Я всегда знал, что шпионы в натуре вовсе не такие, какими их изображают в кино. Штирлиц — произведение Мосфильма, а не КГБ.  Его остроумные реплики Мюллеру придумал Юлиан Семенов, а не Лаврентий Берия. История МИ-6 не знает ни одного сексуального гиганта, подобного Джеймсу Бонду. Даже в герои шпион попадает волею случая. Мату Хари расстреляли зря. Ничего там она секретного не расследовала, просто не с теми спала. И полковника Абеля посадили не по делу. Без него Сахаров с Харитоном тоже что-нибудь придумали бы. И даже депутата Лугового можно бы наказывать избранием в Госдуму. Жил бы себе придворным коммерсантом, и никакая рука Лондона до него не дотянулась бы.

Главное вранье на сайте нашей Службы внешней разведки (СВР) звучит так: «Наша Служба прошла героический боевой путь и заслуженно считается одной из лучших разведок мира. Такой ее сделали уникальные люди — известные и неизвестные разведчики, профессионалы своего дела, обладающие особыми качествами. Разведка во все времена была и остается высокоинтеллектуальным занятием, требующим полной самоотдачи, настойчивости и целеустремленности в решении сложнейших задач в различных уголках мира.  Именно поэтому СВР России заинтересована в пополнении своего кадрового состава талантливыми, хорошо образованными, в совершенстве владеющими иностранными языками, физически здоровыми, смелыми и активными молодыми патриотами».

История выслеживания и  поимки десяти  (одиннадцатый, который, похоже, был главарем, все же улизнул) российских шпионов Федеральным бюро расследования США показала неопровержимо, что СВР есть тухлое бюрократическое учреждение, что в его агенты набирают первую попавшуюся публику, а руководят ею уж и вовсе отпетые болваны.

В изложении суетливых информационных агентств и корректных газет этот шпионский скандал выглядит мало-мальски пристойно. Но появление на сайте «Эха Москвы» полного текста исковых заявлений ФБР в суды Нью-Йорка, Бостона и штата Виргиния открывает новую страницу в древнем шпионском ремесле. Это не просто ужас. Это ужас, ужас, ужас!  

То, что на сайте, не есть текст иска. Это фотокопии исковых страниц, понятно, на языке оригинала.  Жаль, что нет по-русски. Но все равно это так захватывающе, что я, говоря словами поэта, «английский бы выучил только за то…». 

В центре повествования — нелегкая шпионская доля Анны Чэпмэн и Михаила Семенко. Несмотря на англосаксонскую фамилию, Анна — бывшая студентка из Волгограда. У неё в Нью-Йорке своя риэлторская контора. Большинство клиентов — русские. Рабочий язык в офисе — русский. Часто ходила в российское посольство и общалась с нашими дипломатами. Похваляясь деловыми талантами, обещала вскоре открыть инвестиционный фонд. Откуда придут деньги? Из Москвы.

Для потаенной российской шпионки подобное поведение следует признать экстравагантным.  Пожалуй, даже анекдоты о Штирлице не дошли до столь изощренной конспирации. Мало того, на конспиративные связи она выходила с мужеством обреченного. Анна приходила в кафе, любимое преимущественно русскими, садилась у окна. В секунды, когда мимо кафе проезжал секретный сотрудник нашего консульства в Нью-Йорке, Анна включала свой лэптоп и устанавливала контакт типа «комп-ту-комп», то есть не заходя в общие сети. Правда, ни одного бита информации мисс Чэпмэн не передала и ничего в ответ не получила. Ни разу — за, самое малое, семь лет напряженной слежки.

И тогда за дело взялись тайные агенты ФБР. Один из них (в исковом заявлении он обозначен как «Ю-Си1») позвонил нашей главной шпионке по телефону… По обычному телефону, без всяких штучек-дрючек…  Сказал, что он, типа, от наших общих друзей. Опять же: никаких паролей, рваных пополам банкнот или фиксы на седьмом зубе слева. Просто позвонил, просто представился «кем надо» и просто вызвал агента на конспиративное свидание. 

Что позвонил и вызвал — это не фокус. Фокус, что агент выслушала и пришла.

Пришла, понятно, в ресторан. Рестораны — это нынче главные поля сражений между конкурирующими разведками. Не было бы ресторанов, не было бы шпионов. Шпионство,   возможно, и героизм. Но прежде всего — это халява.

А дальше между Ю-Си1 и бывшей волгоградской дивчиной произошел диалог, который хочется цитировать и цитировать. Я бы так и сделал с превеликим удовольствием, но, боюсь, редактор убьет меня на третьей странице. Поэтому, скрепя сердце, я буду помещать только выбранные места из диалога ФБР и СВР, глубоко скорбя об упущенном.

