Вряд ли стоит удивляться тому, что дело Игоря Сутягина вызвало немало вопросов. И само дело, и повышенное внимание к нему, не говоря уже об обстоятельствах освобождения Сутягина, были весьма необычными. На какие-то вопросы Игорь постарался ответить, поначалу весьма сумбурно, но у него, скорее всего, еще будет возможность что-то добавить к уже сказанному. Но задача это непростая, так как ему приходится иметь дело с жесткими атаками, порой весьма недобросовестными, и с совершенно абсурдными обвинениями.

К абсурдным обвинениям относится, в частности, реплика Александра Подрабинека, который обвинил Игоря Сутягина и тех, кто его поддерживал и защищал все эти годы, в том, что они якобы лгали всему миру, утверждая, что вся работа Сутягина была основана исключительно на открытых источниках. Это очень серьезное обвинение Подрабинек основывает на одной фразе в письме Сутягина, в которой тот говорит, что в ходе следствия с него были сняты все обвинения в передаче несекретных сведений. Из чего Подрабинек заключает, что в конечном приговоре фигурировали некие секретные сведения, а значит и вся кампания поддержки Сутягина, по логике Подрабинека, была построена на обмане.

Как человек, который знаком с обстоятельствами дела Сутягина и который поддерживал его с самого начала, я могу заверить Александра Подрабинека в том, что его трактовка ситуации не имеет ничего общего с действительностью. В деле Сутягина никогда не было сведений, полученных из закрытых источников. Он никогда не имел ни допуска, ни доступа к секретной информации и, соответственно, не мог никому такую информацию передать. Все, что Сутягин передавал, было получено им из открытых источников и никаких секретов, которые заслуживали бы того, чтобы их охраняли, не содержало. Подрабинеку не нужно ни у кого просить прощения за то, что он, как он сам выражается, «ретранслировал» позицию Сутягина и его защиты, поскольку эта позиция всегда совершенно точно отражала реальные обстоятельства дела.

По каждому из пяти пунктов обвинения, которые вошли в приговор, суду были представлены те самые открытые источники, из которых была взята фигурирующая в этих пунктах информация. К сожалению, в опубликованном тексте приговора конкретные сведения, передача которых вменялась Сутягину в вину, вымараны как якобы секретные, так что пошагового сравнения сделать не удастся. Но с этими сведениями было сделано все то же самое, что и с остальной сотней пунктов, которые изначально фигурировали в обвинении, но потом были исключены как «несекретные» — были продемонстрированы совершенно открытые источники содержащейся в них информации. Последние пять пунктов были ничуть не более секретными, чем остальные сто, но были оставлены ФСБ для того, чтобы не дать обвинению рассыпаться окончательно.

Причина того, что эти сведения оказались «секретными», не в том, что они реально секретны, а в том, что суд проигнорировал доводы защиты о том, что вся информация получена из открытых источников, а ФСБ оказалась неспособной опровергнуть эти доводы. Заявления Хельсинкской группы и ПАСЕ, которые Подрабинек сам же и цитирует, опять же совершенно точно описывают ситуацию. Остается загадкой, почему Подрабинек считает, что эти заявления заслуживают меньшего доверия, чем заключения ФСБ о якобы секретном характере сведений.

Слова Сутягина о том, что «несекретные» эпизоды были из обвинения исключены, несут в себе совершенно другой смысл. Те, кто знаком с законом, поймут, что удаление из обвинения «несекретных» эпизодов однозначно говорит о том, что у ФСБ не было никаких доказательств того, что фирма, с которой сотрудничал Сутягин, связана с разведкой. В противном случае обвинение могло бы не утруждать себя сбором доказательств якобы секретного характера передаваемых сведений. Но так как никакой разведки не было, то ФСБ пришлось изобретать секретность.

Собственно, тактика ФСБ в деле Сутягина была понятна с самого начала – поскольку в деле никогда не было ни секретных сведений, ни доказательств связи Сутягина с разведкой, то их нужно было сконструировать. Что ФСБ и делала, в полной уверенности в том, что суд в нужный момент проигнорирует доводы защиты и не обратит внимания на отсутствие у обвинения доказательств. Тактика, нужно признать, оказалась небезуспешной, раз такой человек, как Александр Подрабинек, которого сложно заподозрить в доверии к ФСБ, принимает конструкции этой организации за реальность и делает на их основании очень резкие заявления. Если история с делом Сутягина и «отразится на репутации российского правозащитного движения», как того опасается Подрабинек, то как раз из-за таких заявлений, не основанных ни на фактах, ни на знании обстоятельств дела.

Автор - военный эксперт, редактор книги "Стратегическое ядерное вооружение России"