В Общественной палате, в комиссии по межнациональным отношениям и свободе совести под председательством Николая Сванидзе прошло обсуждение нового учебного пособия для студентов, авторами которого стали профессора МГУ Александр Барсенков и Александр Вдовин. Барсенков был одним из соавторов нашумевшего учебника для школьников под редакцией Филиппова-Данилова. Так что ждать, что пособие для студентов будет чем-то существенно отличаться от учебника для старшеклассников, было бы наивным.

И действительно, все как обычно: сакрализация власти, сталинские репрессии – борьба с «пятой колонной», пакт Молотова-Риббентропа – решающий фактор в конечной победе над фашистской Германией, расстрел поляков в Катыни – «ответное» преступление за гибель военнопленных красноармейцев Тухачевского, члены ГКЧП боролись за сохранение СССР, 90-е годы – время развала страны, а нулевые – ее собирания.

Ну что ж – пособие, как пособие, вот только «национальный вопрос» его испортил. И до такой степени, что мнение профессоров из МГУ по «пятому пункту» пришлось обсуждать на представительном экспертном форуме в Общественной палате, на котором присутствовали и декан исторического факультета Московского университета, и известные историки, адвокаты, общественные деятели, журналисты.

Примечательно, что во многом скандальную известность это, уже третье расширенное и дополненное, издание получило после того, как адвокат Мурад Мусаев подал официальный      запрос с требованием подтвердить или опровергнуть данные, приведенные в книге о том, что «63% чеченских мужчин, призванных в армию в начале войны, нарушили присягу и стали дезертирами». (Имеется в виду Великая Отечественная война.) В результате авторы были вынуждены признать, что пользовались «непроверенными сведениями», учебник был изъят из обращения в университете, исторический факультет открестился от своих профессоров, и было принято решение на ближайшем заседании Ученого совета критически рассмотреть данное пособие и дать ему оценку.

На самом деле поводов для «запросов» и судебных исков в этом учебном пособии еще предостаточно.

Я не буду обильно цитировать вопиющие по своей предвзятости, нелепости, непрофессионализму фрагменты и цифры из учебного пособия. По-моему, слишком много чести. Перечислю лишь некоторые: евреи в основном не воевали в войну, а отсиживались в эвакуации, борьба с космополитизмом – ответная реакция на усиленное внимание и «прозападную симпатию» к евреям в СССР, более 10 тысяч евреев воевали на стороне Гитлера и поэтому выжили. И так далее, и тому подобное.

Ни одно из этих или иных одиозных высказываний и экстравагантных версий наподобие той, что «коллективизация завершила аграрную реформу Столыпина» или ссылки на мифические «План Даллеса» и «закрытую речь Клинтона в 1995 году», не выдерживает критики. Но не откажу себе в удовольствии пересказать одно разоблачение «сеанса черной магии», которое на глазах у всех собравшихся в Общественной палате продемонстрировал Виктор Дашевский, кандидат исторических наук, заместитель председателя Московского антифашистского центра, учитель истории. Он нашел, откуда же взялись те евреи, что воевали на стороне фашистской Германии. Во-первых, их оказалось вдвое меньше, но главное, что это были венгерские евреи, которых адмирал Хорти сначала насильно мобилизовал как солдат рабочих батальонов, а потом отправил под Сталинград, где они и попали в плен.

На обсуждение своего учебника авторы не явились. Это было предсказуемо, ибо открытая полемика им ни к чему, да и они к ней, по всей видимости, просто профессионально не готовы.

И, возможно, хорошо, что их не было. «Мы разбираем не личные дела историков, а их текст», – резонно заметил по поводу отсутствия «ответчиков» Сванидзе. Тем более – какой смысл с ними спорить. На мой взгляд, никакого. Спор, в данном случае, между людьми разных культурных и эстетических ценностей непродуктивен. Ведь, в конечном итоге, все дело в различных свойствах среды, в которой они росли и воспитывались. В разных людях, с которыми встречались, в разных книжках, которые читали в детстве и юности. Что тут поделать?..

Можно, конечно, дискутировать, приводить те или иные источники, свидетельства, анализировать их. Пусть и интерпретировать по-разному, смотреть с иных точек зрения, но пытаться увидеть объем и объединиться во множестве. Совсем другое, когда люди, исходя из своих нравственных и культурных образов и образцов, представлений и пристрастий, «подгоняют» под них историю, акцентируя внимание каждый на своем. Одни, например, говорят о человеке, другие о государстве, одни про жертвы, другие про достижения диктатора и тому подобное. С одной стороны слышны призывы к интеграции с миром, с другой – крики про особый путь, кто-то вопиет про нашу коррупцию, а кто-то, что у них «негров линчуют». В ответ на критику режима поднимаются черно-желтые знамена национализма, на сомнения – как щит выставляется красное знамя Победы; когда одни вздыхают, другие аплодируют…

В этом случае получается, что «каждый пишет, как он слышит, каждый слышит, как он дышит, как он дышит, так и пишет». Так сочиняется исторический роман, так пишется и учебник истории. На самом деле на этом можно поставить точку.

Прямые дискуссии с такими людьми, как авторы обсуждаемого пособия, повторяю, бессмысленны. Какой смысл ловить кого-то на том, что тот несколько, скажем так, пристрастен к евреям, и получать в ответ обвинения в нелюбви к своей стране и русофобии? Говорить, что вот так писать – неприлично. Но это смотря к чьему лицу?

Все участники дискуссии были единодушны в том, что надо, в первую очередь, создать механизм недопущения подобных книг в качестве учебных пособий и учебников, поставить жесткий профессиональный заслон на пути их «рекомендаций». А ведь пособие Барсенкова и Вдовина было рекомендована к преподаванию и обучению, у него есть высокие покровители, на обложке написаны имена рецензентов.

И, конечно, публичная критика должна быть. Ее главный смысл – чтобы школьники, студенты, имея пока право выбирать, выбрали историю, а не чьи-то недобросовестные представления о ней.

И, что самое загадочное для меня, это иногда получается. Ведь не прижились учебники Филиппова-Данилова, нет их в массовом порядке ни в школах, ни в магазинах. Если их первый учебник был скромно «допущен» до преподавания, то второй уже и вовсе был без грифа. А ведь поначалу тоже казалось – с ними «бог». И это учебное пособие Барсенкова-Вдовина, я надеюсь, останется не более чем историографическим казусом, социологическим раритетом для будущих узких специалистов-исследователей нашего нынешнего историко-культурного времени.

Хотя, будем реалистами: подобные ксенофобские пособия сегодня, к сожалению, востребованы частью общества. А для кого-то они могут даже стать руководством к действию.