Усевшись за ресторанным столиком на углу 47-й стрит и 8-й авеню, Ю-Си1 спросил: как дела? Потом: как поживаете? Потом он попросил перейти на английский, потому что недавно приехал из Москвы и очень устал.

Вероятно, что-то в этой мотивировке насторожило звезду нашей разведки. Поэтому она проявила здоровое недоверие. Она сказала (цитирую): «Я должна получить о вас несколько больше информации, прежде чем начну говорить». Но тертый шпик из ФБР усыпил бдительность Анны. Вот какими словами: «Я работаю в том же департаменте, что и вы, но здесь я работаю в консульстве. Вот так. Меня зовут Роман. Так меня зовут: Роман. И я работаю здесь в консульстве».

Законы логики говорят, что от частоты повторения убедительность не возрастает. Но вы же знаете, сколь доверчивы эти русские. Анна мгновенно забыла уроки Дзержинского и Андропова, распахнув душу перед наймитом ФБР. Прежде всего она пожаловалась на связь. В этом, напомню, ничего удивительного, поскольку за долгие годы тайной службы она не передала даже сводки погоды с Брайтона. Однако Ю-Си1 признался, что «в технике ни бум-бум», пообещав, впрочем, сообщить «куда следует».

Дальше идут три страницы плохой пьесы. Очень плохой пьесы. В чем главное отличие пьесы хорошей от плохой? В хорошей пьесе героиня говорит: гляньте, зарево. В плохой же, подвывая и заламывая руки, актриса вопит: «О, это пожар! Это пылает такой же пожар, как в тот день, когда ты предложил мне руку и сердце, но я их тогда отвергла, ибо любила Сержа, утонувшего  следующим летом в речке Которосль, впадающей в озеро Неро».

Ю-Си1 не сказал просто: поговорим потом. Он сказал так: «В общих чертах я знаю, для какой цели вы едете в Москву через две недели. Ну, а когда вы вернетесь, ну, мы поговорим официально о вашей работе, о том, как вы выполняете задания, но, как бы это, я уже сейчас хотел бы увидеть, как вы все это делаете, как у вас все получается, и затем хочу дать вам срочное задание на завтра».

Потом идут еще полторы страницы замечательного текста, который я, рыдая, упускаю. Ибо дело оборачивается важным заданием, за которое Анна Чэпмэн скорее всего и будет долго сидеть.

Суть этого поручения лучше всего отражена строкою В. Высоцкого «он вам даст батон с взрывчаткой, перешлете мне батон». Только в Нью-Йорке, в кафе, на оживленном перекрестке, в центре будет не батон, а паспорт.

И опять же: ну что за недотепы в ФБР. Ну, скажи по-человечески: передайте, мол, это там-то и тому-то. Не говорят. А говорят так: «Эта женщина, для которой предназначен паспорт, такая же, как вы. Но, в отличие от вас, которая проживает здесь под своим настоящим именем, она использует имя ложное. И для того, чтобы сделать в этой стране то, что ей надлежит, ей нужен этот паспорт. Это фальшивый паспорт, понятно? В общем, у меня здесь документы, которые вы передадите ей завтра утром… Я мог бы показать их вам и сейчас, но это то, что я считаю следующим шагом (в нашей совместной работе). Потому что это уже не связь от лэптопа к лэптопу, а от человека к человеку. Она ведь точно такая же, как вы, понятно?»

Беседа, конечно, совершенно кретиническая — и по форме, и по содержанию. Но с американской стороны это отчасти объяснимо. Агентам ФБР предстоит предъявить доказательства суду. Судья Д. Эллис вряд ли станет рвать жилы ради иммигрантов с округлым волжским акцентом. Будет хоть что-нибудь — засадит по полной. Но какой этот суд ни есть, а все же не Басманный. Где, спросит досточтимый Д. Эллис, взорванные плотины, украденные бомбы, похищенные технологии? Где соблазненные сенаторы, завербованные генералы? Во сколько миллионов долларов обошелся нанесенный ущерб? Нет и нет. Так хоть слова должны быть такими, чтобы пришить к делу.

Кстати, у дела этого фантастический конец. Еще более часа человек из ФБР наставлял даму из СВР, куда, когда и как доставлять фальшивый паспорт. Тайное звукозаписывающее устройство отразило дотошность инструкций, обычно присущую идиотам. За Анной Чэпмэн были отправлены другие агенты. В докладах они отразили адреса аптек, забегаловок и телефонных бюро, куда, заметая следы, заходила шпионка после конспиративного свидания. Она ни с кем не общалась и никому не звонила.

