Тай Рак Тай
Нынешние волнения в Таиланде лучше всех могут понять, наверное, граждане России, Украины или стран Южной Америки. Базовая причина нам понятна, как никому – пропасть между правящей верхушкой и населением, огромная разница в уровне доходов беднейших и богатейших, отсталость провинций и на их фоне — ослепительная роскошь заставленного небоскребами Бангкока. В стране на протяжении веков сложилась некая кастовая структура, возглавляемая и ведомая институтом монархии. Вертикальное социальное передвижение остается очень трудным делом. Система образования подобна элитарной системе образования Англии или США, ее выпускники отличаются клановостью и неприятием чужаков. Экономика страны типична для Азии – экспорт сельхозпродукции (Таиланд является крупнейшим в мире экспортером риса), производство текстиля, автомобилей и некоторых видов электроники (как обычно, это просто конвейеры по сборке мировых брендов), туризм. Таиланд отстает не только от своего ближайшего соседа, конкурента и соперника Малайзии, но даже от Сингапура, несравнимого с Таиландом по территории или населению. Несомненно, стране нужны перемены, необходимо движение вперед. Социальные судороги страны выливаются то в протесты среднего слоя, то в протесты бедноты, в зависимости от того, к каким результатам привел курс очередного правительства и парламента. Растет даже недовольство монархией, которую в Таиланде почитают, на первый взгляд, не меньше, чем буддизм. Где выход?
На мой взгляд, борьба в парламенте, оппозиция, протесты, митинги, длительные ралли по многострадальному Бангкоку и есть тот самый выход. После массовых протестов неизбежна реакция правящей элиты, они вынуждены принимать меры, сглаживающие наиболее болезненные ухабы социального неравенства, худо-бедно, но двигая страну вперед. Социальный протест в стране стал подобен маятнику, на одном конце — недовольство среднего слоя и бизнес-верхушки слишком быстрыми темпами социализации и недостаточными мерами по развитию экономики, на другом конце — беднота и крестьянство, требующие более справедливого распределения общественного богатства и равных для всех прав. На одном конце — желтый цвет, цвет одежды и атрибутики протестующего среднего класса, цвет буддизма, на другом — красный, цвет требующих отнять и поделить. Знаменем громивших в мае Бангкок красных стал Таксин Шринават, бывший премьер-министр, свергнутый в результате мощных протестов желтых в 2006-м году и позже бежавший из страны после предъявлений ему обвинений в коррупции, далеко не беспочвенных. Именно он стоял за волнениями красных, потрясшими Бангкок и всю страну. Стоял и как политик, и как финансист. Свергнули же его отнюдь не из-за коррупции, а из-за того, что социальные и экономические реформы, которые он проводил, стали слишком социалистическими и популистскими. Волнения 2006-го года — это те самые волнения, которые парализовали туризм, так как желтые перекрыли главный аэропорт страны. Однако крови не было. Не было и сожженных банков, торговых центров и магазинов с мешающими светлому будущему игрушками. И если все протесты шли бы таким путем, их можно было бы только приветствовать.
Я несколько раз был в лагерях оппозиции, в том числе в первые дни. И уже в первые дни там были призывы, обращения к мировой общественности и к ООН помочь красным в борьбе с «кровавой диктатурой». Согласитесь, «кровавая диктатура» странно звучит с учетом знания российских реалий, где и в самых диких фантазиях невозможно себе представить в Москве десятки тысяч людей, разбивших лагерь в правительственном квартале, устроившихся там жить неделями и месяцами и занятых при этом исключительно одним – критикой правительства, иногда в весьма разнузданной форме. Поначалу эта театральность, это нагнетание страстей на пустом месте вызывала усмешку и некоторое недоумение, но потом я почувствовал, что оппозиции необходимы доказательства «кровавой диктатуры», необходима кровь. Лидеры красных выдвинули требования. Через месяц с лишним мирного противостояния правительство на эти требования согласилось. Лидеры растерялись и пару-тройку дней делали вид, что начали диалог с властями, чтобы затем выдвинуть новые требования. Как только что-то из них принималось, лидеры тут же выдвигали другие — чем невыполнимее, тем лучше. Они требовали, в конечном счете, одного — немедленной отставки правительства, роспуска парламента и возвращения в Таиланд Таксина Шринавата в роли спасителя отечества. Они полагали, что за ними пойдет если не большинство общества, то хотя бы достаточная для обеспечения переворота его часть.
