и продолжает проявляться не только в обществе, но прежде всего на всех уровнях власти, задавая тон происходящему. Так было в Российской империи, так продолжалось в Советском Союзе, так остается в постсоветской России.
Что же происходило, когда сначала Россия, ведомая В. Лениным, воплощала марксизм, а потом, под руководством Е. Гайдара и сотоварищей, — неолиберализм? Несмотря на то, что большевики в своем гимне пели: «Весь мир насилья мы разрушим до основанья, а затем мы наш, мы новый мир построим…», весьма скоро проявилась удивительная похожесть многих черт этого «нового» мира на прежний, свергнутый. Это, прежде всего, полная централизация и концентрация социально-экономической жизни; это всесилие государства, его безусловный приоритет перед человеком, пренебрежение реальными интересами граждан, даже тех, ради кого будто бы создавался «новый мир»; это бюрократический характер государства, где властвует всесильный и безответственный чиновник.
Сходство старого и «нового», выстроенного большевиками мира уже в 1920 году отметил известный монархист Василий Шульгин. Философ Николай Бердяев также подчеркивал преемственный и органичный характер большевизма по отношению к истории России, его глубоко национальный и традиционный характер. Разумеется, речь шла не о полной преемственности — советская власть уничтожала и изгоняла старую интеллигенцию, зажиточных крестьян, всячески притесняла религию, навязывала стране коммунистическую идеологию. Но в главном преемственность оставалась. В том, что по-настоящему роднило СССР и Российскую империю.
Если обратиться ко дню сегодняшнему, то многие исследователи отмечают схожесть современной России и СССР. Это в первую очередь ничтожность человека перед государством, упование значительной части граждан на государство, бюрократический характер государства, оборачивающийся всесилием и безответственностью чиновничества и незащищенностью граждан, неистовое чинопочитание. И все та же полная централизация и концентрация социально-экономической жизни. Можно сказать, что марксизм и либерализм дали в нашей стране сходный результат, если иметь в виду тип государства, тип власти и тип общества.
Стоит особо подчеркнуть, что культуру России в XVIII-XIX веках определяла вовсе не культура тех немногих людей, которые по своей сути были европейцами, а культура большей части населения, до 1861 года пребывавшей в рабстве, а после этого в основной массе своей сохранившая рабство внутреннее. Традиционная культура превалировала в масштабах страны и в XIX веке, и в начале ХХ, а после прихода к власти большевиков она стала доминирующей.
Что же пыталась в ходе своих многочисленных модернизаций заимствовать Россия? Часто в пример успешных ставят реформы Петра Первого и индустриализацию, проведенную Сталиным. Но и в том, и в другом случае осуществлялась попытка позаимствовать самую высокую на текущий период культуру производства и технологическую культуру. Позаимствовать, однако, в полном отрыве от всего того, что позволило появиться этим составляющим культуры. Прорубив окно в Европу, Петр не тронул социальную структуру государства, рабовладельческого по своему содержанию, не изменил характеристики власти, жестко централизованной и тоталитарной. (Бесправие крестьян даже усилилось при Петре.) Технической модернизацией ограничился и Сталин. При этом индустриализация была проведена за счет усиления тоталитаризма. А созданная жесткой и жестокой рукой промышленность в основном ориентировалась на производство военной продукции. Изменение соотношения сельского и городского населения в ходе индустриализации можно считать благом, но какой ценой была оплачена эта составляющая модернизации!
По настоящему важные реформы, затрагивающие основы государства, осуществил Александр Второй. Их нельзя свести только к отмене крепостного права, становлению судебной системы и земства. Вся ситуация в стране стала меняться. Это было время беспрецедентной для России, санкционированной государством общественной дискуссии по обсуждению проектов национального обновления. Университетам была дарована существенная автономия. Ростки гражданского общества стали развиваться в форме активизации деятельности уже существовавших Вольного экономического общества и Русского географического общества. Возникали новые — Общество любителей естественных наук, антропологии и этнографии и Русское техническое общество, которые сыграли серьезную роль в промышленном развитии страны. Убийство Александра Второго надолго приостановило ход реформ. Лишь осенью 1905 года начался процесс образования политических партий, а через полгода возникла Дума, реализовывавшая принцип представительства. К сожалению, становление политической, правовой культуры, гражданской активности, умения самоорганизовываться происходило в России с серьезным опозданием, что создало предпосылки для захвата власти большевиками в 1917 году.
Что касается Гайдара и его сотоварищей, то, конечно, попытка изменить экономику, не меняя общество, его культуру, не могла дать положительного результата. Не удивительно, что нормальной рыночной, то есть конкурентной, экономики в России не возникло. Интересно в этой связи упомянуть, что Комитет грамотности, образованный в 1861 году при Вольном экономическом обществе, полагал, что российское сельское хозяйство не улучшить, пока его основной элемент — крестьянин-земледелец — не станет грамотным фермером. К чему и прилагались реальные усилия. (В частности, была создана широкая сеть публичных библиотек.)
Призывы Дмитрия Медведева к модернизации скорее всего ограничатся очередной попыткой технического обновления, не дающей перспектив для устойчивого экономического развития. Никаких шагов для развития тех составляющих культуры, которые наиболее важны для экономики, нет. Более того, в середине мая заместитель генерального прокурора Виктор Гринь в письме в Комитет по безопасности Государственной думы разъяснил, что совершению терактов способствуют, помимо прочих, «идеологи демократизации России по западному образцу». Это отнюдь не частное мнение высокого чиновника. Это установка, с которой подходят к оценке происходящего правоохранительные органы. А они у нас, как известно, чутко прислушиваются к более высокому мнению. 29 мая премьер-министр В.В. Путин в ходе встречи с участниками и организаторами благотворительного литературно-музыкального вечера «Маленький принц», отвечая на вопросы Юрия Шевчука, среди прочего произнес очень показательные слова: «…Мы очень часто, почти всегда, унижая свое собственное национальное достоинство, все время сравниваем себя с нашими западными соседями и все время говорим, что мы хуже». Если демократизация по западному образцу предосудительна, рассчитывать на благотворные изменения в России бесполезно.
Автор — генеральный директор журнала «Знание-сила»
Рисунок — Михаил Златковский / zlatkovsky.ru
