Юрий Шевчук выступил резко. Олег Басилашвили тоже выступил очень резко. Лия Ахеджакова хотела выступить еще резче, но промолчала, не высказала в глаза В.В. Путину всего, что наболело.　За что днем позже себя очень корила.

Она корила себя напрасно.　Или, во всяком случае, не за то.

Вот уже неделю вся страна гудит тем, что сказал Юрий Шевчук. А сказал он… Впрочем, тут лучше цитатами, они всегда честнее. 　

«Первое — свобода. Слово такое. Свобода прессы, свобода информации, потому что то, что сейчас творится в стране, — это сословная страна, тысячелетняя. Есть князья и бояре с мигалками, есть тягловый народ. Пропасть огромная».　

«Единственный выход — чтобы все были равны перед законом: и бояре, и тягловый народ. Чтобы шахтеры не шли в забой, как штрафные батальоны. Чтобы это было все по-человечески, чтобы личность в стране была свободная, уважающая себя». 　

«Нужна свобода прессы, потому что ее сейчас нет. Есть полторы газеты и полтелевидения. На самом деле то, что мы видим по «ящику» — это даже не полемика, это те же марши и гимны».

«Как Вы думаете, произойдет ли, есть ли у Вас в планах действительно серьезная, искренняя, честная либерализация, демократизация настоящей страны? Чтобы общественные организации не душились, чтобы мы перестали бояться милиционера на улице. Потому что милиционер служит сейчас начальству и своему карману, а не народу. Вообще у нас очень много репрессивных органов».

Не слишком ли много цитат для одной заметки? Возможно. Но мне все они так по душе, что я развесил бы их повсюду огромными цветными буквами и повторял наизусть и спросонья, и на сон грядущий. Олег Басилашвили тоже смело сказал о свободе.　«По поводу строительства этого небоскреба. Я не берусь судить, красив он или не красив — это не моё дело… Дело даже не в этом «газоскребе»…　Прописан закон федеральный, городской закон — все нормы нагло нарушаются, и нам смеются в лицо. И у нас ощущение, что власть, или кто там наверху, хочет сказать, что, ребята, законы для вас написаны, идите в болото, а мы делаем то, что хотим».

В чем состояла творческая сверхзадача этих талантливых и благородных людей? Они хотели уговорить Путина.　Собираясь на эту встречу с безусловным начальником нынешней России, они не раз проговаривали про себя слова, которые скажут, доводы, которые приведут. Они отбрасывали сомнительное, отказывались от крайностей, искали равновесие между искренностью и почтительностью. Доводами, справедливость которых казалась им очевидной, говорившие О. Басилашвили и Ю. Шевчук, равно как и промолчавшая Л. Ахеджакова, надеялись убедить Путина в необходимости провести в стране срочные и решительные перемены.　　

В ответ В. Путин очень жестко, очень властно и непреклонно юлил, изворачивался и просто лгал. Ну, в знакомой своей манере. Про свободу и демократию ни разу не сказал без «но».　 Ему про Фому — он про Ерему. Зачем-то приплел коксующиеся и энергетические угли, в которых тоже запутался.　Президент максимального срока, восьмилетний гарант Конституции, дважды торжественно, при огромном стечении вельможного народа,　 клявшийся её соблюдать и охранять, Путин без стеснения извращал и насиловал Основной закон.　

Все это выглядело достаточно мерзко, но главный вопрос состоит в другом: а мог ли Путин позволить себе говорить иначе? Или, переведя вопрос в иную плоскость, возможно ли вообще уговорить Путина на «искреннюю и честную либерализацию»?

Этот вопрос интересует не только артистическую общественность. Не так давно был опубликован доклад Института современного развития (Инсор).　Это учреждение считают интеллектуальной подсобкой Д. Медведева. В докладе обосновывалась категорическая необходимость реальной демократии для выживания России. На кого может уповать страна, чтобы не провалиться в тартарары? Вот слова Евгения Гонтмахера, одного из трех главных авторов доклада: «Мы понимаем, что процесс демократической модернизации должен стартовать через сугубо авторитарные рычаги. Всей полнотой власти в стране обладают два человека — нынешние президент и премьер-министр. И именно на них лежит историческая ответственность за судьбу России на многие десятилетия вперед». 　　