По сути, противостояние стало борьбой за общественное мнение, и оппозиция, красные, с треском эту борьбу проиграла. Мятеж не нашел широкой поддержки в обществе, и, более того, многие сторонники красных стали их противниками. Не устаю удивляться огромной организационной работе, проведенной лидерами красных. Восхищаюсь тем порядком, который царил в лагерях оппозиции. Но уверен, что лидеры заранее готовили, и очень хорошо готовили, не только мирный протест, но и иные формы противостояния. Когда противостояние зашло в тупик благодаря все новым требованиям, на улицах там и сям стали рваться гранаты и засвистели пули. Появились эти страшные люди в черном, эти штурмовики, вооруженные снайперскими винтовками, про которых в Бангкоке до сих пор говорят шепотом. Но мало кто сомневается, на уровне слухов и разговоров, что люди в черном — это не провокация властей, а подготовленные оппозицией штурмовики. Красные оккупировали главные деловые перекрестки Бангкока, стремясь сорвать нормальную жизнь города и обострить конфликт. Лидеры бросили в дело штурмовиков, когда стало ясно, что общественное мнение от симпатий и поддержки перешло как минимум на нейтральные позиции. У красных было много сторонников в правительстве, в армии и полиции, но и там возобладало неприятие радикализма требований и методов красных.
Правительство практически бескровно выиграло главное — поддержку большинства. От красных откровенно устали. Желтые стали собирать свои митинги, требуя от правительства решительных мер по наведению порядка. Появилось какое-то новое гражданское движение разноцветных, людей без особых политических пристрастий, обычных обывателей, требующих порядка. Красные все чаще стали встречать отпор и резкую критику горожан, иногда дело доходило до стычек. Красные лидеры поняли, что дальнейший путь относительно мирного противостояния означает для них полный проигрыш, но и от надежды свергнуть «кровавую диктатуру» не отказались, ошибочно полагая, что кровь и беспорядки привлекут на их сторону большинство. Красные пошли с последних карт, пустив в дело провокаторов-террористов. Наверное, были договоренности и с криминалом. Лидерам требовались хаос, анархия, жертвы и насилие. И лидеры это получили – черную среду Бангкока, 19 мая. Разгон нескольких тысяч самых стойких (и среди них, добавлю, специально к тому подготовленных) сторонников Единого Фронта за Демократию против Диктатуры силами армии погрузило центр города в хаос. Часть лидеров покинула главный лагерь мятежников на перекрестке Ратчапрасон, оставшиеся прямо призывали к погромам и насилию. «Жгите все», — кричал один из них со сцены, — «всю вину я беру на себя». «Абхисит (действующий премьер-министр) хочет править этой страной? Хорошо, но он будет править руинами», — вторил ему другой. Закулисный лидер Таксин из европейского далека заявил журналистам, что «действия правительства развяжут гражданскую войну» и, очевидно, не имел ничего против такого сценария, ибо ни слова не сказал о примирении и необходимости немедленно прекратить насилие с обеих сторон. Все было брошено в дело, все силы и резервы и… ничего не получилось.
Хаос, беспорядки и насилие длились менее суток. Уже на следующий день город стал возвращаться к мирной жизни, откровенно радуясь уходу «краснорубашечников». Столь ожидаемые лидерами волнения произошли лишь в 5 провинциях из 74, и только в двух из них получилось что-то заметное – речь, конечно же, о пожарах. Ведущие мировые новостные агентства хоть и старались, но не смогли сделать из того, что происходило в Бангкоке и провинциях, народного восстания, подавляемого железной рукой кровавой диктатуры. Освещение ведущими СМИ волнений в Таиланде — это вообще отдельный разговор, их предвзятостью и необъективностью возмущены не только многие тайцы, но и иностранцы, лично наблюдавшие красных борцов за демократию. Я не могу понять, что это было: совершенно извращенная форма политкорректности, требующая безусловной поддержки всех, кто противостоит власти, или смакование хаоса и беспорядков? Или смесь того и другого?
