Совесть, Благородство и Достоинство — 
                                                              вот оно, святое наше воинство. 
                                                              Протяни ему свою ладонь, 
                                                              за него не страшно и в огонь. 

                                                               Лик его высок и удивителен. 
                                                               Посвяти ему свой краткий век. 
                                                               Может, и не станешь победителем, 
                                                               но зато умрешь, как человек.

                                                                                                     Булат Окуджава

Процесс Михаила Ходорковского и Платона Лебедева близок к завершению. И в свете прокурорского желания упрятать обвиняемых за решетку еще на 14 лет у меня возникают ровным счетом два вопроса. Первый: в чем виноваты перед российским обществом Платон Леонидович и Михаил Борисович еще на 14 лет? Мы говорим о текущем, втором процессе. Хотя и по первому осталась масса вопросов. Уже всем понятно, что суть и буква обвинения — вещи разные. Кстати, со скрежетом зубовным отвечая на вопросы о Ходорковском, премьер-министр не говорит о том, в чем их обвиняют, его тема «руки в крови», никак не отраженная в процессе.

Так в чем вина? Вина в том, что Ходорковский и Лебедев не захотели играть по понятиям. Они хотели создать прозрачную структуру. Это серьезная вина? Прекращение игры по понятиям и начало игры по закону — именно этот процесс однажды начался в США и впоследствии вывел государство в число самых могущественных стран на земном шаре. Однажды кто-то должен сказать «хватит». Нет, возможно, каждый конкретный россиянин предпочтет «договариваться» с чиновником и милиционером, ЖЭКом и управой, гаишником и налоговой… Только почему-то в последнее время растет число как раз тех, кто договариваться устал. Самые  усталые — приморские партизаны. Чуть менее устал российский избиратель в массе, ему осточертело выбирать тех, кто никакой ответственности перед ним не несет.

Итак, живя в мире понятий, не можешь от них отступить. А если надоело? Надоело, говоришь? А где ж ты был раньше, когда ввязывался в игру? Да все мы были и есть в одном эвклидовом пространстве. Просто все мы и всегда считаем, что можем сейчас поддаться обстоятельствам, а потом — отмыться. В итоге каждый надеется на то, что дети его вырастут приличными людьми, а вот сам он, простите, уже никогда из паутины опутавших его понятий не выберется. И живем мы, бешено гордясь великой страной, в которой, как сами знаем, нет ни порядка, ни закона, ни правды… Чем гордимся?

Но вернусь к Ходорковскому и Лебедеву. Ходорковского обвиняют в наличии политических амбиций. Вот уж не знала, что в России это — преступление… Тут нам с вами срок президентства увеличили, выборы превратили в какой-то площадной цирк — это что, от полного отсутствия политических амбиций? Так почему одним можно иметь амбиции, а другим нельзя? Следовательно, возвращаемся в круг понятий: что можно вору в законе, того нельзя прочим. Суверенная, понимаешь, демократия.

О регулярно всплывающих в воображении Путина убийствах и говорить неловко. Если бы хоть что-то было, вся прокурорская рать давно это раскрутила бы с присущим ей блеском. Напомню между делом, что свидетели обвинения по убийствам признали, что оговорили   непосредственных фигурантов дела. А по убийствам, якобы совершенным Пичугиным, трупов нет. Очень часто слышишь, что, мол, в США Аль Капоне тоже смогли посадить только за неуплату налогов. Хочу напомнить, что Аль Капоне — гангстер, причастный к преступлениям против человеческой жизни. Виновный, в том числе, в бойне Дня святого Валентина.  Ходорковского и Лебедева — между строк — обвиняют совсем в других вещах.

Так что, признать правильность обвинений в игре не по понятиям и жить до конца своих дней в великой стране, где нет ни права, ни порядка?

Второй вопрос, который меня печалит, — нравственный  посыл. Даже самые яростные противники обоих фигурантов процесса не скрывают восхищения  их манерой держаться. Нужно ли объяснять, что на восьмом году несвободы, в ситуации, когда ты практически утратил право на приватную жизнь,  чувство собственного достоинства, казалось бы, штука орнаментальная? Эти два человека его сохранили. И в зале Хамсуда у меня периодически возникает мысль, что все Шохины-Лахтины-Ибрагимовы в первую очередь   стремятся подавить в подсудимых именно это чувство. И столь нервно реагируют на неудачи, ибо самим им сохранить чувство собственного достоинства не удается. Именно от этого — все обиды прокуроров на журналистов, зрителей, адвокатов… В конце концов, они не мальчики и не девочки, каждый делает свое дело: прокурор обвиняет, адвокат защищает. Что тут обижаться, выплескивая это в прессу? Обвиняемые же не обижаются на хамские выходки, возмущающие даже судью. Сегодня вопрос о сохранении чувства собственного достоинства стоит непосредственно перед судьей. Это — на уровне суда. Сегодня вопрос о чувстве собственного достоинства стоит перед президентом страны. Это — на уровне государства. И достоинство каждого из них является достоинством судебной системы и достоинством страны.

А теперь скажите, как вы считаете, вы, кричащие «вор должен сидеть в тюрьме», и вы, равнодушно пожимающие плечами, мол, с волками жить — по-волчьи выть, как вы считаете, манера высоко держать голову и сохранять достоинство — это так, понты? Или все-таки обвиняемые держат головы высоко от сознания собственной правоты, независимо от продиктованного сверху срока? А вы еще сомневаетесь, что срок продиктуют сверху?

Я не знаю, чем закончится этот процесс, я могу только надеяться. Я прекрасно понимаю, что принимающим решение наплевать на мои надежды, но таких, как я, много. И процесс этот репутационный для России. И великая страна не потеряет в росте, признав ошибки. Скорее наоборот, она потеряет в росте, весе и значимости, на этих ошибках настаивая. Следим за показаниями приборов…

Фотография РИА Новости