А потом настало утро. Ни на какое свидание с «такой же, как вы», Анна не пришла. Куда делся паспорт — до сих пор неизвестно. Без всяких консультаций с Центром бывшая девушка из Волгограда кинула все ФБР. В исковом заявлении это не сопровождается никакими комментариями.

Размеры «ЕЖа» не позволяют мне с такой же тщательностью рассмотреть вредительство прочих агентов российской разведки, как то отражено в документах ФБР. Но всюду примерно одинаково. В агентах ходили благополучные и законопослушные супружеские пары, с детьми, газонами и долгими ежедневными поездками из пригородов средней руки в обычные конторы и предприятия.   

Значит ли это, что ФБР все выдумало? Разумеется, нет. Российские спецслужбы создали разветвленную сеть, по крайней мере, на Северо-Востоке США. Конечно, это забавно, когда другой наш разведчик, Михаил Семенко, повергает в полный отпад другого тайного агента ФБР (Ю-Си2, как нетрудно догадаться) своим признанием, что в Центре его учили шпионскому мастерству «целую неделю». «Всего неделю?» — не может сдержать профессионального восхищения фэбээровец. Михаил понимает, что сморозил нечто совершенно невероятное, и поправляется: нет, мол, были еще две недели тренировок, просто я, пардон, про них забыл.

Сколько человек населяет прекрасный, но закрытый комплекс СВП в Ясенево, сразу за Кольцевой? Это секрет. По разным прикидкам, от 12 до 14 тысяч человек. Сколько работает на ЦРУ? Тоже секрет, но не менее 20 тысяч. У нас есть еще ГРУ, у них — управление военной разведки. В целом, несколько сот тысяч мужчин и женщин во многих странах получают очень высокую, по меркам своих стран, зарплату за то, что занимаются полной ерундой. Лучшие разведки мира, включая советскую, проспали развал СССР. ЦРУ ложными сигналами заманило Дж. Буша в иракскую войну.  При миллиардах на совращение и подкуп кого угодно и где угодно, при спутниках, с которых видна обгорелая спичка на пляже, при монополии на самые передовые технологии они не могут найти Бен Ладена и отличить грудное молоко от взрывчатки.

Рожденные страхами диктаторов и деспотов, все эти ЦРУ, КГБ, СВР и МИ-6 просто не могут найти себе места в современном мире. В. Швец, автор книги «Вашингтонская станция» и перебежчик из КГБ, писал, что главное, от чего его предостерегали начальники — ничего не делать и ни во что не лезть. Деятельность чревата скандалами, а они хуже любой бездеятельности. В любом посольстве двойные ребята — главный рассадник лени и пьянства.

И все же внешняя разведка была и остается лучшим местом для мальчика из хорошей семьи. Поездки по экзотическим странам, туманные траты за счет казны, ресторан как главное рабочее место и тень великого Зорге поднимают градус самоуважения вне всякой зависимости от побед и поражений.

Для десяти американских обывателей как российского, так и прочих происхождений, причастность к нашей разведке не означала ничего, кроме безопасного приработка. Как говорится в исковом заявлении ФБР в суд, СВР в своем тайном послании инструктировала одного из ныне разоблаченных агентов следующим образом: «Вы были посланы в США с заданиями, рассчитанными на продолжительный срок. Ваше образование, банковские счета, автомобиль, дом и т.п. — все это служит одной цели: выполнить вашу главную миссию, т.е. искать и развивать связи в политических кругах в США и посылать (об этом) разведданные в Центр».

Если данная цитата верна, то наш Центр спятил. За последние десять лет финансовое обеспечение российских разведок возросло во много раз. Внешняя разведка не знает никакого общественного контроля. Ей благоволит всевластный лидер, с особой теплотой вспоминающий дрезденское пиво. Ей понимающе подмигивает «потенциальный противник», которому тоже надо, ради собственного блага, время от времени разоблачать парочку доверчивых домохозяек из пригорода. Наконец, пелена непроницаемой секретности — все это вместе и порознь привело к тому, что разведка стала грязным, но бездонным унитазом, куда проваливаются миллиарды налогоплательщиков. По сути, это все тот же распил казенных бабок. Просто вместо нефти объектом пиления становится государственный секрет.

Газета The New York Times на днях писала: «Подозреваемые участники шпионской сети располагали всем, что могло им понадобиться для шпионажа мирового класса: отличная подготовка, новейшее техническое оснащение, глубокое знание американской культуры и тщательно скроенные легенды».

Ах, ах, какие комплименты. С налету может показаться, что The New York Times в особом восхищении от коварства правопреемников КГБ. Но уже следующая фраза показывает, что почтенная газета просто прикалывается. Ибо фраза звучит так: «Единственное, чего не хватало (шпионам) на протяжении десятилетней деятельности, это действительных секретов, которые можно было бы переслать в Москву».

Давненько я так не грустил.