Красные ушли, пообещав вернуться. Бангкок полон слухов об их скором возвращении, о призывах спалить столицу и тем самым победить ненавистную диктатуру. Правительство опасается подпольного сопротивления, а проще сказать, терактов. Не исключая возможности терактов, полностью исключаю какие-то массовые организованные, тем более вооруженные выступления в ближайшем будущем. Достаточно было посмотреть на два с лишним месяца оккупации города десятками и сотнями тысяч красных, чтобы понять, что это дело слишком дорогое и хлопотное, чтобы затевать его, как пикет или пикник — когда захочется или по случаю.
Не буду писать о политиках и всей грязи, которая в них и вокруг них. Хочу написать о другом, о том, как «тай рак тай» — как тайцы любят тайцев. Таксин Шринават в свое время организовал партию под таким названием, но хотя он, как и полагается порядочному и уважающему себя политику, не счел нужным руководствоваться в своей деятельности лозунгом созданной им партии, в этом звучном «тай рак тай» только правда и ничего кроме правды. Тайцы действительно любят тайцев. Это проявляется в десятках мелочей повседневной жизни, но особенно заметным это становится в периоды массовых волнений. Правительство до последнего стремилось избежать применения оружия и пыталось договориться. Большинство красных не хотело стычек ни с армией, ни с полицией, ни с горожанами. Горожане проявили поразительные выдержку и терпение, а ведь многим из них пришлось очень несладко, многие пострадали от действий оппозиции не только морально, но и материально, и даже физически. Полиция отказывалась разгонять демонстрантов. Армия – ну, есть один видеоролик, ставший знаменитым, тяжелый для просмотра, но оставляющий глубочайшее впечатление. Солдаты, чьи винтовки были заряжены боевыми патронами, а не резиновыми пулями, позволяли избивать себя до потери сознания, но не стреляли. Они видели перед собой не врагов, они видели свой народ. Те, кто их избивал, опомнившись, вернувшись в человеческий облик, приводили солдат в чувство и оказывали им первую помощь. Тай рак тай! Протест начался 12 марта, закончился 19 мая. На 24 мая известно о 85 погибших, 1402 раненых, 10 пропавших без вести.
Невозможно не прикидывать все это на нас, на Россию. Невозможно не задумываться. Можно ли представить наше начальство, любящее еще кого-то, кроме себя, своей власти и своих денег? Можно ли усомниться в том, что ради крупицы своей власти и своей выгоды наше начальство уложит не 88 человек – 88 тысяч, 800 тысяч и бодро объявит их всех террористами, пьяницами и криминальным элементом? Будет ли омоновец, нет, не отказываться, а хотя бы безрадостно, без такой прущей энергии бить беззащитных мирных граждан? Будем ли мы терпимее и доброжелательнее друг к другу, куда уж там, как тайцы, но хотя бы не так враждебны? Известное выражение – у России две беды, дураки и дороги. Да нет, главная беда не в том. Чего бы мы достигли, каких высот, если бы рус рак рус?
Стало модным писать и говорить о глубинных неразрешимых противоречиях, раздирающих Таиланд. Честно говоря, не думаю, что все так плохо. Таиланд развивается и растет, упорно строя общество, где было бы больше справедливости и меньше неравенства. Немного в Азии есть стран, которые могут похвастать таким относительно мирным развитием, без революционных бурь, без геноцида и войн всех со всеми. У тайцев есть очень светлая вера, буддизм. Тайцы рак тайцев, и пока это так, Таиланд останется тем Таиландом, который мы знаем и любим.
Бангкок
Фотографии РИА Новости