Внесем напрашивающуюся поправку: этих человеков все же не два. Претензии нынешнего президента на всю полноту власти весьма сомнительны.　Всей полнотой власти в России обладает только В.В. Путин. Лишь это утверждение может считаться безоговорочно верным.　 И если к нему приложим тезис Е. Гонтмахера, то именно на нем, В.В. Путине, недавнем подполковнике и «завклубе»,　лежит историческая ответственность за судьбу России на многие десятилетия вперед.

Многие десятилетия — это мы, наши дети, наши внуки. Возможно, зацепит и правнуков. Оно им надо?

Сегодня Россия (вновь воспользуемся мнением Ю. Шевчука) —　страна мрачная, коррумпированная, тоталитарная, авторитарная, с одной партией. Кто её создал такой? Лично В.В. Путин. Для чего? Для установления режима личной власти.　Что произойдет, если она станет «светлой, демократичной, где действительно все равны перед законом»? Режим личной власти падет. Возможны варианты? Нет.

А что станет с В.В. Путиным? Что станет с его друзьями? Что станет с его деньгами? И главное: что станет со скелетами, которые в таком изобилии дремлют в его строго засекреченном шкафу? Мы не знаем, какова роль В. Путина в деле подводников,　безнадежно стучавших в борта «Курска».　Неясно, кто приказал замять расследование о гексогене в Рязани.　Кромешная тьма вокруг путинских манипуляций с выборами и деньгами для партий.　 Не прощупан приводной механизм от Путина к позорному судилищу над Лебедевым и Ходорковским.　Неведомо, кто был истинным фюрером загадочной однодневки «Байкалфинансгруп».

Все это лишь малая часть из той толпы скелетов, которые прямиком промаршируют в уголовный суд, если и когда падет режим личной власти. Но, кроме уголовки, есть и ужасные ошибки. Недавно эксперты подсчитали, что за десять последних лет была　осуществлена лишь треть от того,　что Путин обещал сделать. В провале планов признались даже такие испытанные путинские соратники, как Греф и Кудрин. Последний совсем недавно сказал: «Мы не провели черту ответственности власти. В итоге, пока первое лицо не включится, ничего не произойдет».

Говоря о первом лице, Кудрин, сами понимаете, имел в виду никак не президента Медведева. Но это мелочи.　Главное:　пока Путин не включится, ничего не произойдет.

Своими ответами звездам эстрады и кино национальный лидер ясно показал: не дождетесь.　 Он не намерен включаться как раз для того, чтобы ничего не произошло. Он ясно очертил, до какого предела готов терпеть демократию в России: «Если я вижу, что люди вышли не просто чтобы «побазарить» и попиарить себя, а что-то говорят дельное, конкретное, указывают какие-то болевые точки, на которые власть должна обратить внимание, — что же здесь плохого?!»

«Если я вижу» — вот правовой фундамент путинского народовластия. Если я решу, что вы «конкретно», «дельно», «на какие-то болевые точки» — тогда «что же тут плохого». А если я не вижу — не обессудьте. На то есть ОМОН.

Россия не впервые оказалась в таком «шпагате», когда сидеть больно, а встать — сил нет. Кто только и как только не уговаривал императора Николая Второго взглянуть в глаза правде.　О реформах умоляли царя подобострастные вельможи.　Его пугали революцией сиятельные братья и сестры.　Родная мама письмами из Киева и беседами с глазу на глаз предупреждала о роковой черте.　Ленины спят с революцией, но рождают её цари.

Напрасно умница Лия Ахеджакова сокрушается своим молчанием.　Нет в мире такого красноречия, которое склонило бы Путина к политическому самоубийству.　Не так уж сложно представить, что услышала бы гневная актриса из уст национального лидера. Еще пару фраз об энергетических углях. Еще пару ссылок на Лондон и Париж, где дела обстоят, представьте, куда как хуже.

Пушкинское «царям с улыбкой правду говорить» вполне естественно для монархиста, каким и был великий поэт. Если Ю. Шевчук видит в Путине помазанника Божиего, то и его монологи есть свидетельство геройства и отваги.　Но если певец, как он впоследствии утверждал, считает В. Путина обычным бюрократом высшего ранга, то и гневные монологи можно приберечь для нормального выступления на собрании нормальной оппозиционной партии. 　

А к Путину как творцу одной из самых циничных деспотий XXI века лучше просто не ходить. Именно так в свое время поступили Людмила Улицкая и Дмитрий Быков. Их звали к Путину, а они просто не пришли. Чуть меньше пиара — но зато насколько больше чести. И корить себя не за что.

Фотографии РИА Новости